Жара в городе стояла невыносимая, даже тень от многоэтажек не приносила облегчения.
В квартире, с ее плотно закрытыми окнами в тщетной попытке сохранить ночную прохладу, было душно.
Кондиционер, старый и громкий, гонял один и тот же спертый воздух, не охлаждая, а лишь перемешивая его.
Анастасия стояла на кухне, рассеянно глядя на капли конденсата на пластиковой бутылке с водой.
— Надо ехать на море, как мы и планировали, — проговорила женщина с задумчивым лицом.
Из гостиной донесся мерный голос диктора, зачитывавшего очередные тревожные новости.
Перед ним, в кресле, восседала свекровь Аглая Ивановна. Она приехала погостить всего неделю назад, но складывалось ощущение, что свекровь жила здесь всегда.
Александр вошел на кухню хмурый и уставший после рабочего дня. Он потянулся к холодильнику за водой.
— Сань, — тихо начала Анастасия. — Я сегодня звонила в ту фирму. Они подтвердили. Путевки еще есть. Две недели до отъезда. Мы успеем все оформить.
Александр медленно обернулся, и на его лице женщина увидела искреннюю надежду.
— Насть, ты же знаешь, как мама это… воспримет, — кивнул он головой в сторону гостиной.
— Я знаю, но тебе не все ли равно? — шепотом проговорила Анастасия. — Это наши деньги... И сын будет рад увидеть впервые море....
Пятилетний Ярослав сидел на полу в своей комнате, листая книжку с яркими картинками морских обитателей.
Он был бледным и вялым, за лето мальчик почти не загорел. Городской воздух и отсутствие полноценных прогулок сделали свое дело.
— Хорошо, — вздохнул Александр. — Поговорим после ужина.
Ужин прошел в напряженном молчании. Аглая Ивановна ела медленно, с достоинством, ее взгляд скользил по лицам домочадцев, будто выискивая признаки заговора.
Когда тарелки были пусты, а чай разлит по кружках, Александр громко кашлянул.
— Мама, мы с Настей хотим кое-что обсудить.
Аглая Ивановна подняла глаза на сына и, отложив ложку в сторону, строгим тоном произнесла:
— Я слушаю.
— Мы… мы планируем поехать в конце месяца на море. На три недели, — произнес мужчина с виноватой улыбкой на лице.
Наступила тишина, которую, казалось, можно было потрогать. Аглая Ивановна не шелохнулась.
Только ее костлявые пальцы так крепко сжали край стола, что побелели костяшки.
— На море? — произнесла она наконец. — Все вместе? Это как так? И я тоже должна поехать?
— Мама, конечно, ты с нами, — поспешно сказал Александр. — Мы снимем домик, большой. Там будет место для всех.
— Для меня? — она горько усмехнулась. — Чтобы я на солнцепеке сварилась, как рак? Чтобы мои кости ломило от сырости? Нет уж, спасибо за такое удовольствие.
— Аглая Ивановна, там море! — не выдержала Анастасия. — Посмотрите на Ярика. Он весь год не болел, а тут за лето два раза сопливил. Ему нужен воздух, солнце, море...
Аглая Ивановна медленно повернула голову к невестке. Ее глаза, маленькие и пронзительные, сузились.
— Ребенок маленький, он еще успеет на море побывать, — проворчав, отчеканила она. — А я старая. Мне, может, жить два дня осталось. И вы хотите потратить эти последние дни на какую-то бессмысленную поездку? Чтобы я помирала в дороге, в чужом городе? Нет, я никуда не поеду! И зачем вообще было звать меня в гости, если вы на море намылились? Я что просто так приехала к вам?
В горле у Анастасии встал ком. Эта фраза, этот шантаж, доведенный до абсурда, повис в воздухе.
Она видела, как Александр поник. Он всегда отступал перед этой картой — картой ее скорой смерти.
— Мама, не говори так, пожалуйста, — тихо пробормотал мужчина.
— А что мне говорить? — голос Аглаи Ивановны дрогнул, но Анастасия знала — это была игра, давно отрепетированная и доведенная до совершенства. — Я тебя вырастила, в холоде и голоде, всем пожертвовала. А теперь, на склоне лет, от меня хотят избавиться, чтобы не мешала?
— Никто вас сплавлять не хочет! — вспыхнула Анастасия. — Мы предлагаем вам поехать с нами! Отдохнуть!
— Мой отдых — это покой, а не тряска в поезде и чужие стены. И ребенок… — она презрительно хмыкнула, — ребенок ничего не понимает. Ему бы поиграть во что-нибудь. Какое ему море? Забудет на следующий день.
Анастасия не выдержала. Она вышла из-за стола и скрылась в гостиной. Женщина слышала, как Александр пытался что-то говорить, уговаривать, но свекровь отвечала ему монументальным, непробиваемым:
— Нет, и точка!
Вечер был безнадежно испорчен. Александр, измученный чувством вины перед матерью и разочарованием перед женой, замкнулся в себе.
На следующее утро атмосфера в квартире напоминала похороны. Аглая Ивановна демонстративно молчала, подчеркивая свою обиду.
Ярослав, почувствовав напряжение, капризничал и не хотел завтракать. Анастасия, собрав остатки сил, решила действовать.
Она не собиралась сдаваться. Женщина взяла ноутбук, села в гостиной, прямо напротив свекрови, и начала громко, с комментариями, просматривать фотографии того самого курорта.
— Смотри, Ярик, — говорила она сыну, посадив его к себе на колени. — Вот такой домик. А вокруг сосны. И воздух, говорят, волшебный, пахнет хвоей и морем. А вот пляж. Видишь, какая галька? Мы с тобой будем собирать самые красивые камушки.
Ярослав, увлеченный рассказами матери, ткнул худеньким пальчиком в экран:
— А можно я там буду плавать?
— Конечно! Папа купит тебе надувной круг, и мы будем пускать кораблики.
Аглая Ивановна сидела, уткнувшись в вязание, но Анастасия видела, что она слушает ее.
Увидев это, невестка пошла на отчаянный шаг. Она нашла старую, двадцатилетней давности, фотографию свекрови.
На ней была молодая, улыбающаяся Аглая Ивановна, стоявшая по щиколотку в морской воде, в ярком синем платье. На руках у нее был маленький Саша.
— Ой, смотри, Ярик, — нарочито громко сказала Анастасия. — Это кто? Узнаешь?
— Бабушка! И папа маленький! — воскликнул Ярослав, приглядевшись.
Александр, привлеченный возгласом, подошел к жене и сыну. Увидев фото, он улыбнулся, и его лицо смягчилось.
— Да, мам, помнишь? Мы ездили в Геленджик. Я тогда впервые море увидел.
Аглая Ивановна подняла глаза. Ее взгляд на мгновение смягчился, а она улыбнулась.
— Помню, — неожиданно тихо сказала она. — Ты тогда так боялся воды, что не отходил от меня ни на шаг.
Она замолчала, глядя на экран. В этот момент Ярослав подошел к бабушке и доверчиво положил голову ей на колени.
— Бабушка, поехали с нами, пожалуйста, — сказал он своим тоненьким голоском. — Я тоже буду бояться, как папа. А с тобой мне не страшно.
Аглая Ивановна глубоко вздохнула и подняла взгляд на Александра и Анастасию.
— Ладно уж… — выдохнула она. — Раз вы все так… Только смотрите, если мне станет плохо…
— Не станет, мама, — заверил ее Александр. — Мы все будем вместе. Мы поможем.
Последующие дни превратились в суматошную и приятную подготовку. Аглая Ивановна, хоть и ворчала по привычке, но уже намного меньше.
И вот настал день отъезда. Вокзал, прохлада вагона, стук колес. Анастасия сидела у окна, держа за руку спавшего Ярослава.
Александр разбирал вещи. А Аглая Ивановна, устроившись на нижней полке, смотрела в окно на мелькающие леса и поля.
Поймав на себе задумчивый взгляд невестки, она вдруг, совсем по-другому, тихо сказала:
— Спасибо, Настя, что настояла.
Три недели для четверки пролетели, как один день. Аглаи Ивановне так понравилось на море, что она не хотела уезжать.
— Может, если доживу, на следующий год тоже съездим? — с надеждой спросила женщина.
— Как получится, — пожала плечами Анастасия, довольная тем, что на этот раз обошлось без скандала по поводу их отпуска.