Было опубликовано в нашем "премиуме" 4 сентября 2025 года. 📝
В одну из своих поездок, в которой должна была записать интервью, я была не одна, а с попутчиком... Мы с ним познакомилась в Донецке ещё в 2023 году, нас Андрей (командир) познакомил и я коротко упоминала и его тоже в той старой статье. Мы с вами (нашим дружным "Котоблогом") тогда экстренно организовали помощь людям (муж и жена) и прибившимся к ним хвостатым бедолагам. Семья не покинула опасные места, так как не смогли бросить собак. И ребята тогда доставили им нашу помощь...
Я подхватила Дмитрия в условленном месте. Увидев, не сразу его узнала... И если бы он не помахал мне рукой, наверное, так и ждала бы того Диму, которого запомнила при первой встрече... Сейчас Дима был без руки, её нет от слова вообще. Хромает, лицо и шея в шрамах и заживших ожогах, один глаз отсутствует. Не таким я видела Дмитрия в нашу первую встречу в 2023 году. Не стала ничего спрашивать, решив, что если захочет, то сам расскажет...
И вот, едем мы и я вдруг слышу от своего попутчика странную просьбу, сильно удивившую меня: "Не пиши только, что я с тобой тоже ездил... Напиши, что одна была..."
У меня был некоторое время опыт, когда мы ездили на Донбасс, можно сказать "командой", оказывая помощь людям и хвостикам. Но, читая альтернативную версию описания этих наших поездок от другого участника той "экспедиции", я иной раз с удивлением и улыбкой узнавала из текста, что если верить подаче материала, то человек (автор своей версии происходящего) тот в поездке был явно ОДИН. Рассказы нередко были от лица "Я" и в единичном обозначении событий. Впрочем, лично мне это было неважно - свою версию событий я у себя в блоге подробно писала, разве что за других членов команды чуть обидно было. Поэтому конечно же в СВОИХ ЛИЧНЫХ поездках я допустить не могла писать это "я", если бы на самом деле была не одна. И тут вдруг эта просьба...
Тот наш диалог:
- Не пиши, что я с тобой тоже ездил. Напиши, что одна была...
- Это ещё почему?
- Я жене обещал, что больше не пересеку зону, где стреляют.
- И почему не держишь обещание?
- Выбрал меньшее из зол.
- Объясни...
- Если я слово не сдержал, то я обманщик. А если бы не поехал, хотя выпал такой шанс, сам себя не прощу. Там же ребята мои остались. Хочу их навестить. Посидеть рядом. Рассказать, что на душе накопилось...
И я ведь понимаю страх его жены. Выжил Дима явно чудом, учитывая в каком он теперь состоянии.
Приехали в нужную точку, пересели в большую военную машину, которая нас ждала, поехали дальше. Ехали по бездорожью, трясло так, что я дважды себе язык прикусила, мысленно пошутив над собой, что "давно надо было укоротить". 😁 Добравшись до места, мы с моим попутчиком разделились: мне нужен был командир и парочка ребят, у которых надо было взять интервью, а Дима, как я поняла, пошёл навещать своих ребят, с кем ему важно было увидеться и пообщаться.
Интервью прошло штатно. Собралась возвращаться и стала искать Диму. Ищу и не нахожу. Связи вообще нет, чтобы позвонить. Попросила ребят, с которыми на военной машине приехали, помочь его найти. А мне ответили: "Так он у мемориала. Я его туда отвёз, могу и вас отвезти. Тут не очень далеко". Едем мимо остатков домов или сильно разрушенных. Явно бои здесь были серьёзные. Места живого нет. Приехали куда-то и меня просят идти шаг в шаг, никуда не отклоняясь в сторону. Я замечаю, что и правда какая-то тропинка есть едва заметная и мы именно по ней движемся. Приходим к каким-то конкретным руинам (хотя весь бывший населённый пункт такой), сверху этого полуразрушенного дома какая-то его часть обильно затянутым маскировочным сетями. Парнишка говорит: "Вот здесь мемориал". Я иду туда, ныряя под маскировочные сети и вдруг с удивлением вижу деревянные самодельные кресты. Понимаю, что это могилы... К основанию крестов привязаны шевроны с позывными. Они вместо табличек. Ещё на одном кресте вижу проволокой привязанную железную кружку, на ней нацарапан позывной. В стороне, у стены лежат старые пыльные игрушки... Если честно, очень тяжёлая картина. Внутри всё заныло. Заставив себя взять в руки, чуть продвинулась вглубь разрушенного здания, заприметив Диму, который сидел на земле, забившись в угол. Он закрывал лицо своей единственной рукой и беззвучно плакал. Было относительно темно, свет в щели и дыры разрушенного здания едва пробивался, но я всё же заметила, что его плечи тряслись. Я тихонечко пошла на выход, решив, что Диме надо побыть одному и вдруг услышала: "Как же так... Почему я живой, а вы здесь..."
Я быстро рванула наружу, уже не в силах сдержать предательские слёзы. Снаружи нас ждал военный парнишка, который меня сюда привёз. Я только и смогла выдавить: "Подождём. Ему надо побыть одному". Парень молча кивнул головой, мы с ним отошли подальше, он сел на камень и что-то молча чертил палкой на земле. Какая-то тяжесть осязаемо висела в воздухе. Разговаривать не хотелось. Вскоре вышел Дмитрий. Увидев меня, извинился, что задерживает. Мы снова тем же маршрутом, сперва на военной машине, затем на моей поехали обратно.
Спрашивать, разумеется, я ничего не стала. Но в какой-то момент нашего пути, Дмитрий заговорил. "Те ребята, которых я навещал сегодня, погибли из-за меня... Это я отдал им приказ идти туда. Там в подвале были гражданские. Две пожилых женщины и мать с ребёнком лет 6. Всё обстреливалось и горело, мы хотели их вытащить. Риск был, но оставлять их тоже нельзя было. Вражеская бронетехника планомерно била по жилым домам, постепенно подбираясь к этому району. Этих людей обнаружили случайно. Они, услышав рядом голоса, стали звать на помощь. Старики просили хотя бы мать с ребёнком забрать. Нам передали по рации их местоположение. Я просил перепроверить координаты. Подтвердилась информация и от другой группы. Решили действовать. Это было на второй день обнаружения гражданских. Готовили отход. Из транспорта у нас была старая "Нива", но на ней можно было пробовать проскочить из этой мясорубки. Пути отхода мы согласовали, нас должны были прикрыть. Я отправил трёх своих ребят за гражданскими, а сам ждал от них сигнала, чтобы мчать туда, погрузить и вывезти по "коридору", где нас смогут прикрыть. Все были в режиме готовности, ждали. В какой-то момент я услышал в рацию: "Здесь что-то не то." Спрашиваю: "Что именно? Поясни". В ответ: "Не могу объяснить. Чуйка что ли". Я на грани, несколько групп ждут, оттягивая свои задачи, их тоже подгоняют, время нельзя упускать, а тут "чуйка". Ору: "Кроме чуйки есть объективные данные?" Ответ в рацию: "Нет. Принято. Идём дальше." Через 20 секунд слышу: "Мы на месте. Заходим?". Ору: "Подтверждаю, начинайте выводить гражданских. Выдвигаюсь к вам". И я со всей скорости еду к ним, чтобы забрать женщин и ребёнка.
В том населённом пункте не первый день было шумно: идёт зачистка, взрывы, стрельба. И я не сразу понял... Но чем ближе подъезжал к нужному дому, тем сильнее билось сердце. Дым, огонь... Не помню как я доехал, выбежал из машины и оказался там. Развороченные тела моих бойцов, двое безоговорочно двухсотые, третий хрипит, но я вижу, что выжить шансы невелики - у него все внутренности наружу. Склоняюсь к нему, он из последних сил пытается сказать что-то. Больше догадываюсь, чем слышу "ловушка". Вижу сам и всё понимаю - вход в подвал был заминирован. Запрашиваю по рации помощь, пробираюсь в подвал. Пыльно, дымно, темно, фонарь не очень помогает из-за пыли и дыма, дышать трудно... Спотыкаюсь обо что-то и сердце обрывается... Я нашёл всех четверых: женщин и ребёнка. Живых не было. Судя по всему, они уже сутки как были мертвы. Вероятно, вражеская ДРГ постаралась. В то время очень серьёзные бои были за тот населённый пункт. Могли чуть ли не в одном доме с разных сторон быть мы и укры. И что они, что мы не сразу понимали это. Вероятно, нас запеленговали или вообще рядом были, когда мы планировали эвакуацию гражданских... Но что это меняет, уже никого не спасти и время назад не отмотать. В тот страшный день, забыв все меры предосторожности и правила, я решил вынести ребёнка из подвала первым. Как понимаю сейчас, я в тот момент и сам был уже морально мёртв. Мне хотелось отмотать время назад, всё поменять, не отдавать приказ идти или пойти самому. Или пусть бы это всё сном оказалось. Но я знал, что это не сон. Поднимаю тело малыша и понимаю, что сейчас я догоню своих парней... Вижу гранату. Взрыв... Тело ребёнка тоже было ловушкой. Я ведь знал всё это. Частая практика, но в тот момент я всё забыл. Мне подсознательно хотелось быть на месте своих ребят, которые по моему приказу пошли туда, а я не поверил их какому-то ощущению, чутью. Я тем не менее выжил. Физически. Но в тот день я частично умер. Можно было идти и мстить за своих ребят, за тех женщин, за малыша, который не успел прожить свою жизнь, но я инвалид и к военной службе непригоден. Чувство вины не отпускает меня. А я ведь тогда даже не простился со своими ребятами. Самого собирали по кускам. Меня вытащили тогда (живых и полуживых старались вытаскивать), а тела ребят и гражданских не смогли. Они немалое количество дней оставались там. Мне рассказали потом, что когда отбили этот населённый пункт, а точнее сравняли его с землёй, вывезти тела не могли, очень уж их много было: и своих, и чужих. Хоронили прям там, в основном в братских могилах. Старались вести учёт кто где. Я давно рвался сюда, но долго восстанавливался очень. Мне хотелось вернуться на это место, где захоронены мои ребята и частично я... И вот я здесь... Знаешь, а мне стало легче. Я будто повидался с ними, поговорил. Попросил прощения. Я виноват, конечно же и мне не искупить свою вину. Только вот в какой-то момент мне почему-то показалось или скорее ощутилось, что они со мной рядом там были. И не винили меня, а наоборот. Поддерживали что ли. Может простили? Меня правда словно отпустило то, что всё это время не давало вздохнуть..."
Тяжело... Очень тяжело было слушать рассказ Димы, ощущая как ему больно. Но мне правда показалось, что полегче ему стало после "встречи" с его ребятами.
Я довезла его в этот раз до дома, он сам попросил. Предложил на чай подняться, хотел с женой познакомить, но я скорее хотела оказаться одной, чтобы позвонить или написать своему любимому Человеку. Сказать ему да хоть какую-то чепуху или узнать как он. В тот момент я как никогда ощущала важность того, что я живая и мои любимые люди тоже. Это было важнее всего на свете в тот момент.
Но с женой Димы мне всё же пришлось познакомиться и задержаться на чай. Она увидела нас из окна и вышла. За чаем и общением, наблюдая за Димой, я вдруг чётко осознала - что-то поменялось. Он будто бы "ожил". Юля (его жена) тоже что-то заметила, о чём и спросила. А Дима, обратившись ко мне сказал:
"Я утром просил не писать, что с тобой ездил. Не слушай меня - пиши всё как есть..." И обратившись к жене сказал ей: "Юль, я там был сегодня. Я к ним ездил. Но мне очень это надо было."
Я видела удивление на её лице, но Юля поняла о чём речь... Она просто молча встала, подошла и обняла Диму.
Эмоционально тяжёлый был тот день для меня, но почему-то именно этот момент и с меня словно что-то тяжёлое сбросил. Так вышло, что я невольно стала свидетелем и как-то очень ощутимо пропустила через себя всю эту безысходность и боль Димы от потери товарищей. Видела его неподдельное горе, чувство вины. Я, наверное, раньше больше гипотетически понимала как больно тем, кто теряет товарищей, а тут я словно сама в это погрузилась, ощущая сильную душевную боль Дмитрия, видя эти могилы. Потом его рассказ... И когда он сказал, что ему стало легче после того, как он "встретился" с ребятами, поговорил, попросил у них прощения, мне тоже стало легче. Я словно сама прожила ту частичку жизни, перекладывая всё на себя и понимая, что я ощущала бы схожие чувства, а потому очень хорошо понимала что чувствовал Дима.
Признаться, я не планировала писать этот рассказ. Наверное, потому что много в нём было боли человека, которая и меня тогда зацепила... Не хотелось возвращаться в тот день и в непростые ощущения. Но сегодня утром я узнала от Андрея, что Дмитрий погиб. Я не поняла КАК? Он же не мог уже воевать, по сути став инвалидом. Но выяснилось, что уже после того, как мы с ним виделись (а это было год назад), Дима стал активно помогать военным ребятам, организовывая для них помощь. У него оказался большой организаторский талант, он смог задействовать людей из бизнеса, которые оказывали большую поддержку и помощь военным ребятам. Дмитрий сам и возил её вместе с единомышленниками. За руль он уже сесть не мог, поэтому присутствовал скорее в роли штурмана. Они возили помощь туда, куда не всякий решится проехать. Неделю назад, разгрузив груз и возвращаясь назад, машина была атакована. Живых нет... 🙄
Дима ушёл к своим ребятам. Ушёл героически, помогая тем, кто ещё живой и кому нужна была помощь, которую он организовывал и отвозил.
Я сегодня вспоминала наш с ним тот разговор, его боль от того, что он теперь инвалид и не может ничего сделать, помочь, быть полезным... Но теперь всё не так!!! И я решила всё-таки написать про тот непростой день, про Диму, про его переживания и про его дальнейший путь, о котором узнала только сегодня.
Дмитрию в ту нашу встречу очень важно было "увидеться" и поговорить со своими ребятами, попросить прощения, попрощаться с ними.
А я вот прощаться с Димой не буду и просто скажу ему то, что думаю:
Дорогой Димочка, ты всё-таки смог, ты сделал!!! Ты нашёл возможность быть полезным и помогать тем, кому очень нужна была помощь!!! А сейчас ты просто ушёл к своим ребятам. В своё время и по своему маршруту. Я очень горжусь тобой. И ты всё равно для меня живой, как и те другие, которых здесь с нами уже нет, но я верю, что мы все однажды обязательно встретимся...
💥 Об авторе блога - ЗДЕСЬ
💥 Для оппонентов - ЗДЕСЬ
💥 О кошельке автора - ЗДЕСЬ
💥 Обиженным волонтёрам посвящается - ЗДЕСЬ
💥 Откуда 12 хвостов - ЗДЕСЬ
💥 Telegram-канал - ЗДЕСЬ