Свекровь, Надежда Васильевна, приехала за день до дня рождения Тимофея. Из другого города, с внуком Максимкой — сыном золовки Светы. Света на работе осталась, отпроситься не смогла, да и билеты дорогие, поэтому бабушка с мальчиком одни приехали. С ночёвкой, с огромной сумкой.
Я встретила их у подъезда. Максимка выскочил из такси первым, помчался ко мне:
— Тётя Оль! А где Тимка?
— Дома, наверху. Беги скорее!
Мальчишка побежал к подъезду. Надежда Васильевна вылезла из машины медленно, тяжело. Полная женщина, волосы крашеные в рыжий, лицо уставшее.
— Четыре часа тряслись, — пожаловалась она. — Спина болит, ноги отекли.
Я взяла сумку, мы пошли к лифту. В квартире Максимка уже носился с Тимофеем по коридору. Мальчишки почти ровесники — Тимке десять, Максимке восемь с половиной. Виделись редко, пару раз в год, поэтому каждый приезд — праздник.
Надежда Васильевна прошла на кухню, села тяжело, вздохнула:
— Чаю бы.
Я поставила чайник, достала пирог. Она пила, смотрела по сторонам. Кухня у нас небольшая, но уютная. Игорь недавно плитку новую положил, я шторы поменяла. Надежда Васильевна оглядывала всё внимательно, но ничего не говорила.
Потом заметила на стуле пакет с маркетплейса. Большой, набитый.
— Это что, опять накупила?
— К празднику, — кивнула я. — Тимке примеряли вчера, часть не подошло, надо в пункт выдачи отнести, сдать.
Надежда Васильевна поставила чашку, встала. Подошла к пакету, начала рыться. Доставала вещи одну за другой — рубашечки, брюки, джинсы. Всё нарядное, к дню рождения. Я специально заказала с запасом, чтоб было из чего выбрать. Вещи по две-три тысячи, ничего сверхдорогого, но и не дешёвка. Качественные.
— Ого как, — протянула она, разглядывая голубую рубашку. — Сколько тут всего. А Максимке хоть что-то отдашь?
У меня внутри что-то ёкнуло. Вот началось.
— Надежда Васильевна, это на возврат. Не подошло Тимке по размеру.
— Ну и что? — она повернулась ко мне. — Новое же. Бирки висят. Максимке от Светки ничего модного не дождешься. У неё денег, как всегда, не хватает на такое. А вы тут праздник устраиваете, обновки покупаете... Хоть что-то бы отдали. Разве нельзя додуматься?
Я медленно выдохнула. Считала до пяти.
— Надежда Васильевна, я не могу просто взять и отдать. Вещи вернутся в магазин, деньги вернутся на карту. Но если хотите — я дам что-то из Тимкиного. Почти новое, хорошее, после него. Он сейчас быстро растет.
Лицо у неё сразу вытянулось. Губы поджались.
— Старое, значит. Донашивать. А новое сдать.
— Это к празднику, — я старалась говорить спокойно. — День рождения же. Гости придут, фотографии будем делать.
— А Максим что, не родня вам? — Надежда Васильевна положила рубашку обратно в пакет, резко. — У вас тут денег полно, я же вижу! Обновки накупаешь, а второму моему внуку помочь не хочешь. Богатеете, да? А племяннику в обносках ходить.
Я промолчала. Спорить бесполезно, знала по опыту. Надежда Васильевна всегда так.
Мы живём нормально, не богато. Игорь инженером работает, я в школе учителем. Зарплаты средние, считаем деньги, но на ребёнка не жалеем. Света с Максимкой живут в другом городе, одна растит, мужа нет. Тяжело ей, это правда. Работает продавцом в магазине одежды, получает мало. Но почему я должна отдавать новые вещи — не понимаю до сих пор.
Надежда Васильевна весь вечер дулась. За ужином молчала, на вопросы отвечала односложно. Игорь пытался разговорить, спрашивал про Свету, про дорогу. Она только вздыхала тяжело да в тарелку смотрела. Мальчишки ничего не замечали, носились по квартире, играли в приставку.
Перед сном Игорь зашёл на кухню, где я мыла посуду.
— Мама обиделась?
— Да, — коротко ответила я.
— Из-за одежды?
— Угу.
Он вздохнул, потёр лоб:
— Ну дай ей что-нибудь, а? Максимке правда нечего надеть нормального.
Я повернулась к нему:
— Игорь, я предложила отдать из старого Тимкиного. Почти новое, хорошее. Она отказалась. Хочет именно новое, с бирками.
— Ну и дай одну вещь какую-нибудь...
— Нет, — сказала я твёрдо. — Это принцип. Я для своего сына покупаю. На его день рождения. Если твоя мама хочет помочь Максимке — пусть сама покупает. Или Света пусть просит у нас напрямую, я не откажу. Но через твою мать, через обиды и манипуляции — не пройдёт.
Игорь ничего не ответил. Ушёл в комнату.
А я стояла над раковиной и думала: ну почему всегда так? Почему нельзя просто приехать, порадоваться за внука, отпраздновать? Почему обязательно надо что-то клянчить, выпрашивать, обижаться?
Утром я проснулась рано. День рождения — день сложный, надо много чего успеть. Торт заказанный забрать, шарики надуть, стол накрыть. К двум часам должны прийти гости — друзья Тимофея из школы, соседские дети. Человек десять. Плюс мои родители, Игорева тётя.
Надежда Васильевна встала поздно, вышла на кухню, когда я уже вовсю готовила. Села за стол, налила себе кофе. Смотрела, как я сую противень с курицей в духовку, режу овощи на салат.
— Помочь? — спросила она вяло.
— Не надо, спасибо, — ответила я. — Отдыхайте.
Она пожала плечами и снова уткнулась в телефон.
В полдень Игорь вернулся с тортом. Огромный, двухъярусный, с супергероями. Тимофей увидел — завизжал от восторга. Максимка рядом запрыгал. Мальчишки сразу попросили попробовать, но Игорь спрятал торт в холодильник:
— После обеда, когда все придут.
К двум начали подтягиваться гости. Сначала мои родители — мама с папой, с огромным пакетом подарков. Потом соседские дети, друзья Тимофея. Квартира наполнилась шумом, смехом, детскими голосами. Игорева тётя Люда приехала последней, с огромным букетом и конвертом.
Надежда Васильевна подарила Тимофею конверт с тысячей рублей. Скромно, я понимала — больше у неё нет. Она на пенсии, помогает Свете с Максимкой. Тимофей обнял бабушку, поблагодарил искренне. Хороший у меня мальчик, не жадный.
Мы с Игорем подарили сыну самокат. Трюковой, крутой, Тимофей о таком мечтал полгода. Десять тысяч стоил, мы копили специально. Сын увидел — обалдел.
Я накрывала на стол, разносила тарелки. Надежда Васильевна сидела с моей мамой, о чём-то беседовали. Вроде бы всё нормально. Я даже подумала — может, вчерашняя обида прошла?
Наивная.
Мы сели за стол. Дети носились по квартире, хватали со стола бутерброды, убегали обратно. Взрослые ели, разговаривали. Я следила, чтобы всем хватало, подливала чай, резала торт.
И тут раздался звонок в домофон.
Резкий, длинный. Дети все разом кинулись к двери, я за ними. Думала — может, ещё кто-то опоздал из гостей. Открываю дверь — на пороге курьер. Молодой парень в синей куртке, с большой коробкой в руках.
— Ольга Андреевна К.?
— Да, — растерялась я.
— Получите посылку. Оплата при получении, двадцать тысяч рублей.
У меня внутри всё оборвалось. Двадцать тысяч? Я ничего не заказывала!
Надежда Васильевна выскочила из кухни, лицо сияющее:
— А вот и сюрприз! Это планшет для нашего именинника! Тимоша, ты же так хотел новый планшет!
Тимофей стоял рядом, глаза огромные. Смотрел на коробку.
— Планшет? — переспросил он тихо. — Мне?
— Конечно, тебе! — Надежда Васильевна сияла во весь рот. — Бабушка заказала! Специально для тебя! С днём рождения, внучок!
Тимофей медленно протянул руки, взял коробку. Максимка рядом запрыгал:
— Планшет! Ух ты! Новый!
Я стояла как вкопанная. Смотрела на свекровь. Та улыбалась, но в глазах я видела торжество.
— Надежда Васильевна, — сказала я медленно, — вы же не говорили мне об этом.
— Ну, я хотела сюрприз! — она развела руками. — Для ребёнка же! Праздник! Деньги у тебя есть, я услугу оказала — выбрала, заказала, внуку радость устроила!
Курьер терпеливо ждал, протягивал терминал.
Я посмотрела на Тимофея. Он прижимал коробку к груди, глаза светились. Потом посмотрела на курьера.
— Извините, но я это не заказывала.
Тимофей замер. Надежда Васильевна тоже.
— Получатель указаны вы, — курьер показал документ. — Марина Андреевна. Оплата при получении.
— Я не заказывала, — повторила я твёрже. — И оплачивать не буду.
— Мам! — Тимофей дёрнулся. — Ну пожалуйста! Бабушка же подарила!
— Ольга! — Надежда Васильевна повысила голос. — Что ты творишь?! Ребёнку подарок!
Все гости высунулись. Моя мама, папа, тётя Люда. Дети притихли. Максимка стоял рядом с Тимофеем, глаза испуганные.
— Я не заказывала это, — сказала я, стараясь держать голос ровным. — И я не буду оплачивать двадцать тысяч рублей за то, что не заказывала.
— Тогда я оформлю возврат, — спокойно сказал курьер и протянул руку к коробке. — Отдайте, пожалуйста.
— Нет! — завизжал Тимофей и вцепился в коробку мёртвой хваткой. — Моё! Бабушка подарила!
Максимка испугался, заплакал. Надежда Васильевна схватилась за сердце:
— Ой, что вы делаете с ребёнком! У него же праздник!
Игорь выскочил из кухни:
— Что случилось?
— Твоя мать заказала планшет на моё имя, — сказала я, глядя ему в глаза. — Двадцать тысяч. Оплата при получении. Я не знала. Она не спросила.
Игорь побледнел. Посмотрел на мать:
— Мама, зачем?
— Для ребёнка! — она всплеснула руками. — Для твоего сына! Я думала, вы порадуетесь! У вас же всё есть, денег полно! Что вам стоит!
Тимофей рыдал, прижимая коробку. Курьер стоял неловко.
— Можно я подожду за дверью? — тихо спросил он. — Минут пять.
— Да, подождите, — Игорь закрыл дверь.
В коридоре повисла тишина. Только Тимофей всхлипывал, Максимка хныкал. Гости молчали, переглядывались.
— Тим, отдай коробку, — сказала я.
— Не отдам! — закричал он. — Не дам! Бабушка подарила! Это моё!
Игорь подошёл, попытался забрать. Тимофей завизжал, упал на пол. Пришлось отнимать силой. Он орал, Максимка в углу плакал от страха. Надежда Васильевна стояла с каменным лицом, руки скрестила на груди.
Игорь держал коробку, смотрел на неё. Потом на мать. Потом на рыдающего сына на полу. Лицо у него было серое, измученное.
— Оль, — сказал он тихо, — давай я оплачу.
— Игорь, нет, — начала я.
— Пожалуйста, — он достал кредитную карту из кармана куртки. — Я не могу на него так смотреть. Не могу.
Он открыл дверь, расплатился. Двадцать тысяч. По кредитке. В долг, потому что на карте столько не было. Курьер ушёл. Игорь принёс коробку, отдал Тимофею. Тот схватил её, прижал к себе, всхлипывая.
Надежда Васильевна выпрямилась, довольная:
— Ну вот. Можно было сразу, без скандалов и истерик.
Я посмотрела на неё. Долго. Внутри всё кипело, руки дрожали.
— Надежда Васильевна, — сказала я медленно, чётко, — вы правда для моего ребёнка старались? Хотели праздник ему устроить?
— Конечно! — она подняла подбородок. — Я для него! А ты, — она ткнула в меня пальцем, — для собственного ребёнка не можешь нормальный подарок купить! У самой денег куры не клюют, одежду мешками покупаешь, а у ребёнка день рождения, а ты на планшет пожалела!
Гости молчали. Моя мама отвернулась к окну.
— Понятно, — я кивнула. — Значит, для него. Тогда вопрос. У Тимофея есть планшет?
Надежда Васильевна смутилась:
— Ну... Есть. Старый.
— Старый, — повторила я. — Купили три года назад за десять тысяч. Работает отлично. Все игры идут, всё тянет. Так зачем ему новый за двадцать тысяч?
Она молчала.
— А вот зачем, — я шагнула ближе. — Вы вчера просили одежду для Максимки. Новую, с бирками. Я отказала. Предложила из старого Тимкиного. Вы надулись. И решили получить хоть что-то другим способом.
— Что ты несёшь?! — Надежда Васильевна побагровела.
— Я несу правду, — я не повышала голоса. — Вы знаете, что у Тимофея есть планшет. Рабочий. Нормальный. Но вы заказали новый. На моё имя. Рассчитали доставку на время праздника, когда тут гости, дети бегают, чтобы я не смогла отказать. Устроили спектакль. Зачем?
Она молчала. Губы дрожали.
— Затем, — продолжила я, — чтобы мы оплатили Тимофею новый планшет. А старый отдали Максимке. Вот и вся схема. Одежду не дала новую — так отдашь хоть планшет. Такая схема?
— Какая схема?! — закричала Надежда Васильевна. — Я для твоего ребёнка старалась!
— Нет, — я покачала головой. — Вы старались не для моего ребенка. За счёт Тимофея. Используя моего сына как инструмент. Устроили истерику на его же дне рождения.
Надежда Васильевна открыла рот, закрыла. Потом резко, агрессивно:
— Ну и что из того?! Всё равно теперь у Тимки два! Зачем ему два?!
— Нет, — сказала я чётко. — Старый планшет останется у нас. Может, как запасной оставим. Может, продадим. Может, отдадим, когда сами решим. Но не сейчас. И не потому, что вы так хотите.
— Игорь! — Надежда Васильевна повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она со мной?!
Игорь стоял, держал кредитную карту. Молчал.
— Игорь! — повторила она.
Он поднял голову:
— Мама, зачем ты так сделала? Можно было просто поговорить. Попросить. Спокойно. А ты устроила цирк. На дне рождения ребёнка.
— Я попросила! — она топнула ногой. — Вчера попросила одежду — отказали! Про планшет слушать бы не стали! Что мне оставалось?!
— Ничего не делать, — сказал Игорь устало. — Просто ничего. Это не твои дети.
— Не мои?! — она задохнулась от возмущения. — Это мои внуки! Я бабушка!
— Бабушка, — кивнул Игорь. — Но не мать. Решать, что дарить, покупать, отдавать — наше право. Не твоё.
Надежда Васильевна схватила сумку:
— Всё. Всё поняла. Вы тут богатеете, обжираетесь, а о Максиме не думаете. Завтра уезжаю. С ребёнком. И больше к вам ни ногой.
— Как скажете, — ответила я.
Она ушла в комнату, хлопнув дверью.
Гости молчали. Потом моя мама тихо сказала:
— Оль, может, чаю? Давайте продолжим праздник.
Я кивнула. Пошла на кухню.
Праздник продолжился, но настроение было испорчено. Дети успокоились, ели торт, Тимофей распаковал планшет, играл с друзьями. Они ничего не понимали. А взрослые переглядывались, молчали, быстро разошлись.
Вечером я мыла посуду. Игорь подошёл сзади, обнял:
— Прости.
— За что?
— За мать. За то, что оплатил. Но я правда не мог на Тимку смотреть.
— Я понимаю, — я повернулась к нему. — Но она специально же так сделала. Рассчитала всё. Чтобы мы не смогли отказать.
— Знаю, — он кивнул. — Понял уже. Просто... Двадцать тысяч — это не конец света. Выплатим.
— Дело не в деньгах, — сказала я. — Дело в том, что она использовала твоего сына. Устроила истерику. Испортила праздник. Ради чего? Чтобы выбить планшет для Максимки.
Игорь молчал.
— Завтра она опять просто попросит старый планшет, — добавила я. — Прямым текстом.
— Не отдадим, — он сжал челюсти.
Утром Надежда Васильевна вышла из комнаты с умкой. Лицо каменное, взгляд злой.
— Мы уезжаем.
— Хорошо, — ответила я.
Она одела Максимку, застегнула куртку. Мальчик плакал, не хотел уезжать. Тимофей стоял в дверях, смотрел грустно.
Надежда Васильевна вызвала такси, вышла на площадку. Потом вернулась, посмотрела на Игоря:
— Кстати. Старый планшет Тимкин отдайте Максимке. Новый же теперь есть. Зачем два держать?
Игорь посмотрел на неё долго. Потом сказал спокойно:
— Нет, мам. Не отдадим.
— Почему?!
— Потому что. Когда мы сами решим — тогда и отдадим. Если решим. А сейчас нет.
Надежда Васильевна схватила сумку:
— Жадные! Эгоисты! Своему два планшета, а родному племяннику ничего!
Дверь хлопнула.
Я стояла у окна, смотрела, как они садятся в такси. Игорь подошёл:
— Больше такого не будет.
— Будет, — вздохнула я. — Она не успокоится.
— Тогда я буду готов.
Тимофей подошёл, прижался ко мне:
— Мам, а бабушка правда больше не приедет?
— Приедет, — я погладила его по голове.
А я подумала: сколько таких бабушек. Которые любят одного внука через унижение другого. Которые манипулируют, давят, требуют. И используют детей как разменную монету.
Но я не дам. Не позволю своего сына превратить в инструмент для чужих целей.
Даже если это его бабушка.
А вы бы отдали планшет? НАПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ