— Не оставлю, Машуль, я буду рядом.
— Плавда? — она широко распахивает глаза, а после встает и бросается ко мне, обнимая за шею. — Ты будешь жить с нами?
— Да.
— А Лоди? Тоже останется?
— Да, Роди тоже останется.
Маша улыбается.
— Я буду его баловать. И иглать с ним, — она мечтательно смотрит на малыша. — Он же выластет?
— Да, вырастет, правда, не совсем скоро. Он только через полгода научиться сидеть.
— А ходить?
— Через год.
— Долго, — констатирует она.
— А ты ходишь в школу? — осторожно спрашиваю.
— В школу? — удивленно смотрит на меня Маша. — Что такое школа?
Я бросаю взгляд на няню, которая аж поджимается и отводит глаза в сторону. Ребенку семь, а она не знает, что такое школа?
— С ней кто-то занимается? — уточняю.
— Конечно. К ней приходят учителя. Лучшие специалисты.
— А дети? — уточняю. — Она играет с детьми?
Няня замолкает, видимо, сказать на это ей нечего. Я и так понимаю, что ни с кем Маша не играет, сидит весь день с игрушками и репетиторами, учится.
— Я занимаюсь гимнастикой, — с гордостью рассказывает девочка. — И мне нлавится лисовать калтины. Математика мне не нлавится, потому что не получается считать, — она хмурится. — Зато я холошо читаю.
То, что малышка образована, я поняла сразу. Это видно по тому, как она составляет предложения и как много слов знает. Сомнений в том, что ребенком действительно занимаются, нет, но это не меняет того факта, что ей нужны ровесники. Она должна играть с детьми, разговаривать с ними, учиться быть социальной. Сейчас же она сидит в красивом доме с грымзой-няней и кучей нанятых репетиторов.
— Тебя отводят куда-то на кружки? Секции?
— Все, что требуется Марии, предоставлено здесь, — тут же выступает няня-робот за моей спиной.
— Да что вы? — кривлюсь, поворачиваясь к ней. — И детей тоже сюда приводят?
— Нет.
— Детей не пливодят, — тоскливо произносит малышка. — У меня есть подружка. Девочка из соседнего дома. Они с мамой плиходят к нам и мы играем. А еще тетя Лиза плиносит папе пиложки, пиложные, толты, но папа их не ест… выбласывает.
Я улыбаюсь от таких откровений, а няня-робот пытается одернуть малышку, за что тут же получает нагоняй. Хватит, наодергивалась уже. Теперь я постараюсь это изменить. Поговорить с Адамом о воспитании и социализации малышки. Ей нужна, если не школа, то хотя бы кружки, где она сможет общаться с детьми. Танцы там, рисование то же, плетение, любое творчество, где она будет в коллективе.
Пока мы с малышкой разговариваем, няня истуканом стоит за моей спиной. Я пожимаю плечами. Пускай стоит, слушает, я почему-то уверена, что весь наш с Машей разговор она передаст Адаму. Это даже хорошо. Уже по пути домой он будет знать, что ему предстоит непростой разговор. Пусть готовится. Девочка должна быть социализированной, раз уж он заставил меня сказать, что я ее мать, значит и ему придется со мной считаться.
— Извините, — произносит няня-робот. — Маше пора заниматься английским, уже пришел репетитор.
— Хорошо, я киваю. Иди, малыш, придёшь, когда освободишься.
Она кивает и выходит за дверь, а я вздыхаю.
— Господи, это что же делается-то, — причитает Елена Эдуардовна. — Малышка даже в садике не была?
Я фыркаю.
— Она не знает, что такое школа, а вы о садике.
— Ужас.
Пожалуй, с няней Родиона я соглашусь. Ужас. И Адам точно не знает, как правильно воспитывать детей. Интересно, кто его надоумил учить малышку на дому. Сейчас же есть множество частных центров и школ, куда такие богатые, как Адам, отдают своих детей. Так почему он не отправил ее туда, а оставил учиться дома? И отчего у нее в семь лет есть только соседская подружка, которую приводит мама, да и то, судя по рассказам, мама приходит не столько ради своего ребенка, сколько ради отца Маши.
Мой мозг отказывается воспринимать реальность. Я не понимаю, что происходит в этом огромном, богато обставленном доме и почему его владелец ведет себя так, будто не знает, что дети нуждаются не только в игрушках и репетиторах. Адам же не совсем бесчувственный. Этой ночью он показал, что может быть нежным с ребенком, умеет искупать его, переодеть, покормить, не спать ночь, чтобы позволить мне отдохнуть. Что не так с Машей, что он не уделяет этого внимания ей?
Или уделяет, но малышке просто нужно женское тепло? Материнская ласка и любовь, возможность поговорить с человеком, который что-то чувствует, а не является безжизненной статуей.
От раздумий меня отвлекает стук в дверь. Я подбираюсь вся, когда вижу Рустама. Этот человек не вызывает во мне положительных эмоций еще со времен моего похищения. Я даже подбираюсь вся, ожидая, что сейчас этот приближенный Адама выпишет мне нагоняй в его отсутствие, но нет. Вместо этого он кратко здоровается и, протягивая мне коробку, произносит:
— Адам Всеволодович просил вам передать.
— Спасибо.
Рустам ставит коробку на кровать и, откланявшись, ретируется. Ну как при дворе времен правления королевских династий, честное слово. Дворяне они, что ли, думаю про себя.
К коробке я тянусь не сразу. Вздыхаю, но все же подтягиваюсь ближе и снимаю крышку. Внутри одежда. Белье, платья, брюки, все аккуратно сложено и пошито из дорогих тканей, приятных к телу.
— Ничего себе! — Елена Эдуардовна не сдерживает восторга.
Я лишь кисло улыбаюсь. Не разделяю ее радости. Ощущение, что меня пытаются купить. Или откупиться. Когда на дне коробки я вижу айфон последней модели, это чувство только усиливается.
***
Его нет три дня.
Ровно столько у меня на плечах два ребенка. И они оба хотят внимания. Родион требует кормлений и укачиваний, а Маша сказок и разговоров. Она очень любознательна, любит танцевать и петь, что с радостью делает, демонстрируя свои умения.
Она не сидит в комнате сутками, просто в доме установлена качественная шумоизоляция, а на второе крыло почти ничего не слышно. Еще я выясняю, что ее няню зовут Анна Павловна и девочка с ней почти не общается, а за глаза, когда та отходит, называет драконихой.
— Ты не говорила папе, что она тебе не нравится?
— Говолила, — кивает Маша. — Были длугие, но они еще хуже, чем она. Нудные, скучные и неинтелесные.
— Анна Павловна тебе больше нравится?
— Мне нлавишся ты, — Маша пожимает плечами. — Можно у меня не будет няни и я буду спать с тобой, как и Лодион?
Отказать я не могу, как и согласиться, хотя очень хочется. С другой стороны я понимаю, что могу указывать Анне Павловне, но не могу принимать решение об ее увольнении.
— Машунь, нужно ждать папу. Он скажет, что мы можем, а что нет. Анна Павловна ведь работает на папу, а не на меня, поэтому я не могу ее уволить.
— Понятно, — расстроенно произносит она. — А папа когда плиедет? Позвони ему! — повелительным тоном произносит девочка.
— Маша! — я вздыхаю.
Ну а что я хотела? Ее научили обращаться к слугам свысока, вот и ко мне она говорит так же, хотя считает мамой. Да и, наверное, имеет право, потому что целых семь лет жила только с отцом и сейчас считает, что я ее оставила, хотя и не спрашивает, где я была и почему все это время не вспоминала о ней.
— Плости, — она виновато опускает глаза в пол. — Ты же не уйдешь?
— Машунь, я никуда не собираюсь уходить, понятно? Честно.
Сама не понимаю, что уже второй раз этими словами буквально подписываю себе смертный приговор. Я ведь действительно не смогу уйти. Развернуться, рассказать ей, что я не ее мать, и отчалить. Теперь я несу ответственность за ту ложь, в которую меня втянул Адам.
— Будем купать Родиона?
— Купать? — Маша удивленно таращит глазки и переводит взгляд то на меня, то на малыша. — Конечно, будем! — тут же кивает она. — Мне можно помочь?
— Можно.— Ула! Мы уже идем?
Малышка оживляется, встает с кровати и начинает ходить по комнате в ожидании, пока я приготовлю ванну.
— Простите, — мои приготовления прерывает женщина из прислуги. Я не знаю ее имени, потому что нас не представляли. — Там пришла Елизавета Дмитриевна с дочкой.
— Дашка плишла? — удивленно спрашивает Маша. — А где они? Взину?
— Да. Ангелина Сергеевна, гости ожидают вас внизу.
— Меня? — удивленно смотрю на застывшую в дверном проеме женщину.
— Вас, — она кивает. — Адама Всеволодовича нет, а так как вы хозяйка дома, то… вас ждут. Я буду в коридоре, — спешит добавить она и выйти за дверь.
Хозяйка дома? С каких это пор?
— Идите, Ангелина, я побуду с Родионом, — отправляет меня Елена Эдуардовна. — ну же? Слышали? Вы хозяйка дома. Идите.
Я думаю переодеться, потому что на мне надет домашний костюм, чуть растянутый в груди, но потом передумываю и иду в том, в чем была. В конце концов, я не должна производить впечатление на соседку, которая, я не сомневалась, снова притащила свои пироги. Не могла созвониться с Адамом, что ли?
Мы с Машей за руку выходим из комнаты и направляемся вниз. Еще с лестницы я вижу высокую худощавую блондинку, которая одной рукой держит поднос, накрытый полотенцем, а второй свою дочку. Девочка тут же подлетает к Маше, обнимает ее, и они убегают, оставляя нас один на один.
— Здравствуйте, — женщина кивает и обводит меня взглядом с ног до головы.
— Здравствуйте.
— Я — Лиза, — представившись, она выдавливает милую улыбку.
— Ангелина, приятно познакомиться, — отвечаю ей любезностью.
— Так, значит, это правда? — она хмурится и смотрит на меня так, будто я прислуга здесь.
Я же позволяю себе рассматривать ее с не меньшим любопытством. Лиза высокая, стройная, на ней брендовая одежда, туфли на шпильке, через плечо висит клатч, который я бы взяла на вечеринку, но не в поход с дочкой к соседу. Она выглядит богато, дорого, по-деловому, так, будто только что сошла со страниц модного журнала, а я — простушка. На мне обычный домашний костюм, плюшевые тапочки с заячьими ушами и усталый вид. Наверняка круги под глазами, осунувшееся лицо и небрежно уложенный пучок на голове.
Впрочем, я не ждала гостей.
— Что правда? — решаю уточнить у нее.
— То, что Адам женился.
Я удивленно распахиваю глаза. Интересно, он сам ей об этом сказал или она откуда-то узнала? Судя по тому, что пришла не с пустыми руками — Адам ей ничего не говорил и она прихватила угощение на случай, если новость окажется лишь слухами.
— Хотела бы вас порадовать, но не могу. Адам действительно женился.
— На вас?
Презрения в голосе столько, что хватило бы затопить весь этот особняк. Она явно не верит, что Адам смог жениться на такой, как я. Точнее, не понимает, что он во мне нашел и почему обратил внимание не на такую, как она.
Я и сама не понимаю.
Невооруженным глазом же видно, что по статусу Лиза подходит ему больше. Она точно знает, как нужно одеваться в их кругу, как вести себя, что можно говорить, и когда стоит промолчать. Ее манеры лучше моих, и тут даже можно не сравнивать. Все в женщине напротив говорит об идеальности и отношении к тому миру, в котором крутится Адам.
Несмотря на это, ее пирожки он выбрасывал, а замуж взял меня.
Отчего-то я чувствую вкус триумфа.
Не должна, но не могу избавиться от ощущения превосходства в положении. Пусть она красивее, богаче, ухоженнее, но именно я хозяйка этого дома, а она — гостья.
— Да, — киваю и улыбаюсь. — Я жена Адама.
— Понятно. А я вот, — она протягивает мне поднос. — Испекла кое-что. Адам любит.
Она даже смотрит на меня свысока, мол, видишь, я еще и хозяйка прекрасная.
— Вы ему передадите? — интересуется она. — Эта, — она указывает на поднос, — его любимая.
— Конечно, — улыбаюсь. — Я обязательно передам, Лиза. Простите, но я вынуждена уйти.
— Понимаю, — она кивает. — Дела?
— Сын, Лиза, — голос Адама звучит будто бы ниоткуда.
Я поворачиваюсь в ту сторону, откуда он звучит, и натыкаюсь на уставшего Адама. Я вижу это по его медленным движениями и недовольному выражению лица. Странно, но за то время, что я провела у него в доме, уже научилась видеть уставшего мужчину.
— Ты уже приехал! — она улыбается. — Узнал, что я пришла? — Лиза пытается флиртовать прямо при мне, не стесняясь.
Делает вид, что меня тут вовсе не существует, а она, как и полагается, центр его внимания.
Мне становится неприятно ее пренебрежение и сложившаяся ситуация, правда, Адам быстро исправляет ее, когда, поравнявшись со мной, кладет руку мне на талию, притягивает к себе и, запечатляя поцелуй на виске, произносит:
— Нет, просто сильно соскучился по жене.
***
Лиза проходится недоверчивым взглядом сначала по мне, а после по Адаму, спускается к руке на моей талии и замирает. Девушка удивлённо вскидывает брови, кивает, будто соглашаясь сама с собой и произносит:
— Вот как.
— А ты? — будто не замечая растерянности гостьи, произносит Адам. — Привела малышку поиграть с Машей.
— Да, и запеканку принесла. Как ты любишь, — она снова начинает кокетничать, а я закатываю глаза.
Неугомонная женщина, все сделает, лишь бы не упустить возможность, если она есть.
— Спасибо, конечно, — вежливо отвечает Адам, — но необходимости в этом нет. Ангелина готовит превосходные запеканки и пироги, поэтому… — он разводит руками.
— Я поняла, — Лиза кивает. — Этот я оставлю и впредь буду только Дашу приводить.
— Рад, что мы поняли друг друга.
По ледяному взгляду девушки, направленному на меня, понимаю, что ничего она не поняла, и при первой возможности, если та представится, поступит по-своему.
— Как твои дела на работе? — интересуется она. — Ты был в командировке?
— Да, Лиза, — Адам медленно подталкивает меня у дивану и подходит к нему сам.
Тяжело опускается на мягкую мебель и увлекает меня за собой, обнимает по-хозяйски за плечи так, что моя голова оказывается у него на груди, и выдыхает. Едва слышно, так достаточно для того, чтобы я услышала. У него что-то болит. И он тщательно скрывает это за маской радушия.
Лиза садится на кресло напротив, пробегает взглядом по мужской руке, улыбается и задаёт следующий вопрос:
— Вы не будете делать свадьбу? Все находятся в шоке, что ты тихо женился. А многие не верят, — она пожимает плечами. — Я тоже не поверила.
— Пришла проверить?
— И да, и нет.
— Как видишь, я счастливо женат, — мне не видно выражение лица Адама, но я думаю, он улыбается.
— Вижу.
Мы молчим, Адам предлагает кофе, от которого Лиза отказывается и под предлогом срочных дел собирается домой.
— Дашу можешь оставить, — произносит Адам. — Ее приведут.
— Да, спасибо, пусть поиграют.
Едва за женщиной закрывается дверь, я пытаюсь вырваться из его цепких объятий, но он лишь крепче держит меня и хрипло говорит:
— Помоги мне, пожалуйста.
Я не понимаю, о чем он, но когда он спотыкается по пути к дивану, напрягаюсь и обхватываю мужчину сзади. К дивану мы едва добираемся, Адам тут же устраивается на него, и только потом я замечаю капельку крови где-то сбоку. Она едва заметно появляется под рубашкой, заставляя меня забыть обо всех гневных речах, что я хотела произнести.
— На, — Адам тычет мне в руки телефон. — Ищи в контактах номер Леонидова. Он так и записан, — проговорив, он откидывается на спинку дивана и закрывает глаза.
Только сейчас я замечаю неестественную бледность кожи, частое прерывистое дыхание. Мне становится страшно, и я быстро ищу то, что он попросил. Найдя, тут же набираю номер и уже когда слышу гудки, спрашиваю, что говорить.
— Скажи, чтобы приехал.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Черно Адалин