Тишина в квартире была настолько гулкой, что в ушах звенело. Антон стоял посреди гостиной, сжимая в руке конверт с логотипом престижного издательства «Литера». Его сердце бешено колотилось, словно пытаясь вырваться из клетки грудной клетки. В конверте лежало письмо, которое он ждал три месяца — ответ на свою рукопись, роман, в который он вложил пять лет жизни, частицу души, все свои надежды.
Он боялся его вскрыть.
Этот страх был его старым, верным спутником. Он сопровождал его всю жизнь, с самого детства. Боязнь отвечать у доски, страх подойти к понравившейся девочке, ужас перед экзаменами, паника при необходимости говорить по телефону с незнакомцами. Он выбрал профессию корректора именно потому, что она позволяла ему не высовываться, работать в тишине и одиночестве, исправляя чужие тексты, не рискуя предъявить миру свои собственные.
Но писательство было его тайной страстью, его сокровенной мечтой. По вечерам, закончив правку чужих рукописей, он садился за свой стол, и из-под его пера рождались миры, полные приключений, любви, отваги — всего того, чего так не хватало в его собственной жизни. Его герои были смелыми и решительными, они бросали вызов судьбе и побеждали. Он же, их создатель, трепетал от одной мысли показать кому-то свои творения.
И всё же, собрав всю свою волю в кулак, он отправил рукопись в издательство. И вот теперь ответ был у него в руках. Страх парализовал его. А вдруг это отказ? Вежливый, стандартный, убивающий все надежды? А вдруг его высмеют? Назовут бездарностью?
«Наши сомнения заставляют нас терять то, что мы могли бы обрести, если бы не испытывали страха», — пронеслось в его голове. Он где-то читал эту фразу, и сейчас она звучала как приговор.
Он отложил конверт на журнальный столик, словно это была бомба замедленного действия. Решил, что вскроет его после ужина. Потом — после чая. Потом — завтра утром. В итоге конверт пролежал нетронутым три дня. Он ходил вокруг него, как волк вокруг капкана, подходил, брал в руки, чувствовал, как ладони становятся влажными, и снова откладывал.
На четвертый день раздался звонок в дверь. Антон вздрогнул. Он не ждал гостей. Через глазок он увидел соседку, бабушку Валентину, которая жила этажом выше. Он с облегчением открыл.
«Антоша, родной, извини за беспокойство, — сказала она, запыхавшись. — У меня опять этот чёртов кран потек, а сын мой в командировке. Не поможешь ли старухе?»
Антон кивнул. Он был не мастером на все руки, но починить прокладку в кране мог. Бабушка Валентина была одной из немногих, с кем он периодически общался. Она была удивительно бодрой и мудрой старушкой, пережившей блокаду в детстве.
Пока он копался в вентилях под раковиной, бабушка Валентина суетилась вокруг, предлагая чай и печенье.
«Что-то ты сегодня, Антоша, вид какой-то потерянный, — заметила она. — Беда какая?»
Антон, сосредоточенный на резиновой прокладке, не подумал соврать.
«Да так… Рукопись я отправил в издательство. Ответ пришёл. А вскрыть боюсь».
«Боишься? — удивилась она. — А чего бояться-то? Самого худшего? Ну, откажут, и что? Мир рухнет?»
«Для меня — да», — мрачно признался он.
«Вздор, — отмахнулась она. — Мир рухнет только если ты сам позволишь ему рухнуть. Знаешь, что меня в блокаду спасло, кроме крохи хлеба? Надежда. И упрямство. Я отказывалась верить, что всё кончено. И видишь — выжила. А ты от одного конверта трясёшься. Вскрой его. Прямо сейчас. Пока я здесь. Вместе веселее».
Её слова подействовали на него странным образом. В её голосе была такая непоколебимая уверенность, что его страх на мгновение отступил. Закончив с краном, он спустился к себе в квартиру, а бабушка Валентина последовала за ним, как нянька за непослушным ребёнком.
Он сел на диван, взял конверт. Руки снова задрожали.
«Ну же, — подбодрила его соседка. — Не бойся. Что бы там ни было, ты справишься».
Он глубоко вздохнул и надорвал край конверта. Внутри лежало несколько листов. Он стал читать, сначала про себя, потом, видя нетерпеливый взгляд бабушки Валентины, вслух.
«Уважаемый Антон Сергеевич! Мы с большим интересом ознакомились с вашей рукописью «Следы на песке». Роман произвёл на нас сильное впечатление…»
Письмо было долгим. Там были и похвалы его стилю, и глубина характеров, и захватывающий сюжет. Но были и замечания. Серьёзные замечания. Редактор указывала на затянутость некоторых сцен, на слабую проработку второстепенных персонажей, на излишний пессимизм в финале. В целом, издательство было готово заключить с ним контракт при условии серьёзной, глубокой правки.
Антон дочитал и опустил лист. Он не знал, что чувствовать. Это не был восторженный приём, на который он тайно надеялся, но это и не был безоговорочный отказ. Это была работа. Большая, сложная работа.
«Ну? — нетерпеливо спросила бабушка Валентина. — Берут?»
«Берут, но… нужно переделывать. Многое».
«А ты что думал? Что гений с неба упадёт готовенький? — рассмеялась она. — Работать надо, сынок! Это же прекрасно! Тебе дали шанс!»
После её ухода Антон снова перечитал письмо. Страх никуда не делся. Он просто сменил окраску. Теперь он боялся не отказа, а того, что не справится с правкой. Что не сможет исправить указанные ошибки. Что его таланта не хватит.
Он сел за компьютер и открыл файл с романом. Замечания редактора были точными и беспощадными. Он видел, что она права. Но мысль переписать целые главы, выкинуть любимые, но лишние сцены, перекроить финал — пугала его до дрожи. Сомнения снова подняли голову.
«А вдруг после правки станет только хуже? А вдруг я испорчу всё, что было хорошо? Может, лучше оставить как есть и положить рукопись в стол?»
Он провёл за монитором всю ночь, но не написал ни строчки. Он просто перечитывал, сомневался, стирал начатое и снова сомневался.
Утром, совершенно разбитый, он пошёл в ближайший сквер. Осеннее солнце едва пробивалось сквозь густые тучи. Он сидел на скамейке и смотрел, как молодая мама учит своего маленького сына кататься на велосипеде. Мальчик боялся упасть, цеплялся за руль мёртвой хваткой.
«Не бойся, отпусти! Я же тебя держу!» — кричала мама, бежавшая рядом.
Но мальчик не отпускал. Он плакал и трясся от страха.
«Если не отпустишь, никогда не поедешь сам!» — сказала мать, и в её голосе прозвучала не укоризна, а правда.
Антон смотрел на них и вдруг понял. Он — этот мальчик. Он боится отпустить руль своего старого, несовершенного текста, боится довериться движению, боится упасть. Но если он не отпустит, он никогда не поедет. Его роман так и останется в подвешенном состоянии, а он сам — вечно сомневающимся неудачником.
Он встал со скамейки и почти побежал домой. Он сел за компьютер, отключил интернет, чтобы ничто не отвлекало, и начал работать. Не думать, не сомневаться, а работать. Он вырезал целую главу, которую особенно хвалил редактор, но которая, как он теперь видел, тормозила действие. Он стал переписывать диалоги, делая их более живыми и естественными. Он изменил финал, сделав его более светлым и полным надежды.
Работа шла тяжело. Каждый день был борьбой с самим собой, со своим перфекционизмом, со страхом «а вдруг не получится?». Иногда он заходил в тупик, бился головой о стену, готов был всё бросить. В такие моменты он вспоминал слова бабушки Валентины и тот детский велосипед. И снова садился за работу.
Прошло два месяца. Два месяца напряжённого, изматывающего труда. И вот однажды вечером он дописал последнюю фразу. Он откинулся на спинку кресла. Перед ним на экране был совершенно новый роман. Более зрелый, более сильный, более цельный. Он перечитал его с начала до конца и понял — это лучше. Намного лучше.
С замиранием сердца он отправил исправленную версию в издательство. На этот раз он ждал ответа не со страхом, а с нетерпением. Он знал, что сделал всё, что мог.
Ответ пришёл через неделю. Редактор, та самая женщина, писала:
«Антон Сергеевич, я поражена. Вы проделали колоссальную работу. Роман преобразился. Поздравляю, он будет опубликован».
Когда он держал в руках первый, ещё пахнущий типографской краской экземпляр своей книги, он не мог поверить своим глазам. На обложке красовалось его имя. Он сделал это. Он победил. Победил свой страх, свои сомнения.
На презентации книги, в уютном зале книжного магазина, он видел лица людей, которые покупали его роман, просили подписать, задавали вопросы. Он волновался, но это был уже другой страх — здоровое волнение, а не парализующий ужас.
После мероприятия он зашёл в гости к бабушке Валентине и подарил ей книгу с автографом: «Моему самому строгому редактору и самому доброму ангелу-хранителю. С благодарностью за то, что заставила меня победить страх».
Она взяла книгу, и её глаза блеснули.
«Вот видишь, Антоша, — сказала она. — А ты боялся вскрыть конверт. Наши сомнения… ну, ты знаешь».
«…заставляют нас терять то, что мы могли бы обрести, если бы не испытывали страха, — закончил он фразу. — Да, я знаю. Теперь я знаю».
Он вышел на улицу. Шёл лёгкий снег, первый в этом году. Антон шёл по заснеженному тротуару и чувствовал, как его сердце наполняется непривычным, но таким желанным чувством — гордости. Не гордыни, а тихой, спокойной гордости за себя. Он больше не был тем запуганным человеком, который боялся собственной тени. Он был писателем. Он прошёл через огонь сомнений и страх не спалил его, а закалил. Он понял, что по другую сторону страха всегда находится награда. Нужно лишь найти в себе смелость сделать тот самый, первый, самый трудный шаг — шаг за порог собственных сомнений.
