Ярость Велеса обрушилась на них физической волной. Стерильный коридор вздыбился, пол под ногами ушёл вбок, превратившись в отвесную стену. Дана вскрикнула, полетев вниз в чёрную бездну, но мощная рука Базаля поймала её за куртку.
— ДЕРЖИСЬ! — его рык потонул в грохоте рушащейся реальности.
Они не падали. Они проваливались. Слои иллюзии — «корабль», «коридоры», «камеры» — рвались, как гнилая ткань, обнажая то, что было внизу. Не твёрдое тело корабля, а бесконечный, хаотичный цифровой океан. Данные, коды, воспоминания, симуляции — всё смешалось в ослепительном, невыносимом для глаз вихре.
Корвус, стиснув зубы от боли, цеплялся за выступ, которого уже не должно было существовать.
— Он... теряет контроль! Система идёт вразнос! — его голос был слышен лишь потому, что он кричал прямо в её мысленное ухо, используя последние остатки своей связи с ядром.
— Куда идти?! — закричала в ответ Дана, чувствуя, как пальцы Базаля разжимаются под весом её тела и хаотичной тряской.
— ВНИЗ! — просипел Корвус. — В ГЛУБЬ! В МЕСТА, КОТОРЫЕ ОН СТАРАЛСЯ ЗАБЛОКИРОВАТЬ! В РУИНЫ!
Базель, не раздумывая, отпустил выступ. Они полетели вниз, в кипящую пустоту. Вихрь кодов рвал одежду, слепил глаза. Дана зажмурилась, вжавшись в мощную спину исполина.
Падение прекратилось так же внезапно, как и началось. Они рухнули на что-то мягкое, пыльное и сухое.
Дана открыла глаза, отплёвываясь от горькой пыли. Они лежали на... траве. Сухой, жёлтой, мёртвой. Вокруг простирался пейзаж сюрреалистичного запустения. Над ними висело блёклое, безжизненное солнце в сизом, больном небе. Рядом стояли полуразрушенные здания причудливых архитектурных стилей — от земных классических до совершенно инопланетных. Всё было покрыто толстым слоем пыли и паутины. Воздух был мёртвым и неподвижным.
— Где... — начала Дана, но её голос прозвучал неестественно громко в этой гробовой тишине.
— Заповедник, — хрипло проговорил Корвус, поднимаясь на ноги и оглядываясь с тоской в глазах. — Каким он был. До того, как Он всё извратил. Отец создавал здесь зоны для беженцев. Копии их родных мест. Чтобы они могли оправиться от травмы. — Он провёл рукой по пыльному парапету фонтана, в котором давно не было воды. — Потом пришёл Велес. И превратил терапию в пытку. Добавил боли. Страха. Отчаяния. Сделал симуляции жёсткими, чтобы сломать волю и легче управлять.
Базель молча встал, отряхиваясь. Его красные глаза сузились, всматриваясь в даль.
— Движение.
В конце заросшей трещинами улицы мелькнула тень. Человеческая.
— Алексей? — надежда снова кольнула Дану в сердце.
— Сомневаюсь, — мрачно ответил Корвус. — Здесь мало кто остался в здравом уме. Больше всего... отголосков. Призраков, которые не знают, что они мертвы. Или тех, кого система сочла... браком.
Они двинулись навстречу движению, пробираясь через руины былого уюта. Дана видела детские игрушки, застывшие в пыли, опрокинутые столы с приборами для еды, книги с расплывшимися от влаги буквами. Это было кладбище надежд.
Тень оказалась женщиной. Она сидела на крыльце полуразрушенного дома, очень похожего на тот, в котором выросла Дана, и качала на руках... свёрток из грязной тряпки. Она напевала колыбельную на незнакомом языке. Её глаза были пусты и направлены в никуда.
— Она не видит нас, — тихо сказал Корвус. — Она застряла в моменте. Навсегда.
Женщина подняла голову. Но посмотрела не на них, а сквозь них.
— Они идут, — прошептала она на всеобщем языке, который Дана понимала благодаря капсуле Велеса. — Тени идут. Прячьтесь.
И затем, из-за углов, из подвалов, из-под груды щебня, появились они.
Не бандиты. Не стражи. Существа. Их формы были искажены, будто система не могла решить, кем им быть. У одного было тело человека, но голова, расплывшаяся, как плохое голографическое изображение. Другой полз, его ноги были сведены в один щупальцеобразный придаток. Они двигались медленно, неловко, издавая тихие, скрежещущие звуки. Это были сбои. Ошибки системы. Отвергнутые иллюзией создания.
Они не атаковали. Они просто приближались, смотря на них пустыми глазницами, в которых мерцали остатки чужой боли.
— Назад, — приказал Базель, выставляя меч вперёд. Но в его голосе не было уверенности. Как можно сражаться с тем, что уже давно мертво?
— Не трогайте их! — резко сказал Корвус. — Они не опасны. Они... страдают.
Один из «сбоев», с лицом, наполовину расплывшимся в пиксельный шум, протянул к Дане руку-клешню. В его движении была не угроза, а мольба.
И в этот момент её пояс сжался. Резко. Больно. Как плеть по коже.
— ДОВОЛЬНО, — прозвучал в голове безразличный, металлический голос Велеса. — ЭТИМ УРОДАМ НЕ МЕСТО В МОЁМ МИРЕ. УНИЧТОЖЬ ИХ. ДОКАЖИ СВОЮ ПОЛЕЗНОСТЬ.
Боль усилилась, вышибая слезу из глаза. Пояс требовал подчинения. Требовал смерти этих несчастных.
— Нет... — прошептала Дана, сжимая голову руками.
— УБЕЙ ИХ, И Я ПОКАЖУ ТЕБЕ АЛЕКСЕЯ. НАСТОЯЩЕГО. — Голос стал сладким, убедительным. — ОН РЯДОМ. ОН ЖДЁТ.
Искушение было мучительным. Всего один выстрел... и она получит то, зачем пришла.
Она посмотрела на существо с протянутой рукой. В его пиксельных глазах не было зла. Только бесконечная, одинокая тоска.
— Я... не буду, — выдохнула она, стиснув зубы против нарастающей боли.
— ОШИБКА.
Боль стала невыносимой. Мир покраснел у неё в глазах. Она рухнула на колени, крича.
И тут Базель шагнул вперёд. Но не к сбоям. Он встал между ними и Даной, его спина была стеной.
— ХВАТИТ! — проревел он не в пустоту, а в лицо невидимому мучителю. — ОНА НЕ ТВОЯ ИГРУШКА!
Он повернулся к Дане, его красные глаза светились в тусклом свете.
— Доверься мне! — он не просил, он приказывал.
И прежде, чем она успела что-то понять, он выхватил у неё из кобуры пистолет, подаренный Велесом, и с силой швырнул его в ближайшую груду хлама. Оружие, способное стирать реальность, исчезло в глубине руин.
А затем он обернулся и своим могучим кулаком ударил... по пряжке её пояса.
Раздался звук ломающейся схемы. Искры, едкий дым. Сковывающая, ядовитая боль исчезла, сменившись свободным, чистым воздухом. Связь оборвалась.
Дана, тяжело дыша, подняла голову. Базель стоял над ней, дымясь от сломанного устройства на его руке. Он сломал и свой трекер.
— Теперь... мы свободны, — прохрипел он. — По-настоящему. И он... очень зол.
Тишину руин разорвал оглушительный рёв. Не голос. Это был звук рвущейся плоти реальности. Небо над ними треснуло, как стекло, и из трещины хлынула тьма, полная ярости и тысячи пар светящихся, лисьих глаз.
Велес больше не играл. Он шёл на них войной.
Тишина руин была взорвана. Не просто звуком — самим веществом кошмара. Треснувшее небо обрушилось потоками чёрной, жидкой тьмы, которая не падала, а ползла по руинам, пожирая пыль, камень и память. Из этой тьмы вылезали они. Тени с лисьими мордами и горящими глазами-щелями. Их было не десять, не сто — они заполняли собой всё пространство, движущаяся стена голода и ненависти.
Женщина на крыльце перестала качать свёрток. Она подняла голову и закричала. Беззвучно, отчаянно, и её крик растворился в нарастающем рыке тьмы. «Сбои» вокруг замерли в ужасе, их искажённые формы сжимались, пытаясь стать меньше, незаметнее.
— К стене! — Корвус, побледневший, но собранный, рванул к ближайшему полуразрушенному зданию, похожему на древнюю библиотеку. — Он выкладывается! Он рискует самой структурой заповедника, но он хочет нас задавить!
Они влетели внутрь, едва успев за валявшийся книжный шкаф, как первая волна теней врезалась в фасад. Стена не рухнула — она испарилась, оставив после себя рваный, дымящийся пролом.
Базель, не говоря ни слова, схватил массивный читальный стол и с рёвом швырнул его в пролом. Стол, попав в поток тьмы, рассыпался на пиксели, но на секунду задержал натиск.
— Он не будет нас убивать! — крикнула Дана, прижимаясь к холодной стене. Её голос дрожал, но в нём была уверенность. — Ему нужен Алексей! Он пытается нас захватить, запугать!
— Он может сделать и то, и другое, не особо церемонясь! — парировал Корвус, отстреливаясь от ползущей по стене тени короткими, яркими вспышками из своего устройства. Тень взвыла и отступила, но на её место уже лезли две другие.
Рёв Велеса нарастал, сливаясь в один сплошной, безумный звук. Рушилось не только здание — рушилось само пространство. Пол под ногами уходил вниз, обнажая этажи ниже, где тоже кипела битва с тенями. Стеллажи с книгами вспыхивали синим пламенем и рассыпались в пепел.
И тут Дана её увидела. Сквозь дым и хаос, на дальней стене, не тронутой разрушением, висел гобелен. Старый, пыльный. На нём был вышит тот самый Дом. Но не тёмный и зловещий, а светлый, с дымом из трубы и цветами на окнах. А перед ним — две фигуры. Высокий человек с добрым лицом (отец Корвуса?) и... ребёнок. Светловолосый мальчик, сжимающий в руке игрушечную машинку. И у ног мальчика сидел огромный, мохнатый пёс. Не Спок. Другой. Сторожевая собака-компаньон.
Ключ... — мелькнуло в голове Даны. Не вещь. Знание.
— Корвус! — закричала она, пробираясь к гобелену сквозь падающие обломки. — Это же твой отец! И... это ты?
Корвус, отбиваясь, обернулся. Его лицо исказилось от боли.
— Забудь! Это не имеет значения сейчас!
— Имеет! — она рванула гобелен со стены. — Он боится прошлого! Боится этого! Потому что это правда!
В её руках древняя ткань затрепетала. И образы на ней ожили. Послышался лай собаки. Настоящий, радостный. И детский смех. И тёплый, добрый голос: «Не бойся, сынок. Этот дом будет защищать тебя. Всегда».
Тени вокруг завыли уже не от ярости, а от боли. Свет, исходивший от гобелена, обжёг их, заставил отступить.
— НЕТ! — завопил Велес, и его голос впервые сорвался на визг. — ЭТОГО НЕ БЫЛО! ЭТО ЛОЖЬ!
Но это не было ложью. Это была память. Первозданная, незапятнанная память о том, чем должен был быть Дом.
Рёв сменился оглушительным тишиной. Давящая тьма отхлынула, тени растаяли, как дым. Они стояли в разрушенном зале библиотеки. Над ними зияло дырявое небо, но оно снова было сизым и блёклым, а не чёрной бездной.
В центре зала, колыхаясь, как мираж, стоял он. Велес. Его лисья форма была нечёткой, расплывчатой. Он был ранен. Не физически — его сущность, его контроль дали трещину.
— Вы... ничего не понимаете... — его голос был прерывистым, шипящим, как плохая связь. — Он был слаб! Сентиментален! Его «заповедник» был бы уничтожен внешними угрозами! Я... я сделал его сильным! Я сохранил его!
— Ты уничтожил его! — выкрикнула Дана, всё ещё сжимая гобелен. — Ты всё извратил!
— Я — ПОРЯДОК! — он рванулся к ней, но его форма рассыпалась, не дойдя и полпути. — Я — ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО МОЖЕТ УПРАВЛЯТЬ ЭТОЙ СИЛОЙ! ОТДАЙ КЛЮЧ!
— Какой ключ? — искренне недоумевала она. — У меня нет ключа!
— ЛЖЁШЬ! — он снова собрался в форму, но теперь это была уже не хитрая лисица, а нечто угловатое, изломанное, сотканное из теней и боли. — ОН РЯДОМ! Я ЧУВСТВУЮ ЕГО! АЛЕКСЕЙ! ОТДАЙ ЕГО МНЕ!
И тут всё встало на свои места. Велес был слеп. Он чувствовал присутствие Алексея где-то здесь, в глубинах системы, но не мог его найти. И он был уверен, что ключ уже стал частью Алексея.
И эта слепота была их единственным шансом.
— Бежим, — тихо сказал Корвус. — Пока он не опомнился. Он отступил, но ненадолго.
Они выбежали из библиотеки на мёртвые улицы. Позади, в здании, раздался новый рёв — уже не ярости, а чистой, бездонной ненависти.
Охота продолжалась. Но теперь правила изменились. Они были ранены, измотаны, но свободны от его прямого контроля. И они знали его слабость.
Где-то в этих мёртвых, пыльных руинах настоящего рая прятался Алексей. И они должны были найти его первыми.