Мария держала в руках документ и чувствовала, как учащается пульс. Свекровь Валентина Сергеевна стояла рядом, с нетерпением ожидая подписи.
— Ну что застыла? Подписывай, — поторопила она.
— Подождите, Валентина Сергеевна, — Мария внимательно всматривалась в документ. — Здесь что-то не так...
— Что не так? Обычный договор дарения!
— Дата... — Мария поднесла бумагу ближе к свету. — Дата исправлена.
— Что ты выдумываешь?
— Смотрите сами. Здесь было написано «15 марта», а теперь «25 марта». Видите? Двойка написана поверх единицы.
Валентина Сергеевна побледнела.
— Наверное, нотариус ошибся при заполнении...
— Но документ уже заверен печатью. Как можно исправлять после заверения?
— Ну... техническая ошибка...
Мария отложила документ.
— Валентина Сергеевна, скажите правду. Зачем изменена дата?
Свекровь села в кресло, явно выигрывая время.
— Понимаешь, дорогая, это сложная история...
— Я слушаю.
— Когда я составляла этот договор, думала, что 15 марта подходящая дата. Но потом поняла, что 25-го будет лучше по... налоговым соображениям.
— По каким налоговым соображениям?
— Ну, это технические моменты...
Мария взяла телефон.
— Сейчас позвоню нотариусу и уточню.
— Не надо! — резко сказала Валентина Сергеевна. — Я сама объясню.
— Слушаю.
Свекровь тяжело вздохнула.
— Хорошо. 15 марта мой муж, твой свекор, был еще жив. А 25 марта он уже умер.
У Марии перехватило дыхание.
— И что?
— И то, что если в договоре стоит дата 15 марта, то выходит, что я дарю квартиру, когда муж еще жив. А значит, он имел право на половину квартиры.
— Но он же умер...
— Умер 22 марта. Если дарение оформлено 15-го, то юридически половина квартиры принадлежала ему. И значит, его дети от первого брака могут претендовать на эту половину.
— У вашего мужа были дети от первого брака?
— Двое. Взрослые уже, за границей живут. Но если узнают про квартиру...
Мария начала понимать схему.
— То есть вы изменили дату, чтобы сделать вид, будто квартира подарена после смерти мужа?
— Не сделать вид, а... избежать юридических сложностей.
— Это называется подделка документов!
— Это называется защита семейного имущества!
— Валентина Сергеевна, это преступление!
— Какое преступление? Квартира моя! Я имею право ею распоряжаться!
— Но не путем фальсификации документов!
Валентина Сергеевна встала.
— Мария, я думала, ты разумная девушка. Понимаешь, о чем речь. Если дети мужа узнают про квартиру, они подадут в суд. И мы потеряем половину!
— Но это их законное право!
— Какое право? Они не видели отца двадцать лет! А я была с ним до последнего дня!
— Это не оправдывает подделку!
— Мария, я предлагаю тебе эту квартиру! Стоимостью восемь миллионов рублей! Бесплатно! А ты устраиваешь допрос!
— Потому что не хочу быть соучастницей преступления!
Валентина Сергеевна изменилась в лице.
— Соучастницей? Да ты понимаешь, с кем разговариваешь?
— Понимаю. С женщиной, которая подделывает документы.
— Выйди из моего дома!
— С удовольствием!
Мария вышла, забрав документ с собой. Дома она показала его мужу Павлу.
— Паша, посмотри. Твоя мать изменила дату в договоре.
Павел взял документ, изучил.
— Действительно, исправление есть.
— Она призналась. Изменила дату, чтобы скрыть квартиру от детей твоего отца от первого брака.
— И что в этом плохого?
Мария не поверила своим ушам.
— Паша, это ПОДДЕЛКА документов!
— Ну и что? Квартира принадлежит маме!
— Половина квартиры принадлежала твоему отцу! И его дети имеют право на наследство!
— Эти дети бросили отца! Не навещали его, не интересовались!
— Это не лишает их прав наследников!
— Мария, мама предлагает нам квартиру! Восемь миллионов! А ты устраиваешь судебное разбирательство!
— Я не хочу получать квартиру через преступление!
— Какое преступление? Мелкое исправление даты!
— «Мелкое исправление» может привести к уголовному делу!
Павел отмахнулся.
— Никто не узнает.
— А если узнают?
— Не узнают, если ты не расскажешь.
— Паша, ты хочешь, чтобы я промолчала о подделке?
— Хочу, чтобы ты не портила семейные отношения из-за каких-то юридических тонкостей!
Мария поняла, что муж на стороне матери.
— Паша, если я подпишу этот документ, я стану соучастницей мошенничества.
— Никакого мошенничества! Просто получишь квартиру!
— Полученную путем обмана других наследников!
— Маша, ты же хочешь собственное жилье? Мы же три года снимаем однушку!
— Хочу. Но не за счет чужих прав!
— Эти права сомнительны!
— Почему сомнительны? Это законные дети твоего отца!
— Которые его бросили!
— Это твоя версия! А что, если у них была причина? Может, твоя мать их выгнала?
Павел замолчал. Мария попала в точку.
— Так и есть? — догадалась она. — Твоя мать развела их отца с первой женой и выгнала детей?
— Это было давно...
— Но факт остается фактом! И теперь она хочет лишить их наследства путем подделки!
— Мария, не раздувай из мухи слона!
— Я не раздуваю! Я отказываюсь участвовать в преступлении!
На следующий день Мария пошла к юристу. Показала документ.
— Иван Петрович, посмотрите. Дата исправлена.
Юрист внимательно изучил документ.
— Действительно. Очевидная подделка. Видите? Чернила другого оттенка, почерк отличается.
— А это уголовное преступление?
— Подделка документов? Безусловно. Статья 327 УК РФ. До двух лет лишения свободы.
— А что делать мне?
— Если подпишете этот документ, станете соучастницей. Вам тоже может грозить срок.
— А если не подпишу?
— Тогда вы чисты. Но семейные отношения могут испортиться.
— Уже испортились.
Мария позвонила детям покойного от первого брака. Нашла их через соцсети.
— Алло, Дмитрий Александрович?
— Да, слушаю.
— Меня зовут Мария. Я жена Павла, сына вашего отца от второго брака.
— Что вам нужно?
— Ваш отец скончался три месяца назад.
Повисла пауза.
— Знаю. Валентина сообщила. Но сказала, что отец ничего не оставил.
— Это неправда. Есть квартира стоимостью восемь миллионов рублей.
— И что?
— Половина этой квартиры принадлежала вашему отцу. Значит, вы имеете право на наследство.
— Почему вы мне это говорите?
— Потому что Валентина Сергеевна подделывает документы, чтобы лишить вас наследства.
— Как подделывает?
Мария рассказала про измененную дату.
— У вас есть доказательства?
— Есть. Сам документ с исправлениями.
— Вышлите мне фото.
Мария отправила фотографии документа. Через час Дмитрий Александрович перезвонил.
— Моя сестра Анна — юрист. Она говорит, это явная подделка. Мы подаем в суд.
— Я готова дать свидетельские показания.
— Спасибо. Но зачем вы это делаете? Вы же теряете квартиру.
— Не хочу получать ее через преступление.
Суд рассматривал дело два месяца. Экспертиза подтвердила подделку даты. Валентину Сергеевну признали виновной в подделке документов и дали условный срок.
Квартира была признана частью наследства покойного. Половина досталась Валентине Сергеевне как жене, вторая половина была поделена между всеми детьми — Павлом, Дмитрием и Анной.
Павел получил одну шестую квартиры. Продал свою долю брату и сестре за два миллиона.
Но Марию он не простил.
— Ты предала мою мать!
— Я не предала. Я не дала ей совершить преступление.
— Из-за тебя мама стала преступницей!
— Из-за нее самой! Я просто не позволила ей втянуть меня!
— Мы могли получить квартиру за восемь миллионов!
— За счет обмана других людей!
— Это были чужие люди!
— Это были дети твоего отца! Твои сводные брат и сестра!
— Которых я не знаю!
— Но они имеют те же права, что и ты!
Павел не мог этого принять. Через полгода они развелись.
А Мария поняла: иногда правильный выбор стоит отношений.
Но неправильный выбор стоит совести.
И она предпочла сохранить совесть.