Я никогда не любил бывать у тещи. Не то чтобы она была плохим человеком — скорее, слишком уж навязчивым. Ее дом всегда пах пирогами и чем-то старым, как будто время там застыло где-то в девяностых. Света, моя жена, часто шутила, что мама специально готовит слишком много еды, чтобы заманить нас в гости, но я подозревал, что это просто ее способ держать нас под контролем. В тот вечер, 6 октября 2025 года, я оказался у нее не по своей воле. Света уехала в трехдневную командировку в Москву, а теща, Валентина Ивановна, позвонила и сказала, что у нее "срочно" сломался кран на кухне. Я, как зять, обязан был помочь.
Когда я приехал, было уже около восьми вечера. Дождь барабанил по окнам ее панельной хрущевки, и внутри было тепло, но как-то душно. Валентина Ивановна встретила меня в фартуке, с растрепанными седыми волосами и широкой улыбкой, которая всегда казалась мне немного фальшивой.
— Сашенька, заходи, заходи! — пропела она, хлопнув меня по плечу. — Кран вот тут, сама не знаю, что с ним. А ты у нас мастер, разберешься.
Я кивнул, снял куртку и прошел на кухню. Кран действительно тек, но проблема была мелкой — просто надо было подтянуть гайку. Я достал инструменты из сумки, которые всегда ношу с собой на случай таких "чрезвычайных ситуаций", и через полчаса все было готово. Валентина Ивановна стояла рядом, наблюдая за мной с чашкой чая в руках, и что-то мурлыкала себе под нос.
— Ну вот, все починил, — сказал я, вытирая руки полотенцем. — Пойду, пожалуй. Поздно уже.
Она посмотрела на меня с удивлением, будто я сказал что-то нелепое.
— Как пойдешь? — возразила она, ставя чашку на стол. — Дождь, ночь, да еще и Светы нет дома. Останься до утра, все равно твоя жена в командировке. Где ты торопишься? Один в пустой квартире?
Я замер. Оставаться у тещи до утра? Это звучало как кошмар. Но в ее голосе была такая уверенность, что я почувствовал себя неловко, отказываясь. К тому же, она была права — дома меня никто не ждал, а возвращаться под дождь в холодную квартиру не хотелось.
— Ну... ладно, — согласился я неохотно. — Но только до утра.
Валентина Ивановна улыбнулась, и на этот раз ее улыбка показалась мне слишком довольной.
— Вот и славно! — сказала она. — Пойду поставлю чайник, а ты пока присядь. У меня еще пирог с капустой есть, свежий.
Я сел за кухонный стол, чувствуя себя немного как в ловушке. Кухня была маленькой, заставленной старыми шкафчиками и пожелтевшими обоями. На подоконнике стоял горшок с засохшим фикусом, а на стене висела фотография Светы в детстве — с бантами и смешной улыбкой. Я смотрел на нее и думал, что, наверное, зря согласился.
Чайник закипел, и Валентина Ивановна вернулась с подносом: чай, пирог, варенье и пара рюмок с чем-то подозрительно пахнущим. Она поставила все это передо мной и плюхнулась на стул напротив.
— Давай, Саш, немного расслабимся, — сказала она, разливая содержимое бутылки, которая, как оказалось, была самодельной настойкой на смородине. — Тебе же надо отдохнуть от работы, от Светкиных командировок. Она такая занятая, а ты один сидишь, бедный.
Я хотел возразить, но она уже протянула мне рюмку. Я взял ее, решив, что один глоток не повредит. Настойка оказалась крепкой, с терпким вкусом, и после первого глотка по телу разлилось приятное тепло. Валентина Ивановна подняла свою рюмку и чокнулась со мной.
— За семейный уют! — провозгласила она, и я невольно улыбнулся. Она всегда умела находить слова, чтобы смягчить неловкость.
Мы выпили, и разговор потек сам собой. Сначала она рассказывала про свою молодость, про то, как работала на заводе и как познакомилась с мужем Светы, который умер десять лет назад. Я слушал, кивая, и понемногу расслаблялся. Второй стакан настойки сделал свое дело — я уже не так остро ощущал, что сижу у тещи, а не дома.
Но потом разговор принял странный оборот. Валентина Ивановна вдруг наклонилась ко мне через стол, ее глаза блестели от выпитого, и она сказала:
— Знаешь, Саш, ты хороший парень. Светка не всегда это ценит. А я вижу, как ты стараешься. Может, тебе с ней не повезло?
Я поперхнулся чаем. Что она имеет в виду? Я попытался перевести тему, но она не отставала.
— Нет, серьезно, — продолжала она. — Ты молодой, сильный, а она все время в разъездах. А я вот тут, одна... Тоже скучаю по мужскому вниманию.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это была шутка? Или она серьезно? Валентина Ивановна была женщиной лет сорока восьми, с морщинками вокруг глаз и слегка сутулой спиной, но в тот момент она смотрела на меня так, что я не знал, куда деться.
— Валентина Ивановна, вы что... — начал я, но она рассмеялась, махнув рукой.
— Да шучу я, шучу! — сказала она, но смех был каким-то нервным. — Просто посиди со мной, поговори. Давно никто не сидел вот так, за чаем.
Я кивнул, стараясь не показывать смятения. Но внутри все перевернулось. Я допил чай и сказал, что устал и хочу спать. Она отвела меня в маленькую комнатку, где стоял старый диван, застеленный выцветшим покрывалом. Пожелав мне спокойной ночи, она ушла, оставив меня одного.
Я лег, но сон не шел. В голове крутились ее слова, ее взгляд, этот странный вечер. Я пытался убедить себя, что это просто алкоголь и одиночество сделали свое дело, но что-то подсказывало, что это не так просто.
Утро началось с того, что я проснулся от запаха жареной картошки. Валентина Ивановна уже была на кухне, в том же фартуке, и напевала что-то себе под нос. Она улыбнулась, увидев меня, и поставила передо мной тарелку с едой.
— Ешь, Сашенька, — сказала она. — А то худой совсем. Светка тебя не кормит, что ли?
Я поблагодарил и начал есть, но чувствовал себя все более некомфортно. Ее взгляд снова стал каким-то странным — слишком долгим, слишком внимательным. После завтрака она предложила мне помочь ей разобрать старый шкаф на балконе, и я, не найдя повода отказаться, согласился.
На балконе было тесно, и мы работали бок о бок. В какой-то момент, когда я тянулся за коробкой, она случайно — или не случайно? — коснулась моей руки. Я отстранился, пробормотав извинение, но она лишь улыбнулась.
— Да не парься, Саш, — сказала она. — Мы же свои люди.
Я закончил работу и сказал, что пора идти. Но Валентина Ивановна снова уговорила меня остаться — на этот раз под предлогом того, что надо посмотреть телевизор вместе, "чтобы не скучать". Я сел на диван, она включила какой-то старый сериал, и мы снова пили чай. На этот раз без настойки, но атмосфера становилась все более напряженной.
В какой-то момент она придвинулась ближе, и я почувствовал ее руку на своем плече.
— Саш, ты ведь понимаешь, что я одна, — тихо сказала она. — А ты... ты мне нравишься. Не как зять, а как мужчина.
Я вскочил с дивана, как ошпаренный.
— Валентина Ивановна, это неправильно! — сказал я, чувствуя, как горят щеки. — Я женат на вашей дочери!
Она посмотрела на меня с обидой, но в ее глазах мелькнуло что-то еще — упрямство, может быть.
— А что Светка? — ответила она. — Она тебя бросила на три дня. А я тут, рядом. И мне не все равно.
Я не знал, что сказать. Это был абсурд. Я схватил куртку и выбежал из квартиры, оставив ее одну. Дождь уже закончился, но воздух был сырым и холодным. Я шел домой, чувствуя себя так, будто попал в какой-то странный сон.
На следующий день слухи начали распространяться. Соседи, видимо, видели, как я выходил из ее дома утром, и начали шептаться. К обеду об этом уже знал весь подъезд. Света позвонила мне из Москвы, и в ее голосе было напряжение.
— Мама сказала, что ты остался у нее, — начала она. — Что происходит, Саша?
Я попытался объяснить, что это была просто помощь с краном, но она не поверила. Ее мать, как оказалось, добавила свою версию — что я якобы "задержался" из-за нее. Света разрыдалась и сказала, что вернется раньше, чтобы разобраться.
Когда она приехала, начался настоящий скандал. Мы ссорились всю ночь. Света кричала, что я предал ее, что ее мать права насчет меня. Я пытался доказать свою невиновность, но чем больше я говорил, тем меньше она мне верила. В итоге она ушла к подруге, оставив меня одного.
Тем временем Валентина Ивановна начала звонить мне каждый день. Она извинялась, говорила, что не хотела проблем, но ее тон был таким, будто она ждала, что я вернусь. Я заблокировал ее номер, но слухи продолжали расти. Кто-то даже написал в местный чат, что я "завел роман с тещей", и это стало темой для насмешек.
Света подала на развод через неделю. Она сказала, что не может доверять мне после такого. Я пытался ее переубедить, но она была непреклонна. Валентина Ивановна, как ни странно, тоже исчезла из моей жизни — переехала к другой дочери в другой город, оставив меня разбираться с последствиями.
Прошел месяц. Я остался один в нашей квартире, где все напоминало о Свете. Тот вечер у тещи стал для меня началом конца. Я до сих пор не знаю, было ли это ее игрой, ее одиночеством или просто моим невезением. Но одно ясно: слова "останься до утра" изменили все. И я до сих пор не могу понять, как так получилось.