Но в один из дней я нашла папку мужа с надписью "Открыть, когда всё потеряно" и я открыла...
Солнечные лучи робко проникали сквозь полупрозрачные занавеси, нежно касаясь старенького кухонного стола, за которым мы с Виктором когда-то делили чаепития. На столе возвышались три папки: "Моё будущее и будущее моих детей". Я решилась исполнить волю покойного мужа: "Марина, одари их всем, пока ты жива. Пусть радуются, а ты будешь спокойна". Виктора не стало несколько лет назад. Неожиданный сердечный приступ, и квартира без него казалась непомерно большой и пустой.
Я поправила потёртую скатерть и открыла первую папку. Документы на просторный дом с земельным участком в черте города. Он перейдёт Алине, моей старшей дочери. Вторая папка – для Кирилла, моего сына. Загородный дом в нескольких километрах от города и гараж с его видавшей виды "Ладой". Третья – для Карины, младшенькой. Сбережения и кооперативная квартира, которую мы с Виктором приобрели в девяностые. Я улыбнулась, представляя радость детей. Виктор всегда говорил: "Дари от чистого сердца, Марина, а не из чувства долга". Звонок в дверь прервал мои размышления. Алина, как всегда, пунктуальна. Я пригладила волосы, поправила платье и пошла открывать. "Мам, привет!" – Алина чмокнула воздух возле моей щеки. В свои годы она была похожа на меня в молодости: те же каштановые волосы, те же высокие скулы, но в её глазах читалась жёсткость, которой у меня никогда не было. "Кирилл и Карина уже здесь?" – спросила она, проходя в прихожую. "Ещё нет. Ты же знаешь, Кир всегда опаздывает, а Карина только с поезда". Алина вздохнула, бросив сумку на диван. Как обычно. К двум часам дня все собрались за столом.
Кирилл нервно постукивал пальцами по чашке с чаем. В свои годы он так и не нашёл своё призвание: то автомеханик, то менеджер, то снова без работы. Карина, моя младшая дочь, сидела тихо, сложив руки на коленях. В свои годы она работала учительницей в начальных классах, любила свою работу, но дохода она почти не приносила. Я откашлялась, ощущая дрожь в пальцах. "Я собрала вас, потому что приняла важное решение. Ваш отец всегда говорил, что нужно давать от чистого сердца. Поэтому я решила распределить имущество сейчас, пока я жива, чтобы видеть вашу радость". В комнате воцарилась тишина. Кирилл выпрямился. Карина удивлённо вскинула брови. Алина осталась невозмутимой, но её глаза блеснули. "Алина", – я подвинула к ней первую папку, – "Ты всегда любила этот дом. Здесь ты выросла, здесь мы отмечали твоё восемнадцатилетие. Он твой". Алина слегка улыбнулась, но тут же скрыла эмоции. "Спасибо, мам. Это… неожиданно". "Кирилл", – я повернулась к сыну, – "Тебе достанутся дача и гараж. Ты всегда любил там копаться". "Мам…", – Кирилл замялся. Его глаза заблестели. – "Спасибо". "А тебе, Карина", – я посмотрела на младшую дочь, – "Сбережения и кооперативная квартира. Я знаю, ты мечтаешь открыть свой детский центр".
Карина прикрыла рот рукой. "Мам, это слишком. Я не могу". Я улыбнулась. "Я оставила себе достаточно, чтобы жить спокойно. Это то, чего мы с отцом всегда хотели". Вечером мы подписали документы у нотариуса. Алина заказала бутылку дорогого вина. Кирилл произнёс тост. Карина помогала мне убирать посуду, шёпотом спрашивая: "Мам, ты уверена?". Я сжала её руку. "Уверена, милая". Один за другим они ушли. Кирилл сослался на раннюю смену. Карина спешила на поезд. Алина задержалась, обходя дом, словно уже прикидывала, где что переставить. "Мам, когда ты планируешь переехать?" – спросила она, как бы между делом поправляя штору. "Переехать?" – я растерялась. "Ну да, мы с Олегом хотим начать ремонт. Детям нужно больше места". Я замялась. В моих планах было остаться здесь хотя бы на время. "Я пока не думала".
Алина улыбнулась, но её глаза остались холодными. "Пойдём, я покажу тебе кое-что". Она взяла меня под руку и повела через кухню к выходу на участок, щёлкнула выключателем, и в свете лампы показался наш старый домик, по сути, сарайчик, где Виктор хранил инструменты. "Мы можем переделать его для тебя". Алина обвела рукой пространство. "Поставим печку получше, проведём воду. Будет уютно". Её голос стал тише, и от этого по спине пробежал холодок. "В конце концов, мам, тебе ведь не нужно много места, правда?". Я стояла, чувствуя, как холод от земли проникает сквозь тапочки. Стены будто сжались вокруг меня. Моя дочь, моя Алина, предлагала мне переселиться в сарай. "Я уже поговорила с мастером", – продолжала Алина, не замечая моего молчания. "Он начнёт на следующей неделе". Горло сжалось, но я кивнула. Слеза скатилась по щеке, но я отвернулась, чтобы она не видела...