На кухне что-то сверкнуло и покатилось по полу. Раиса Николаевна с неожиданной для ее шестидесяти пяти лет прытью нагнулась и схватила маленький серебристый шарик.
— Ну вот! — победоносно воскликнула она, поднимаясь и поправляя очки на кончике носа. — Я же говорила, Ваня! Смотри!
Мой муж, до этого спокойно пивший чай за столом, вопросительно взглянул на свою мать. Я продолжала мыть посуду, стараясь не реагировать на очередные странности свекрови.
— Что это? — спросил Иван без особого интереса.
— Это, сынок, из твоей одежды выпало! Я же тебе говорила, что она неспроста! — свекровь многозначительно покачала головой и поднесла шарик ближе к глазам сына. — Это ртутный шарик! Она тебя приворожила!
Я едва сдержала вздох. За год совместной жизни с Иваном и еще более близкого знакомства с его матерью такие заявления стали почти обыденностью. Раиса Николаевна была уверена, что я — ведьма, приворожившая ее единственного сына. А все потому, что Иван встретил меня после неудачного десятилетнего брака и влюбился, как мальчишка.
— Мама, это обычная бусинка, — терпеливо объяснил Иван. — Видишь, у нее даже дырочка есть. Наверное, от Маришкиного рукоделия закатилась.
Я благодарно улыбнулась мужу. Действительно, накануне я зашивала любимую блузку и, видимо, обронила бусину от отделки. Но переубедить свекровь было невозможно.
— Ничего не бусинка! Это ртуть! Она делает специальные заговоры, а потом подбрасывает тебе эти шарики в карманы и в еду! — Раиса Николаевна перекрестилась. — Сыночек, она тебя приворожила! Надо к батюшке сходить! — свекровь тащила моего мужа в церковь каждый раз, когда находила очередное "доказательство" моего колдовства.
Иван бросил на меня извиняющийся взгляд. Я понимающе кивнула — нам обоим было ясно, что спорить бесполезно. Раиса Николаевна была истово верующей, но при этом верила и во все возможные суеверия, заговоры и порчи. Особенно когда дело касалось меня — тридцатилетней женщины, которая "увела" ее сорокалетнего сына из-под опеки матери.
— Хорошо, мама, я схожу в храм на выходных, — мягко ответил Иван, поднимаясь из-за стола. — А сейчас мне нужно работать, у меня срочный проект.
— Вот! — патетически воскликнула свекровь. — Она и работать тебя заставляет сверх меры! Раньше ты так не перетруждался!
Я отвернулась к раковине, чтобы скрыть улыбку. До нашего знакомства Иван действительно не особо усердствовал в работе, перебиваясь случайными заказами на фрилансе. А после нашей встречи устроился в крупную компанию и сделал стремительную карьеру. Раиса Николаевна считала, что я заставила его "горбатиться", но на самом деле он просто наконец нашел работу по душе.
Когда Иван ушел в свой кабинет, свекровь присела за стол и пристально уставилась на меня:
— Я все вижу, Марина. Не думай, что я не замечаю, как ты морочишь голову моему мальчику.
— Раиса Николаевна, — я присела напротив нее, стараясь говорить спокойно, — мы уже год вместе. Иван счастлив, у него хорошая работа, он бросил курить, начал заниматься спортом. Разве это плохо?
— Это не он сам! Это все твои чары! — она понизила голос до драматического шепота. — Мой Ванечка раньше ко мне каждый день приезжал, а теперь раз в неделю и то не всегда. Это ты его настраиваешь!
Я вздохнула. Переубедить свекровь было невозможно. Она искренне верила, что ее сын не мог по собственной воле предпочесть женщину своей матери. А то, что она вмешивалась в его первый брак, контролировала каждый шаг и в итоге довела невестку до развода, свекровь, конечно, отрицала.
— Раиса Николаевна, может, чаю еще? — предложила я, решив сменить тему.
— Нет! — отрезала она, вставая. — Я к отцу Сергию пойду, посоветуюсь, как Ваню от твоих чар освободить. А ты знай — я все равно выведу тебя на чистую воду!
Когда за свекровью закрылась дверь, я с облегчением выдохнула и пошла к мужу. Иван сидел за компьютером, но при моем появлении поднял голову и виновато улыбнулся:
— Прости за маму. Она опять за свое.
— Ничего, — я присела на подлокотник его кресла. — Она просто любит тебя и беспокоится.
— Она не просто беспокоится, она сходит с ума, — Иван потер переносицу. — Эти ее бесконечные обвинения в колдовстве, поиски доказательств приворота... Иногда мне кажется, что у нее не все в порядке с головой.
— Она просто из другого поколения, — попыталась я оправдать свекровь, хотя и сама с трудом выносила ее выходки. — И потом, ты ведь был ее единственной опорой после того, как твой отец ушел.
Иван рассеянно кивнул. Его отец оставил семью, когда мальчику было всего пять лет. Раиса Николаевна одна поднимала сына, работала на двух работах, недосыпала, но делала все, чтобы Ваня ни в чем не нуждался. Между ними установилась особая, почти болезненная связь. Она посвятила Ване всю свою жизнь, и когда он женился в первый раз, восприняла это как предательство. С первой женой Ивана, Ольгой, у свекрови были непростые отношения, но когда на горизонте появилась я, Раиса Николаевна почти начала скучать по бывшей невестке.
— Может, тебе и правда стоит сходить в церковь с мамой? — предложила я. — Не для "снятия приворота", конечно, а просто чтобы успокоить ее.
— Не думаю, что это поможет, — покачал головой Иван. — В прошлый раз она притащила меня к какой-то "блаженной Матроне" за триста километров от города. Я послушно отстоял службу, приложился к мощам, а на обратном пути она все равно обнаружила у меня в кармане нитку от твоего свитера и заявила, что это "наговоренный волос ведьмы".
Мы оба рассмеялись, хотя ситуация была скорее грустной, чем смешной.
Вечером раздался звонок. Иван взял трубку и по его изменившемуся лицу я поняла — звонит Раиса Николаевна.
— Да, мама... Нет, мы никуда не уезжаем... Что? Какой отчитывающий молебен?.. Мама, это уже слишком... Нет, я не буду это обсуждать... Хорошо, я перезвоню завтра.
Он положил трубку и устало потер лицо:
— Она нашла какого-то батюшку, который проводит специальные молебны от колдовства. Хочет, чтобы я приехал к ним в храм.
— Может, сходишь? — предложила я снова. — Вдруг это ее успокоит?
— Не успокоит, — вздохнул Иван. — Она найдет что-то еще. Ее убеждение, что ты меня приворожила, сильнее любых доказательств обратного.
В эту ночь я долго не могла заснуть. Иван мирно посапывал рядом, а я думала о Раисе Николаевне, о ее одиночестве и страхе потерять сына. Ведь по большому счету, она просто боялась остаться одна на старости лет. И вместо того, чтобы наладить отношения со мной и, возможно, обрести в моем лице поддержку и помощь, она делала все, чтобы оттолкнуть меня и вернуть былое влияние на сына.
Утром я приняла решение. Когда Иван ушел на работу, я позвонила свекрови и предложила встретиться. Она согласилась с подозрительной готовностью — видимо, решила, что сможет уличить меня в злонамеренных планах.
Мы встретились в маленьком кафе недалеко от ее дома. Раиса Николаевна пришла при полном параде — в строгом костюме, с идеальной укладкой и с крупным крестом на груди, словно защищаясь от меня.
— Я вас внимательно слушаю, Марина, — холодно произнесла она, когда принесли чай.
— Раиса Николаевна, — я набрала воздуха в грудь, — я хочу поговорить начистоту. Я не ведьма. Я не приворожила вашего сына. Я просто люблю его, и он любит меня. Это нормальные человеческие чувства, без всякого колдовства.
— Все вы так говорите, — свекровь поджала губы. — А потом оказывается, что и свечки жгли наговоренные, и волосы в еду подмешивали.
— Я понимаю, что вы беспокоитесь за Ивана, — продолжила я терпеливо. — Но подумайте сами — разве я приношу ему вред? Он бросил курить, стал больше зарабатывать, выглядит счастливым. Разве не это главное для матери — счастье сына?
— Счастье сына... — Раиса Николаевна задумчиво помешала чай. — Мой Ваня был счастлив со мной. А потом появилась Ольга, увела его, а потом бросила, негодница! И он вернулся ко мне, несчастный, измученный. А теперь ты появилась...
— Но ведь Иван не был счастлив в первом браке, — мягко возразила я. — Вы же сами говорите, что он вернулся к вам измученным. А сейчас он счастлив. Разве вы не видите разницы?
Свекровь уставилась в чашку, словно надеясь найти там ответы.
— Раиса Николаевна, — я решилась на откровенность, — Иван любит вас. Вы его мама, и никто не может заменить вас в его жизни. Но он взрослый мужчина, ему нужна и другая любовь — женская. Я не отбираю его у вас, я просто занимаю другое место в его сердце.
— Другое место, — эхом отозвалась свекровь. — А почему он тогда реже приезжает? Почему забывает позвонить? Раньше не забывал!
— Потому что у него появилась своя семья, — я осторожно коснулась ее руки. — Но это не значит, что он вас разлюбил. Просто... жизнь идет вперед. И знаете, что? Я могла бы стать вам не врагом, а другом и помощником. Мы могли бы вместе заботиться об Иване, а не перетягивать его, как канат.
Раиса Николаевна долго молчала, задумчиво глядя в окно. Потом вдруг спросила:
— А детей вы планируете?
Я улыбнулась. В этом вопросе, таком обычном для свекрови, мне почудился проблеск надежды.
— Да, конечно. Иван хочет двоих, а я была бы рада и троим.
— Троим! — Раиса Николаевна всплеснула руками. — Господи, да кто же с такой оравой справится! Ты же работаешь!
— Буду нуждаться в помощи, — я многозначительно посмотрела на нее. — В помощи бабушки, которая научит внуков всему, что знает сама.
Что-то дрогнуло в лице свекрови. Она смотрела на меня с недоверием, но уже без прежней враждебности:
— Ты хитрая, Марина. Знаешь, чем подкупить старуху.
— Я не хитрю. Просто говорю то, что думаю, — я улыбнулась. — Иван любит вас, я уважаю вас как его мать. Мы могли бы стать одной семьей, а не врагами.
Мы просидели в кафе почти два часа. Разговор был непростым — Раиса Николаевна то возвращалась к своим подозрениям, то вдруг начинала рассказывать о детстве Вани, о его первых шагах и словах. Я слушала внимательно, задавала вопросы, и постепенно напряжение между нами ослабевало.
Когда мы расставались у метро, свекровь вдруг спросила:
— А к батюшке-то сходите с Ваней? Отец Сергий — хороший человек, он молебен о семейном благополучии может отслужить.
— Сходим, — согласилась я. — Только не для снятия приворота, а для благословения нашей семьи.
Раиса Николаевна неожиданно хмыкнула:
— Ладно, там разберемся. А в воскресенье приезжайте ко мне на пироги. Я Ванины любимые, с капустой, сделаю.
Я кивнула, не веря своей удаче. Возможно, это был первый шаг к миру.
Вечером я рассказала обо всем Ивану. Он слушал с недоверчивым удивлением:
— Ты хочешь сказать, что мама пригласила тебя на пироги? И не обвиняла в колдовстве весь разговор?
— Обвиняла, конечно, — я рассмеялась. — Но, по-моему, уже не так убежденно. Знаешь, она просто боится остаться одна. Ей нужно дать понять, что она важна для нас, что мы — одна семья.
— Ты удивительная, — Иван обнял меня. — Вместо того, чтобы обижаться на все эти обвинения, ты пытаешься понять ее и найти общий язык.
— Я просто люблю тебя, — я прижалась к нему. — А она — часть твоей жизни. Значит, нам нужно научиться жить в мире.
В воскресенье мы поехали к Раисе Николаевне. Она встретила нас у порога, нарядная, с уложенными волосами. Пироги действительно были изумительными, а атмосфера — почти дружелюбной. Свекровь все еще косилась на меня с подозрением, но уже не делала открытых обвинений.
После обеда она достала семейный альбом и стала показывать фотографии маленького Вани. Я искренне восхищалась, расспрашивала о каждом снимке, и Раиса Николаевна постепенно оттаивала, рассказывая забавные истории из детства сына. Иван смущался, но было видно, что ему приятно наше общение.
Когда мы уходили, свекровь вдруг протянула мне сверток:
— Это тебе. Ванин бабушкин платок. Шерстяной, теплый. Зима скоро, пригодится.
Я растроганно приняла подарок, понимая его значимость — семейная реликвия, переданная мне, означала какое-то признание.
— Спасибо, Раиса Николаевна. Я буду беречь его.
— Береги, — кивнула она. — И в храм все-таки зайдите. Для спокойствия.
В машине Иван недоверчиво покачал головой:
— Не могу поверить. Ты что, действительно ее приворожила?
— Глупый, — я легонько толкнула его в плечо. — Просто иногда людям нужно показать, что они не лишние, что их место в твоей жизни никто не занимает.
Мы действительно сходили в храм, но не на "отчитывающий молебен", а на обычную службу. Раиса Николаевна стояла рядом со мной, время от времени шепотом подсказывая, когда креститься и кланяться. После службы мы долго гуляли по парку, и свекровь рассказывала о своей молодости, о том, как встретила отца Ивана, как тяжело ей было после его ухода.
Прошло несколько месяцев. Наши отношения с Раисой Николаевной постепенно менялись. Конечно, были и срывы — иногда она вдруг начинала снова подозревать меня в колдовстве, особенно когда Иван отказывался ехать к ней в непогоду или был слишком занят работой. Но такие эпизоды становились все реже.
Однажды свекровь простудилась, и мы с Иваном приехали ухаживать за ней. Я варила бульон и поила ее травяными чаями. Она ворчала, что я все делаю не так, но в ее глазах уже не было прежней враждебности.
— Ты знаешь, Маришка, — сказала она мне, когда Иван вышел из комнаты, — а ведь я всегда мечтала о дочке. Но Бог дал только Ваню. Он хороший сын, но с дочерью было бы проще...
Это признание тронуло меня до глубины души. В нем было и объяснение ее ревности, и какое-то скрытое принятие меня.
Мы с Раисой Николаевной не стали лучшими подругами, но научились уважать границы друг друга. Она больше не обвиняла меня в приворотах и не искала "улики" в нашей квартире. Иногда, конечно, не могла удержаться от замечаний о том, как я готовлю или веду хозяйство, но это были обычные свекровские придирки, без мистического подтекста.
А когда я объявила о своей беременности, Раиса Николаевна расплакалась и обняла меня — впервые за все время нашего знакомства.
— Теперь-то я точно буду нужна, — шмыгнула она носом, вытирая слезы. — С младенцем одни не справитесь, это я вам точно говорю!
Иван подмигнул мне поверх ее головы, и я улыбнулась в ответ. Мы оба знали, что впереди еще много испытаний и сложных моментов. Но главное препятствие было преодолено — страх быть ненужной и одинокой, который заставлял свекровь видеть во мне ведьму и разлучницу. Теперь она видела во мне часть своей семьи, мать своего будущего внука или внучки. И это было самое настоящее чудо — гораздо более реальное, чем все приворотные шарики и наговоренные свечи, в которые она когда-то верила.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: