– Инночка, ну что ты такое говоришь? – голос бабушки, дрожал от обиды. Она сидела в старом кресле, укутанная в клетчатый плед, который Инна помнила ещё с детства. – Я же не чужая тебе, внучка…
Инна стиснула зубы, чувствуя, как внутри всё кипит. Она стояла в центре маленькой гостиной, где пахло лекарствами. За окном шёл дождь, барабаня по жестяному подоконнику, а в комнате было тихо – только тикали старые часы на стене.
– Бабушка, – Инна старалась говорить ровно, хотя руки сами сжались в кулаки, – вы сами решили, что я недостойна. Когда я вышла за Антона, вы сказали: «Ты больше не моя внучка». Помните?
Бабушка, Анна Петровна, отвела взгляд. Её пальцы нервно теребили край пледа.
– Я была зла, – тихо сказала она. – Ты же знаешь, какой у меня характер. Но я не думала, что ты так это воспримешь…
– Не думали? – Инна горько усмехнулась. – Вы вычеркнули меня из завещания. Из-за того, что я выбрала свою жизнь, а не вашу. А теперь, когда вам нужна помощь, вы звоните мне?
В комнате повисла тишина. Анна Петровна смотрела в пол, словно там могла найти ответы. Инна чувствовала, как в груди растёт комок – смесь обиды, злости и чего-то ещё, похожего на жалость. Она не хотела жалеть. Не после всего, что было.
Три года назад Инна вышла замуж за Антона. Он был обычным парнем – автомеханик, с руками, которые всегда пахли машинным маслом, и улыбкой, от которой у Инны замирало сердце. Но для Анны Петровны он был «не тем». Не из «хорошей семьи», не с высшим образованием, не с квартирой в центре. «Ты достойна лучшего», – твердила бабушка, пока не поставила ультиматум: либо Антон, либо наследство. Инна выбрала Антона.
Тогда Анна Петровна, женщина с характером, выкованным в советских очередях и семейных передрягах, сделала то, что умела лучше всего – отрезала. Завещание переписали, и всё, что у неё было – трёхкомнатная квартира в панельной девятиэтажке, дача с вишнёвым садом и скромные сбережения – досталось брату Инны, Сергею.
Сергей жил в Питере, строил карьеру в IT-компании, звонил раз в месяц и присылал бабушке открытки на праздники. Инна же осталась в родном городе, в часе езды от бабушкиного дома. Она видела, как Анна Петровна стареет, как её шаги становятся медленнее, а голос – тише. Но между ними выросла стена.
И вот теперь, когда врачи поставили диагноз – хроническая сердечная недостаточность, – Анна Петровна вдруг вспомнила о внучке.
Инна вышла на кухню, чтобы налить себе воды. Её руки дрожали, пока она открывала кран. Кухня была всё та же – старый холодильник, который гудел, как трактор, и чайник, который бабушка отказывалась менять, потому что «новые быстро ломаются». Всё здесь кричало о прошлом, о тех днях, когда Инна бегала сюда школьницей, а бабушка пекла пирожки с капустой и рассказывала истории про свою молодость.
– Инночка, – голос Анны Петровны донёсся из гостиной, – ты не ушла?
– Нет, – буркнула Инна, возвращаясь с кружкой воды. – Но мне пора. Антон ждёт, у нас свои дела.
– Погоди, – бабушка подняла руку, словно останавливая её. – Я знаю, что виновата. Но… мне правда нужна помощь. Сережа далеко, он не может приехать. А я… я уже не справляюсь.
Инна посмотрела на неё – на сгорбленные плечи, на морщины, которые стали глубже за последние годы, на глаза, в которых теперь было не высокомерие, а что-то похожее на страх.
– А что Сережа? – спросила Инна, не скрывая сарказма. – Он же ваш любимый внук. Пусть приезжает и ухаживает.
– Он звонил вчера, – вздохнула Анна Петровна. – Сказал, что занят на работе. Но обещал… помочь деньгами.
– Деньгами? – Инна прищурилась. – То есть он вам денег пришлёт, а я должна за вами убирать, готовить и лекарства покупать?
Бабушка опустила голову.
– Он сказал, что оплатит сиделку. Но я не хочу чужих людей в доме. Инночка, ты же моя родная…
– Родная? – Инна почувствовала, как голос срывается. – Родная, которую вы вычеркнули из жизни, потому что я не послушалась?
Она поставила кружку на стол. Анна Петровна вздрогнула.
– Прости меня, – тихо сказала она. – Я старая дура. Думала, что делаю правильно. А теперь… теперь понимаю, что ошиблась.
Вечером Инна сидела за столом в своей маленькой квартире, которую они с Антоном снимали на окраине города. Антон, как обычно, вернулся с работы усталый, но с улыбкой. Он бросил куртку на стул и обнял Инну сзади, уткнувшись носом ей в шею.
– Ну, как там твоя бабуля? – спросил он, чувствуя, как она напряглась.
– Как обычно, – Инна вздохнула. – Просит, чтобы я за ней ухаживала. А Сергей, как всегда, герой на расстоянии – денег обещал подкинуть.
Антон присел напротив, нахмурив брови.
– Деньги? – переспросил он. – То есть он там в своём офисе сидит, а ты должна за бесплатно пахать?
– Не совсем за бесплатно, – Инна криво усмехнулась. – Он сказал, что заплатит. Как сиделке.
Антон фыркнул, откидываясь на спинку стула.
– Серьёзно? Это он тебя так нанять хочет? Как прислугу?
– Типа того, – Инна пожала плечами. – Но я не хочу. Не из-за денег. Просто… это унизительно. Она меня выгнала из своей жизни, а теперь я должна бегать вокруг неё, как будто ничего не было?
Антон взял её руку, его пальцы были тёплыми и чуть шершавыми.
– Инн, ты не обязана, – сказал он тихо. – Это её выбор был, не твой. Если она больна, есть врачи, сиделки, тот же Серега пусть приезжает. Ты не должна себя заставлять.
– Но она же бабушка, – Инна посмотрела на него, и её глаза заблестели. – Она меня растила, пока мама с папой на двух работах пахали. Я у неё всё лето жила, на даче. Она мне косички заплетала, сказки рассказывала… Как я могу её бросить?
Антон вздохнул, потирая виски.
– Тогда реши, чего ты хочешь. Если решишь помогать – я с тобой. Но не позволяй им тебя использовать. Ни ей, ни твоему брату.
Инна кивнула, но внутри всё ещё было смятение. Она хотела кричать, плакать, доказать бабушке, что была права, выбрав Антона. Но в то же время она видела перед глазами ту старую женщину в кресле, с дрожащими руками и испуганным взглядом.
На следующий день Инна снова поехала к бабушке. Не потому, что решила что-то, а потому, что не могла не поехать. В руках она держала пакет с продуктами – молоко, хлеб, немного овощей. Ничего особенного, просто чтобы не сидеть сложа руки.
Анна Петровна встретила её слабой улыбкой.
– Ты вернулась, – сказала она, и в её голосе было столько облегчения, что Инна почувствовала укол вины.
– Я привезла продукты, – сухо ответила она, ставя пакет на стол. – Что у вас с лекарствами? Надо что-то купить?
– Да, там список на холодильнике, – бабушка кивнула в сторону кухни. – Я бы сама сходила, но ноги… совсем не держат.
Инна прошла на кухню, взглянув на список. Таблетки от давления, сердечные, что-то для суставов. Она мысленно прикинула, сколько это будет стоить, и поморщилась. Их с Антоном бюджет и так трещал по швам.
– Я поговорю с Сережей, – сказала она, возвращаясь в гостиную. – Пусть присылает деньги на лекарства.
– Он уже перевёл, – Анна Петровна указала на телефон. – Сказал, что всё оплатит. Только… Инночка, я не хочу чужих людей. Ты же понимаешь?
Инна сжала губы. Она понимала. Но понимание не делало ситуацию проще.
– Бабушка, – начала она, садясь напротив, – я помогу. Но не потому, что Сережа платит. И не потому, что вы меня просите. Я сделаю это, потому что… потому что вы моя бабушка. Но я хочу, чтобы вы признали: вы были неправы. Тогда, три года назад.
Анна Петровна посмотрела на неё долгим взглядом. В её глазах было что-то новое – не привычная сталь, а усталость и, кажется, сожаление.
– Я была неправа, – тихо сказала она. – Я думала, что защищаю тебя. А на самом деле… просто боялась, что ты уйдёшь. Как твоя мама. Как все.
Инна почувствовала, как горло сжимается. Она не ожидала этого. Не ожидала, что бабушка, которая всегда казалась несгибаемой, признает свою ошибку.
– Хорошо, – наконец сказала Инна. – Я останусь. Но нам нужно договориться. Я не сиделка, не прислуга. Я ваша внучка. И если вы хотите, чтобы я была рядом, уважайте меня. И Антона.
Анна Петровна кивнула, и в её глазах мелькнула искренняя благодарность.
– Договорились, – тихо сказала она. – А теперь… может, чай поставишь? Как раньше, с ромашкой?
Инна невольно улыбнулась. Ромашковый чай – это было их маленькой традицией, когда она была ребёнком.
– Поставлю, – ответила она, вставая.
Дни потекли медленно, но с каким-то новым ритмом. Инна приезжала к бабушке почти каждый день – готовила еду, покупала лекарства, убирала в квартире. Антон помогал, когда мог: чинил кран, который протекал годами, возил Анну Петровну в поликлинику. Иногда они даже смеялись втроём, вспоминая старые истории.
Но каждый раз, когда звонил Сергей, Инна чувствовала, как внутри закипает обида. Он присылал деньги – исправно, без задержек. Но его голос в трубке был холодным, деловым, словно он заказывал услугу, а не просил сестру о помощи.
– Инн, я всё оплачу, – говорил он. – Ты только скажи, сколько надо.
– Дело не в деньгах, Сережа, – однажды не выдержала она. – Ты хоть раз приехал бы, посмотрел, как она. Это же твоя бабушка тоже.
– У меня работа, – отрезал он. – Я не могу всё бросить и мчаться к вам.
– А я могу? – Инна почти кричала. – У меня тоже жизнь, знаешь ли. Муж, работа, планы.
– Ну, ты же там, на месте, – в его голосе сквозило раздражение. – А я в другом городе. Что я могу сделать?
– Приехать, – бросила Инна и отключилась.
Однажды вечером, когда Инна мыла посуду, а Антон чинил полку в бабушкиной комнате, Анна Петровна вдруг позвала её.
– Инночка, сядь, – сказала она, похлопав по креслу рядом. – Хочу тебе кое-что сказать.
Инна вытерла руки полотенцем и села, насторожившись.
– Я всё думаю про то, что ты сказала, – начала бабушка. – Про справедливость. И про Антона.
Инна напряглась, ожидая подвоха.
– Я смотрю на него, – продолжала Анна Петровна, – и вижу, как он о тебе заботится. Как он сюда ездит, помогает, даже когда я его в глаза не видела три года. И я поняла… я была не права. Не только тогда, с завещанием. Вообще.
Инна молчала, не зная, как реагировать.
– Я хочу исправить, – тихо сказала бабушка. – Позвонила юристу. Хочу переписать завещание. Чтобы вам с Сережей поровну.
Инна почувствовала, как глаза защипало. Она не ожидала этого. Совсем.
– Бабушка, – начала она, но голос дрогнул. – Я не из-за завещания помогаю.
– Знаю, – улыбнулась Анна Петровна. – Поэтому и хочу исправить. Потому что ты – моя внучка. И всегда была.
Инна отвернулась, чтобы бабушка не увидела слёз. Она хотела что-то сказать, но слова застревали в горле.
– А теперь иди, – мягко сказала бабушка. – Антон, поди, уже полку починил. Позови его, чаю попьём.
Инна кивнула и вышла в коридор. Но в груди её росло новое чувство – не обида, не злость, а что-то тёплое, похожее на надежду.
Но она ещё не знала, что ждёт её впереди, когда Сергей вдруг объявится в городе…
Инна сидела на кухне у бабушки, помешивая ложкой чай. За окном моросил осенний дождь, и стекло покрывалось мелкими каплями, словно кто-то невидимый стучался в дом. Анна Петровна дремала в гостиной, укутанная в свой вечный клетчатый плед. Последние недели были тяжелыми – бабушка слабела, а Инна разрывалась между работой, домом и этими бесконечными поездками через весь город. Антон поддерживал, как мог, но даже его терпение начинало трещать по швам.
– Инн, ты сегодня какая-то задумчивая, – Антон вошёл на кухню, вытирая руки полотенцем. Он только что закончил чинить старый шкаф в спальне Анны Петровны. – Всё нормально?
– Не знаю, – Инна вздохнула, глядя в кружку. – Бабушка сказала, что хочет переписать завещание. Поровну с Сережей.
Антон присвистнул, присаживаясь напротив.
– Серьёзно? Вот это поворот. И что ты думаешь?
– Не знаю, что думать, – Инна пожала плечами. – Я не ради квартиры ей помогаю. Но… всё равно приятно. Как будто она наконец-то меня услышала.
– А Сережа твой что? – Антон прищурился. – Он же привык, что всё ему на блюдечке.
Инна невольно улыбнулась. Антон всегда называл Сергея «твой Сережа» с лёгкой иронией.
– Он пока не знает, – ответила она. – Бабушка только мне сказала. Но я уверена, ему не понравиться. Для него эта квартира – как трофей.
– Ну, ещё бы, – хмыкнул Антон. – Человек, который за три года ни разу не приехал, явно рассчитывает на главный приз.
Вечером того же дня зазвонил телефон. Инна посмотрела на экран – Сергей. Она закатила глаза и передала трубку Антону.
– Поговори ты, – шепнула она. – У меня нет сил.
Антон взял телефон, подмигнув ей.
– Алло, Серега, что нового? – его голос был нарочито бодрым.
– Антон? – в голосе Сергея чувствовалось раздражение. – Дай Инну.
– Она занята, – Антон невозмутимо налил себе воды. – Говори со мной.
– Ладно, – Сергей явно был не в настроении. – Я приезжаю завтра. Надо с бабушкой поговорить. Она что-то про завещание говорила.
Инна, услышав это, напряглась. Антон вопросительно посмотрел на неё, и она кивнула – мол, продолжай.
– Завещание? – Антон сделал вид, что удивлён. – А что с ним?
– Да она звонила, – буркнул Сергей. – Сказала, что хочет что-то менять. Я не понял, что за ерунда. Она же всё мне оставила.
– Ну, может, передумала? – Антон пожал плечами, хотя Сергей этого не видел. – Люди меняются, знаешь ли.
– Передумала? – голос Сергея стал резче. – Это из-за Инны, да? Она там её обрабатывает.
Инна почувствовала, как кровь приливает к щекам. Она выхватила телефон у Антона.
– Сережа, ты серьёзно? – её голос дрожал от злости. – Обрабатываю? Я тут за бабушкой ухаживаю, пока ты в своём Питере кофе по модным кофейням пьёшь!
– Инн, не начинай, – Сергей вздохнул, как будто она была капризным ребёнком. – Я всё оплачиваю. Лекарства, продукты – всё на мне. А ты что, просто так там сидишь?
– Просто так? – Инна чуть не задохнулась от возмущения. – Я каждый день сюда езжу, готовлю, убираю, в аптеку хожу! А ты хоть раз спросил, как она себя чувствует?
– Я занят, – отрезал Сергей. – У меня проект, сроки горят. Я не могу всё бросить.
– А я могу? – Инна почти кричала. – У меня тоже работа, семья, жизнь!
– Ну так найми сиделку, – бросил он. – Я же сказал, я оплачу.
Инна стиснула телефон так, что пальцы побелели.
– Знаешь, что, Сережа? – сказала она тихо, но твёрдо. – Я не сиделка. И не собираюсь ею быть. Если хочешь, чтобы всё осталось как есть, приезжай и сам разбирайся.
Она бросила трубку, не дожидаясь ответа. Антон смотрел на неё с восхищением.
– Вот это моя девочка, – сказал он, обнимая её. – Поставила его на место.
– Не уверена, – Инна покачала головой. – Он же как танк – пока не увидит, не поверит.
На следующий день Сергей действительно приехал. Инна открыла дверь и чуть не отшатнулась – брат стоял на пороге с чемоданом, в дорогом пальто и с выражением лица, будто его заставили приехать на каторгу.
– Привет, – буркнул он, проходя мимо неё в квартиру. – Где бабушка?
– В гостиной, – ответила Инна, стараясь держать себя в руках. –Она спит.
Сергей бросил чемодан в прихожей и прошёл в гостиную. Анна Петровна действительно дремала в своём кресле, но, услышав шаги, открыла глаза.
– Сереженька? – её лицо осветилось слабой улыбкой. – Приехал всё-таки.
– Ага, – Сергей присел на диван, не снимая пальто. – Что за история с завещанием? Ты что, правда хочешь всё менять?
Инна, стоя в дверях, почувствовала, как внутри всё сжимается. Прямолинейность Сергея всегда её бесила, но сейчас это было просто невыносимо.
– Сережа, – Анна Петровна посмотрела на него устало, – я хочу, чтобы всё было справедливо. Инна мне помогает, а ты… ты далеко.
– Я же плачу за всё! – Сергей повысил голос. – Лекарства, врачи, всё на мне! А она что, просто так тут ошивается?
– Не смей так говорить! – Инна шагнула вперёд, её голос дрожал от злости. – Я не ошиваюсь! Я каждый день здесь, пока ты в своём Питере!
– А я что, должен всё бросить? – Сергей вскочил. – У меня карьера, жизнь! А ты сидишь тут и на жалость давишь?
– На жалость? – Инна почувствовала, как слёзы жгут глаза. – Ты хоть раз был здесь, когда бабушке плохо было? Хоть раз её давление мерил? Хоть раз в аптеку бегал?
– Я всё оплачиваю! – рявкнул Сергей. – Без меня вы бы вообще не справились!
– Хватит! – голос Анны Петровны, неожиданно сильный, разрезал воздух. Она с трудом поднялась из кресла, опираясь на подлокотники. – Хватит вам кричать друг на друга!
Инна и Сергей замолчали, уставившись на бабушку. Её лицо было бледным, но глаза горели решимостью.
– Сережа, – сказала она, глядя на внука, – ты хороший мальчик. Но ты забыл, что такое семья. Ты думаешь, что деньги всё решают? Нет. Семья – это когда ты рядом, когда держишь за руку, когда слушаешь. Инна это делает. А ты… ты откупаешься.
Сергей открыл рот, чтобы возразить, но Анна Петровна подняла руку.
– Я ещё не закончила, – сказала она. – Я перепишу завещание. Поровну. Потому что Инна заслужила. А ты… ты ещё можешь заслужить, если начнёшь думать не только о себе.
Сергей смотрел на неё, словно не веря своим ушам. Потом перевёл взгляд на Инну, и в его глазах мелькнула злость.
– Это ты её подговорила, да? – бросил он. – На говорила, что я плохой, чтобы квартиру себе забрать?
– Сережа, прекрати! – Инна шагнула к нему. – Я не просила ничего! Это её решение!
– Да ну? – он усмехнулся. – А то я не знаю, как ты умеешь манипулировать.
– Хватит! – Анна Петровна ударила ладонью по подлокотнику. – Ещё одно слово, Сергей, и я вообще всё отдам в благотворительный фонд!
В комнате наступила мёртвая тишина. Сергей смотрел на бабушку, потом на Инну, и в его взгляде было что-то новое – не только злость, но и растерянность.
– Бабушка, – начал он, но она покачала головой.
– Иди, – сказала она устало. – Подумай. И реши, что для тебя важнее – деньги или семья.
Сергей схватил пальто и вышел, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла. Инна осталась стоять, чувствуя, как ноги подкашиваются. Она посмотрела на бабушку, которая медленно опустилась обратно в кресло.
– Прости, Инночка, – тихо сказала Анна Петровна. – Я не хотела, чтобы так вышло.
– Это не ваша вина, – Инна подошла и взяла её за руку. – Он просто… он всегда такой был.
Вечером Инна рассказала Антону, что произошло. Они сидели на их маленькой кухне, и Антон, как всегда, пытался разрядить обстановку.
– Ну, твой Сережа явно не ожидал, что бабуля такая жёсткая, – он ухмыльнулся, наливая ей чай. – Прямо как ты, когда злишься.
– Я не злюсь, – буркнула Инна, но уголки её губ дрогнули. – Просто… мне его жалко. Он реально думает, что деньги всё решают.
– А ты? – Антон посмотрел на неё серьёзно. – Ты правда готова дальше за бабушкой ухаживать? После всего этого?
Инна задумалась. Она вспомнила слова бабушки – про семью, про то, как важно быть рядом. И поняла, что не может бросить её. Не из-за завещания, не из-за чувства долга. А потому, что, несмотря на всё, Анна Петровна была частью её жизни – с ромашковым чаем, с дачей, с теми тёплыми воспоминаниями, которые не вычеркнуть.
– Да, – наконец сказала она. – Я останусь. Но… я хочу, чтобы Сергей тоже понял. Не ради квартиры. Ради бабушки.
Антон кивнул, сжав её руку.
– Тогда мы справимся, – сказал он. – Вместе.
Через пару дней Сергей позвонил снова. Инна взяла трубку, ожидая нового скандала, но его голос был непривычно тихим.
– Инн, можно я приеду? – спросил он. – Хочу… поговорить. С тобой и с бабушкой.
– Приезжай, – ответила она, не добавляя ничего лишнего.
Когда она положила трубку, сердце билось быстрее, чем обычно. Что-то подсказывало ей, что этот разговор изменит всё.
Инна стояла у окна в бабушкиной квартире, глядя на серый ноябрьский двор. Снег ещё не выпал, но холод уже пробирался в щели старых рам, и в комнате пахло сыростью и ромашковым чаем. Анна Петровна сидела в своём кресле, укутанная в плед, и листала старую записную книжку с рецептами. Тишина была почти осязаемой, но в ней чувствовалось напряжение – сегодня должен был приехать Сергей.
– Инночка, – бабушка подняла глаза от книжки, – ты чайник поставила? Сережа с дороги, поди, замёрз.
– Поставила, – буркнула Инна, не отрывая взгляда от окна. Она всё ещё злилась на брата, хотя его звонок пару дней назад был неожиданно спокойным. Но доверять Сергею после их последней ссоры было сложно.
Дверной звонок резанул по ушам. Инна глубоко вдохнула и пошла открывать. Сергей стоял на пороге – без чемодана, в том же дорогом пальто, но с усталым лицом. В руках он держал пакет с апельсинами.
– Привет, – сказал он, избегая её взгляда. – Это для бабушки.
– Проходи, – Инна отступила, пропуская его в прихожую. – Она в гостиной.
Сергей кивнул и прошёл внутрь, повесив пальто на вешалку. Инна заметила, что он двигается медленнее, чем обычно, – не так уверенно, без привычной самоуверенности. Что-то в нём изменилось.
– Сереженька! – Анна Петровна оживилась, увидев внука. – Садись, сейчас чай будем пить.
– Здравствуй, бабуль, – Сергей наклонился и поцеловал её в щёку. – Как ты?
– Помаленьку, – она слабо улыбнулась. – А ты что такой хмурый? Случилось что?
Сергей бросил взгляд на Инну, которая стояла в дверях, скрестив руки. Он кашлянул, словно собираясь с силами.
– Бабушка, Инна, – начал он, садясь на диван. – Я хотел поговорить. Серьёзно.
Инна напряглась, но молча села напротив. Анна Петровна отложила свою записную книжку и посмотрела на внука с лёгкой тревогой.
– Я много думал после нашего разговора, – продолжал Сергей, теребя ремешок часов. – И… в общем, вы были правы. Я вёл себя как эгоист.
Инна приподняла бровь, но промолчала. Она не ожидала, что Сергей начнёт с этого.
– Я правда думал, что деньги решают всё, – сказал он, глядя в пол. – Что если я оплачу лекарства, сиделок, всё остальное, то этого хватит. Но… – он запнулся, – я ошибался. Семья – это не про деньги. Это про то, чтобы быть рядом. Как Инна.
Инна почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Она хотела ответить, но горло сжалось, и она только кивнула.
– Сережа, – Анна Петровна положила руку на его колено, – ты хороший мальчик. Просто… забыл, что важно.
– Я знаю, – он вздохнул. – И поэтому я решил… я остаюсь. На какое-то время. Хочу быть здесь, с тобой. Помогать, как Инна.
– Что? – Инна не удержалась. – Ты серьёзно? А твоя работа? Питер?
– Я взял отпуск, – Сергей посмотрел на неё, и в его глазах было что-то новое – не злость, не раздражение, а решимость. – Поговорил с начальством, всё уладил. Я понимаю, что опоздал на три года, но… я хочу исправиться.
Анна Петровна улыбнулась, и её глаза заблестели.
– Вот это мой Сережа, – тихо сказала она. – Я всегда знала, что ты вернёшься.
Инна молчала, переваривая услышанное. Она ждала подвоха, привычного сарказма, но его не было. Сергей выглядел искренним – впервые за долгое время.
– А что с завещанием? – вдруг спросила она, сама удивившись своей прямоте.
Сергей усмехнулся, но без злобы.
– Бабушка мне всё рассказала. Про то, что хочет поделить всё поровну. И знаешь… я согласен. Это справедливо.
– Справедливо? – Инна прищурилась. – Ты же был готов меня разорвать за эту квартиру.
– Был, – он кивнул. – Но я понял, что дело не в квартире. Дело в том, что я чуть не потерял вас обеих. Из-за своей гордости. И жадности.
Инна смотрела на брата, пытаясь понять, не врёт ли он. Но его лицо было открытым, почти уязвимым. Таким она не видела его с детства, когда они вместе бегали на бабушкиной даче и спорили, кому достанется последний кусок пирога.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но если ты правда хочешь остаться, то не просто приезжать на чай. Надо помогать. Реально.
– Я знаю, – Сергей кивнул. – Я уже договорился с врачом, завтра поедем на обследование. И… я хочу научиться готовить её любимый борщ. Если ты меня научишь.
Инна невольно улыбнулась. Борщ Анны Петровны был легендой – никто, кроме неё, не мог добиться того самого вкуса.
– Это будет непросто, – сказала она, смягчаясь. – Но я попробую.
Следующие дни были странными, но удивительно тёплыми. Сергей действительно остался. Он брал на себя часть дел – ездил в аптеку, возил бабушку в поликлинику, даже пытался убирать квартиру, хотя его попытки вызывали у Инны смех. Антон, вернувшись с работы, шутил, что Сергей теперь официально в команде «спасателей бабушки».
Однажды вечером они втроём – Инна, Сергей и Антон – сидели на кухне, пока Анна Петровна спала. Сергей неловко резал свёклу для борща, а Инна давала ему указания, стараясь не хихикать.
– Ты серьёзно думаешь, что я не справлюсь? – Сергей бросил на неё взгляд, но в его голосе была скорее шутка, чем обида.
– Ты свёклу режешь, как будто дрова рубишь, – подколола Инна. – Помедленнее, а то борщ будет как пюре.
Антон, сидевший за столом с кружкой чая, рассмеялся.
– Серега, ты точно IT-шник? У тебя руки как у терминатора.
– Ой, всё, – Сергей притворно надулся. – Лучше расскажи, как ты с Инной познакомился. Она же тебя замучила своими правилами.
Инна закатила глаза, но внутри было тепло. Впервые за много лет она чувствовала, что Сергей – не соперник, не чужой человек, а брат. Тот самый, с которым они когда-то делили конфеты и строили шалаши на даче.
Через неделю Анна Петровна вызвала юриста. Инна и Сергей сидели в гостиной, пока пожилой мужчина в строгом костюме раскладывал на столе документы.
– Я всё решила, – сказала бабушка, глядя на внуков. – Квартиру, дачу, сбережения – всё поровну. И не спорьте. Это моё слово.
Сергей кивнул, не возражая. Инна посмотрела на него и поняла, что он действительно изменился. Не полностью, конечно – он всё ещё мог быть упрямым и резким, но теперь в нём было что-то человеческое, чего она давно не видела.
– Спасибо, бабушка, – тихо сказала Инна. – Но ты знаешь, что я не ради этого…
– Знаю, – Анна Петровна улыбнулась. – Поэтому и хочу, чтобы у вас всё было по-честному. Вы оба – мои. И всегда были.
Юрист кашлянул, привлекая внимание.
– Анна Петровна, я подготовил документы. Если всё устраивает, подпишите здесь.
Бабушка взяла ручку дрожащей рукой и медленно поставила подпись. Инна почувствовала, как глаза защипало. Она не знала, сколько времени осталось у Анны Петровны, но в этот момент поняла, что сделала всё правильно. Не ради квартиры, не ради справедливости, а ради того, чтобы снова почувствовать семью.
Прошёл месяц. Анна Петровна чувствовала себя лучше – врачи говорили, что правильный уход и лекарства дают результат. Сергей остался в городе, сняв небольшую квартиру неподалёку. Он всё ещё учился готовить борщ, но уже освоил, как заваривать ромашковый чай по бабушкиному рецепту.
Инна и Антон иногда приезжали к бабушке вместе, и эти вечера были наполнены смехом, старыми историями и запахом пирогов, которые Анна Петровна пыталась печь, несмотря на слабость. Сергей теперь был частью этих вечеров, и хотя он всё ещё мог съязвить или поспорить, Инна видела, как он старается.
Однажды, сидя на бабушкиной кухне, Инна посмотрела на Сергея, который спорил с Антоном о том, как правильно чистить картошку.
– Сережа, – позвала она, и он обернулся. – Спасибо.
– За что? – он удивлённо приподнял бровь.
– За то, что вернулся, – просто сказала она.
Сергей смутился, но кивнул.
– А ты – за то, что не дала мне всё испортить.
Анна Петровна, сидевшая за столом, улыбнулась.
– Вот теперь вы мои внуки, – сказала она. – Оба.
Инна почувствовала, как внутри разливается тепло. Она посмотрела на Антона, который подмигнул ей, на Сергея, который неловко улыбался, и на бабушку, чьи глаза блестели от счастья. И поняла, что, несмотря на все обиды, ссоры и боль, они смогли найти друг друга. Не ради завещания, не ради квартиры, а ради того, что действительно важно – семьи.
Для вас с любовью: