Антонина овдовела рано, в сорок два. К этому времени её дочь, Нина, уже вышла замуж за хорошего парнишку из соседнего села и уехала с молодым мужем «на севера», добывать длинные рубли.
Изредка Нина баловала мать звонками, в которых просила за неё не волноваться, всё у неё хорошо сложилось: друзья, работа, новые родственники. В эти моменты Антонина отчетливо понимала, что дочь отдалилась. Отрезанный ломоть.
Работы в деревне для Антонины не оказалось, единственную школу, где Тоня числилась помощницей повара, закрыли.
Оставшись безработной, Антонина не отчаялась, она повадилась ездить автобусом в соседнее село, где два раза в неделю продавала своим постоянным покупателям молоко и творог.
Вырученных денег едва хватало на хозяйство, но с другой стороны, жаловаться Антонине было не на что. Жила она одна, питалась тем же молоком и творогом, и овощами, которые выращивала в огороде.
Ей некогда было думать об одиночестве, ведь её ждал полный двор кур, гусей и уток, в коровнике мычала Зорька, а под ногами вился кот, Лютик. Пока всем угодишь, принесешь еды, корма и почистишь, уже и день прошел.
Раз в день, обычно после обеда, Антонина подходила к окну, где у неё стоял стульчик, садилась и любовалась окружающей природой за окном.
А посмотреть было на что: на фоне небесного простора красовались спокойные березки.
За этими березками прямо из земли бил ключ с ледяной водой. Вода из этого родника была чистой, вкусной, она собиралась в небольшое озеро.
Этот маленький природный шедевр не мог остаться незамеченным, неудивительно что однажды Антонина проснулась от шума подъехавшей к её дому техники.
Антонина зевнула, накинула на себя тёплый байковый халат, который ей достался после матери и вышла на крыльцо.
Она вытянула шею и посмотрела на кучку людей, которые осматривали и обсуждали окрестности, подошла к одному из них, видному мужчине, одетому в деловое пальто:
— Доброе утро, а можно узнать, что здесь происходит?
Мужчина сразу повернулся к ней, осмотрел, покосился на её дом:
— Вы тут живете? Я недавно купил тут участок и хочу построить дом. Соседями, значит, будем.
— Соседями?
Антонина вернулась обратно домой. Она была потрясена. Ей нужно было разузнать подробности о том, кто решил строиться по-соседству с ней, поэтому она торопливо оделась и пошла в магазин.
Продавщица, словоохотливая Тамара, была в курсе происходящего и поведала о том, что участок возле дома Антонины выкупил некий богатый бизнесмен.
— Дом построить хочет. Не для себя, а для своего брата-близнеца, тот чем-то болен, врачи посоветовали ему жить ближе к природе. Ну а у нас, сама знаешь, места хорошие, лес чистый, да и родников целебных полно.
— Бизнесмен, говоришь, — задумалась Антонина. — Ну, дело хорошее. Может понравится ему тут, раздобрится и какой-нибудь магазин даже откроет. Не помешают нам новые рабочие места.
— Ну, это ты размечталась конечно, — засмеялась продавец.
Выходя из магазина, Тоня столкнулась с водителем Гаврилой, тот работал на хлебовозке, возил в магазин хлеб.
Вот и сейчас он нес в руках большой поддон с хлебом.
— Привет Антонина, будь добра, поддержи дверь, — попросил он.
— Привет, привет, — улыбнулась Тоня и раскрыла дверь.
Гаврила остановился на пороге и взглянул:
— А ты куда спешишь? Возьми вон горячего хлебушка, только из печи.
Антонина густо покраснела и взяла булку, крикнув:
— Тамарк, запиши булочку на меня, потом оплачу!
Было от чего краснеть: Гаврила ухаживал за Тоней вот уж несколько лет. Вот только Тоня шарахалась от мужчины как от огня.
Гаврила был младше на целых шесть лет и, кто-то из местных обмолвился, мол, Тоня старуха для него. Вот женщина и запрещала себе думать о Гаврилке, пускай ровесницу себе найдёт!
Вот только жениться Гаврила не спешил. Он всё поглядывал на Антонину, даже путался ухаживать, пока она не пресекла все его попытки сблизиться с ней.
Мужчина только вздыхал, поглядывая издалека.
***
Со стройкой долго не тянули.
Когда посреди луга вымахал добротный особняк и загорелись в нём светом окна, женщина поспешила наведаться в него.
Она открыла новенькую сейф-дверь и заходя в дом, крикнула:
— Ау, соседи, доброго вам дня!
Пахнуло запахом дерева и краски, Антонина помялась на пороге, держа в руках яблочный пирог.
Из-за арки выглянуло двое мужчин, вышли и женщины, одетые в комбинезоны.
— Вам кого?
— А… я же соседка, живу во-он в том доме, рядом. Напекла я пирогов, дай думаю и вас тоже угощу.
— Спасибо, — кивнула одна из женщин и подойдя, забрала поднос с пирогом.
— Я заодно спросить хотела, — замялась Антонина, — не найдется ли тут подработки какой? Я могу обои поклеить, поштукатурить чего, или потолок побелить… Нет?
Один из рабочих покачал головой:
— Наверное нет. Нас тут целая бригада приехала делать внутренний ремонт. Это вам к хозяину нужно обращаться, он приедет через пару дней.
— А-а, — разочарованно протянула Антонина и кивнула головой. — Ну тогда я пойду.
Подзаработать не вышло.
Антонина вернулась к себе и подавлено посмотрела на свой жалкий дом.
Ему тоже требовался ремонт, хотя и он мало бы помог. Старый и неуютный дом, который потихоньку рушился и обрастал мхом.
Но больше всего Антонину расстроило ощущение ненужности соседям.
Раньше все было по-другому и люди были иными; строясь, или переезжая в новый дом, хозяева первым делом знакомились с соседями.
Это ведь нормально и естественно, знакомиться с людьми, которые будут рядом жить.
А тут, за всё время стройки, хозяин ни разу к ней не заглянул, ни о чем не попросил, словно соседство ему ни к чему. Странный человек.
***
Но вскоре всё изменилось. Вначале новый соседский дом радостно засиял новогодними гирляндами, а затем приехали жильцы.
Антонина, прильнув к окну, наблюдала за тем, как во двор напротив заезжают грузовики с мебелью и коробками.
Из одной машины вышла девушка в светлой шубке, она уверенной походкой зашла в дом.
«Ишь ты какая» — подумала Тоня. — «Наверное, королева красоты. Кто ещё мог приехать в дом, который построил бизнесмен?»
Брата хозяина, о котором говорила Тамарка, Антонина не застала, как ни караулила у окна.
Что странно, из дома он не выходил, лишь раз в неделю девушка, которую Тоня видела из окна, выбиралась из дома в магазин.
Антонина не раз сталкивалась с ней, здоровалась и останавливалась чтобы поговорить, однако соседка сразу делала кислую мину на лице, отводила глаза и, чеканя сухое «здрасьте», пробегала прочь.
Антонина сокрушалась оттого что соседка не шла с ней на контакт.
«Видимо эта особа слишком высокого мнения о себе и не считает нужным общаться со мной» — расстроилась она.
Так прошло больше года. Антонина больше не пыталась наладить отношения с соседями, и даже не реагировала на гостей. Раз в неделю к соседнему дому подъезжал дорогой автомобиль, из него выходил солидный господин, доставал из багажника пакеты и уносил их в дом.
Но однажды все изменилось.
В дверь постучали и вошла соседка. Она озвучила цель своего визита:
— Я заметила, что у вас есть корова, куры, всякая живность. Может, продадите мне мясо? Я оплачу. А ещё, с радостью куплю у вас масло, сметану и картофель, если есть.
— Да, конечно, — встрепенулась Антонина, она предложила гостье сесть и принялась рыться в закромах.
— Просто мясо в магазине «не то». И сметана тоже, — оправдывалась гостья.
Тоня согласилась, достала из морозильной камеры пакет с говядиной, не так давно резали бычка.
— Мясо хорошее, свежее, его даже не понадобится долго варить.
— А… сколько его нужно варить? — тихо спросила гостья.
— Часа полтора.
— Так много?
— У, милая, бывает мясо, которое приходится и дольше варить. Ты что, не разбираешься в сортах? Ничего страшного, я тебе помогу.
— А если я не хочу варить мясо? Просто пожарю на сковороде? — озадачилась гостья.
— Можно и пожарить.
— Но я не умею. Боюсь, всё мясо сожгу. Не могли бы вы… пожарить его тут у себя, с картошкой, а я бы пришла и забрала готовую еду?
Антонина разглядела гостью, та показалась ей слишком молодой. Холёное личико девушки было бесстрастным, а её нежные ручки с накрашенными ногтями, казалось, никогда не видели работы.
— А вы вообще, готовить умеете? — поинтересовалась она.
Красавица пожала плечами:
— Ну конечно же нет.
— Как вас зовут?
— Олеся, а вас?
— Антонина, можете Тоней называть. Я могла бы готовить для вас обеды и ужины, за небольшую плату.
— Вы знаете, от вашей помощи не откажусь! Когда вы сможете прийти к нам?
— Да хоть сейчас.
— Тогда не будем терять время, пойдёмте к нам, я всё покажу.
Антонину не нужно было упрашивать, она сложила все продукты в большой пакет и закрыв дверь дома на щеколду, ушла.
Соседский дом
Дом поразил Тоню своим величием и красотой. Внутри был сделан хороший дорогой ремонт, все было со вкусом обставлено новой мебелью.
В гостиной на диванчике сидел хмурый мужчина, читавший книгу, он взглянул на Тоню и возмутился:
— Это ещё кто? Что-то случилось?
Антонина рассмотрела его и мысленно поразилась. По правде говоря, она ожидала увидеть молодого человека, ровесника Олеси, однако перед ней сидел мужчина примерно сорока пяти лет на вид.
Олеся лебезила перед ним:
— Дорогой, представляешь, я нашла помощницу в наш дом, это Антонина, она будет готовить для нас еду.
Антонина ввернула:
— Вообще то, я ваша соседка, в соседнем доме живу. Приятно познакомиться.
— Хм.
Мужчина скользнул по гостье глазами и отвернулся. Было видно, что она не вызвала никакого интереса.
— Пошли, — заявила Олеся, переходя на «ты».
Олеся показала гостье кухню и нетерпеливо вздохнула:
— Приготовь нам поесть.
Антонина снова удивилась, на этот раз фамильярности, с которой обращались к ней. Впрочем, обижаться было некогда, женщина выложила из пакета продукты, помыла руки и принялась готовить еду.
Через час с небольшим она подала на стол мясо, тушеное с картошкой.
Так у Антонины появилась желанная работа.
Хозяин, неразговорчивый Алексей Дмитриевич, выплачивал ей жалованье раз в неделю. Со временем он подобрел и изменил свое отношение к ней, ещё бы, вкусная еда творит чудеса.
Приходя в соседский дом, Антонина заметила, что Олеся никогда не убирает за собой. Постель хозяев не застелена и пол не мыт.
Антонина посмотрела на это дело, взяла ведро с тряпкой и отмыла весь дом.
Она заметила как Олеся надула губки, а хозяин неодобрительно взглянул:
— Кто тебя просил убираться? — поинтересовался он.
— Так грязно у вас, смотреть больно. Ну я и решила помыть.
— Если ты думаешь, что я буду оплачивать твои «душевные порывы», то зря. Нам эта пыль в углах нисколько не мешала! Так что впредь, можешь не утруждать себя, я буду платить только за твою работу в кухне. И за продукты, разумеется.
— Ну хорошо…
Антонина обиделась, однако домыла пол. А вскоре она стала замечать, что брат Алексея, тот самый бизнесмен, который построил этот дом, перестал приезжать.
И Олеся перестала ходить в магазин. И как-то недовольно начала коситься на неё.
А потом и вовсе выдала:
— Ты посуду не мой, оставь, я сама потом уберу со стола. И мясо больше не приноси. Мы будем покупать только картошку, яйца и молоко, из них и готовь.
Антонина посмотрела на хмурое лицо хозяйки и подивилась вслух:
— У вас что-то случилось?
— Случилось! — ответила Олеся. — Надоела эта деревня! Тут тебе ни торговых центров, ни кафе… Ничего нет! Даже некуда сходить!
Спустя пару дней, Тоня привычно постучала в дом и обнаружила, что дверь не заперта. Она вошла и принялась топтаться в фойе, на полу валялись вещи, канделябры со свечами, безделушки, коих тут было полно, в гостиной был раскурочен шкаф-стеллаж, книги валялись грудой на полу.
— Ой, что тут произошло… Олеся! — крикнула Антонина.
— Олеси в этом доме нет, — услышала она из кухни.
Антонина устремилась в кухню и увидела творящийся в ней бардак: вся посуда валялась на полу, кто-то сорвал шторы с окон, они лежали на полу.
Алексей Дмитриевич сидел за столом, уставленным бутылками и пил.
— Что тут произошло, Алексей Митрич? Вы с Олесей поссорились?
— Не произноси больше это имя. Олеся уехала и бросила меня. Оставила записку, мол, деревенская жизнь не для неё.
Мужчина вздохнул и поднял на Антонину глаза:
— Тонь, а принеси мясо? У тебя ведь есть, принеси и пожарь мясо для меня.
— Ну… хорошо, сейчас схожу.
Антонина не посмела ослушаться мужчину, поэтому сбегала домой, а вернувшись, принялась жарить мясо.
Пока еда готовилась, она прибрала в кухне и в гостиной.
Кухню наполнил аппетитный запах жарки, мужчина, уснувший за столом очнулся и подошел к плите и принялся есть, вытаскивая куски мяса из сковороды ножом.
— Что вы делаете, Алексей, с ножа есть нехорошо. Вы лучше садитесь за стол, я положу мясо в тарелку и подам.
Хозяин сел за стол и изрёк.
— Ты бесподобна Тоня. Обожаю тебя.
Антонина замерла, она уж и забыла, когда ощущала себя женщиной и слышала подобные слова.
— Никуда не уходи. Садись рядом и выпей со мной.
— Да я не пью.
Антонина поняла, что сосед пьян и ей лучше бы уйти, но Алексей вдруг повис на ней, обняв.
— Я и не замечал, что ты такая интересная женщина, Антонина, — промурчал он.
Замужняя жизнь
Антонина чувствовала на себе пытливые взгляды соседок и друзей, когда приходила в магазин. Люди шушукались за спиной, однако с расспросами не лезли.
Только Тамарка-продавец, хитро улыбалась ей:
— То-онь, а ты сигареты для кого берешь? А еще колбасу и сыр, ты ж сроду их не ешь.
— Для соседа, для кого же ещё? — проронила Тоня. — Я вроде говорила, что работаю у него.
Тамара едко улыбнулась, облокотилась о прилавок и шепнула:
— А с каких это пор, ты ночуешь у него? И ешь с ним, за одним столом? Брось, Тонь, зачем тебе этот богатей? Не пара он тебе. Поиграется и бросит.
Антонина притихла, обведя взглядом магазин. Зеваки, стоявшие за спиной, прислушивались к тишине.
— Ты что, подглядываешь за мной?
— Плохого ты мнения обо мне! Про вас вся деревня судачит.
Тоня протянула:
— Вон оно что. А что мне скрывать? Да, у нас с Алексеем отношения, у нас любовь.
Тамара продолжала очень хитро смотреть:
— Так ли уж «любовь»? Не успела молодая хозяйка покинуть дом, как этот «ловелас» принялся тебя охмурять! Тоня, Тонечка, очнись! Ужель веришь ему?..
Антонина окаменела от охвативших её чувств. Она гордо сложила купленные продукты в пакет и вздёрнула нос:
— У тебя всё? Сдачу мне выдай, да побыстрей, а то я в книгу жалоб напишу.
Не глядя более на растерянную подругу, Антонина сгребла сдачу и ушла.
В душе её бушевал гнев:
«До чего же люди злы, только и умеют языками чесать!»
Выходя из магазина, Тоня едва не споткнулась на крыльце, завидев Гаврилу, несущего ящик с хлебом.
Поддерживать дверь она не стала, да и Гаврила не просил, он недовольно крякнул и ловко подцепив дверь одной рукой, ушел.
«И этот туда же», — подумала Антонина, — «даже здороваться перестал. И пусть».
Но в сердце кольнуло нехорошо…
Раньше, когда Гаврила краснел и волновался при виде её, Антонине становилось хорошо. Душа воспевала и хотелось лететь.
А теперь Гаврила даже не смотрит на неё. И молчит. И от этого молчания не по себе…
***
Завернув в свой переулок, Антонина пошла не в свой дом, а в соседский.
Алексей говорил, что скоро женится на ней, и этот новый особняк будет принадлежать и ей.
Женщина даже стала привыкать хозяйничать в новом доме. Единственное, ей приходилось забегать в свой дом по утрам чтобы растопить печь, да покормить скот.
Но это были временные неудобства. Алексей обещал, что после свадьбы соорудит во дворе загон, в который можно будет перегнать всю живность.
***
Алексей не обманул, в назначенный день он вызвал такси и повез Тоню в загс, где пару расписали.
Он надел ей на палец кольцо.
— Какая красота. Оно золотое?
— Конечно. Смотри не теряй.
После возвращения в дом, Антонина накрыла стол. Алексей почти сразу засел пить.
— Не слишком ли ты много пьешь в последнее время, дорогой? — проворковала Антонина, любуясь кольцом.
— Я от счастья пью. Ты, это, принеси мяску, да пожарь. Надо ведь чем-то закусить.
— Так мяса нет. Я приготовила салат…
— Как это «нет»? А вон стоит, в твоем сарае мычит.
— Так это ж Зорька, кормилица моя. Зорьку нельзя, я ж молоко с неё продаю. На то и живу.
Новоиспеченный муж нахмурился и махнул рукой:
— Забудь про те копейки. Теперь у тебя богатый муж! Ты каждый день курятину готовишь, а я говядину хочу.
— Так ведь корову колоть, это маеты на целый день…
Однако Алексей стукнул по столу кулачком:
— Я непонятно сказал? Мяса тащи!
Мясо
Антонина всю деревню обежала, в поисках мясника, но никого не нашла. Все знакомые, которые раньше помогали ей колоть бычков, отказывались. Оно и понятно, на улице мороз. Кому захочется в такую погоду возиться, там ведь работы на несколько часов.
Наконец, один из знакомых согласился, это был Гаврила.
Он хмуро на неё взглянул:
— Почему ты решила избавиться от коровы?
Антонина опустила голову от стыда. Не могла же она признаться в том, что у неё муж мяса захотел.
Поэтому соврала:
— А потому что тяжело стало её содержать. Это ж сколько денег уходит на сено и комбикорм…
— Дак ты ж замуж вышла, неужели муж не поможет сена заготовить?
Антонина вздохнула:
— Ты поможешь или нет?
— Помогу. Жди, приду через часок.
Антонина вернулась домой, подтопила печь, налила воду в ведра и поставила их греться на печь.
Муж ни разу не вышел из своего дома, не поинтересовался, нужна ли его помощь.
А у Антонины заболела душа, когда Зорька, не подозревавшая ни о чем, доверчиво взглянула на неё.
Через час все было кончено, Гаврила разделывал говяжью тушу, Антонина перетаскивала мясо в дом.
— Чего «твой» не вышел помогать? — в сердцах поинтересовался Гаврила.
— Так он человек городской, непривыкший в хозяйстве управляться.
Антонина набрала таз мяса и посмотрела на Гаврилу:
— Это тебе, за помощь. Возьми, спасибо, если бы не ты…
— Что-то много даешь.
Гаврила выпрямился, принял из её рук таз и посмотрел в глаза, строго, но в то же время с благоговением, Антонина замерла.
Но тут на крыльце соседского дома появился Алексей, он был безобразно пьян, еле стоял на ногах и громко закричал:
— Жена! С кем там стоишь?! Ты что, забыла про меня?! Я мяса жареного хочу, долго ещё ждать? Тащи мясо и ты мне ещё брачную ночь должна!
Гаврила был разочарован.
— Вы что, поженились? — поинтересовался он.
Тоня улыбнулась, зябко поёжившись и подышав на свои замёрзшие руки:
— Ну, да.
Гаврила в сердцах бросил таз с мясом в снег и забрав свои нож, топорик и остальные инструменты, ушёл прочь.
Дочь
Замужняя жизнь быстро наскучила Антонине.
Супруг Алексей только и занимался все свое свободное время тем, что пил горькую и ел.
А ел он в-основном, мясо. Такой оказался мясоед. Он научился его сам готовить, закидывая в сковороду или в кастрюлю.
Двор Тони опустел. Лишь жалостливо мявкал под ногами кот, Лютик.
— Надоел этот кот. Зачем ты его притащила к нам, выгони его на улицу, пусть там живёт, — ворчал муж.
Приехала погостить дочь, Нина, посмотрела на своего нового отчима, который только и делал, что храпел пьяный, уткнувшись прямо в стол.
Отругала мать:
— Это называется, ты «замуж вышла»?
— Ну, дочь, не ворчи. Алёша неплохой человек, просто у него стресс, оттого и пьёт. Шутка ли, всю жизнь в городе прожил, а потом в деревню пришлось переезжать. Ему трудно себя найти.
— Мам, зачем ты защищаешь этого пьянчужку? Да по его виду всё понятно, он пил всю жизнь, и до сих пор пьёт. А ты у него в роли прислуги, хоть и жена.
— Зато посмотри, в каком шикарном доме я живу. Мне и во сне не снилась такая жизнь!
— Мам, не злись, но я скажу правду, этот дом тебе не принадлежит. Да и не похожа ты на хозяйку. Ты ради этого паразита забросила свой собственный дом. А вдруг он тебя выгонит, найдёт себе женщину помоложе, куда ты пойдешь?
Поворчав и повидав мать, Нина в тот же день засобиралась домой.
— Дочь, мяса возьми, — заволновалась Антонина и побежала в кладовку, где на время зимних холодов, хранилось мясо в бочках. Но на двери висел замок.
Антонина удивилась, подёргала закрытую дверь и вернулась в дом. Она подошла к спящему мужу и принялась его будить:
— Лёш, ты что кладовку на замок закрыл? А ключ где?
Муж сделал капризную мину на лице и спросил:
— Зачем тебе ключ?
— Дак мяса возьму, дочери в дорогу дам.
— Давай договоримся, никаких детей!
— Ты что такое говоришь?..
Антонина не могла поверить в услышанное, она обшарила карманы мужа и нашла ключи. Однако дочь, услышав их разговор, брезгливо поджала губы:
— Ну и ну, да-а-а, вот это поворот… Всё с вами понятно. Мам, я пойду, такси подъехало, не нужно ничего. В-общем, я больше не приеду. Не хочу.
Тоню захлестнула тоска.
К ночи муж выспался и стукнул кулаком по столу.
— Слушай сюда. Мой брат помер не так давно, а этот дом числился на нём. Теперь в права владения домом вступает его жена.
Тоня ахнула, закрыв рукой рот.
— Она звонила, предупредила, чтобы я освободил дом.
— И что же теперь делать, Лешенька?
— А что у вас в деревнях в таком случае делают, Тонь? Мозгами пораскинь. Не уступай ей дом. Роди ребенка, а лучше двух, откажись выселяться, запрись в доме на все замки. Будет трудно, но нужно отвоевать дом.
Антонина покачала головой:
— Ты что, Лёш… Я не смогу. Не такой я человек.
Алексей налил себе полный стаканчик из бутылки, опрокинул его в себя и снова стукнул по столу кулаком:
— Ну раз кишка тонка, бороться за дом, тогда собирай вещи, будем переезжать к тебе.
Пошарив на плите, Алексей достал из кастрюли мясо, и несмотря на то, что оно было холодным, принялся его есть.
— Олеська коза, — проворчал он, выгрызая мясо с кости, — сбежала от меня как крыса с тонущего корабля, как только узнала об истинном положении дел. Пока брат обеспечивал меня, она жила тут, спала в моей постели и пела мне в ухо дифирамбы. Но как-только брат помер, и прекратился денежный поток от него, она сразу смылась.
Антонина удивилась вслух:
— Так вот почему вы перестали мне платить…
— Ага. Но с тобой всё просто, достаточно было поманить, и ты тут-же прибежала, легла в мою постель.
Антонину покоробило от слов мужа.
— Не говори обо мне в таком пренебрежительном тоне.
— А ты из себя умирающего лебедя не строй, ты вообще-то жена, которая со мной и в горе, и в радости. Иди вещи собирай. Уходить будем так: камня на камне здесь не оставим и вынесем всё, вплоть до лампочек, вкрученных в патроны, поняла? И окна напоследок разобьём. С музыкой будем уходить! Зови там этого своего, мясника, пусть поможет перетащить мебель.
Антонина вынырнула из своих раздумий и встряхнула головой:
— Так ты женился на мне, не из-за любви?.. Ты женился, чтобы пристроиться ко мне?..
Муж только ухмыльнулся:
— Тонь, ты ведь не молодая баба уже, должна понимать, что к чему.
— Ты меня совсем не любил.
— Как и ты. Ты ж на этот дом повелась?
Алексей доел мясо, бросил на стол обглоданную кость и почесывая свой живот, открыл холодильник и достал новую бутылку.
— Как я могла довериться тебе… Ещё и Зорьку-кормилицу не уберегла, — продолжала убиваться Тоня.
Решение пришло в её голову тут-же, она вышла из дома и сжимая в руке ключ от кладовки, открыла её. Она решила уходить от Алексея и подавать на развод.
Зачем жить рядом с человеком, который относится к ней как к рабочей силе и не питает чувств?
Устала она от его капризных требований «принеси, подай, пожарь». И вправду паразит.
Бочка и ящик, в которых хранилось мясо, были почти пусты.
Антонина не поверила глазам, обшарила все в кладовой но мяса не нашла. Она вернулась в дом:
— Лёш, куда ты дел мясо? Когда успел?
— Не твоё дело. Я позвонил кой-куда и обменял твоё мясо на кое-что.
— «Кое-что» — это те ящики с выпивкой, которые ты прячешь в подполе, ведь так? Какой же ты дрянной человек. Нам этого мяса хватило бы на целый год, а ты за месяц его раздал… На что ты собираешься дальше жить?..
Алексей весело улыбнулся и руками развёл:
— У меня же есть ты, что-нибудь придумаешь.
— А не пошёл бы ты к черту Алексей?! Мне такая обуза как ты не нужна. Я сегодня же поеду подавать на развод.
Эпилог
Антонину благополучно развели с окаянным мужем, но на этом история не закончилась.
Оставшись на улице ни с чем, бывший сосед и муж Тони, Алексей, придумал новый план; он попытался захватить Тонин дом.
Он проник в дом Тони посреди ночи, пока женщина спала, и, бесшумно ступая по полу, подошел к её постели.
Антонина вздрогнула и проснулась, оттого, что кто-то рухнул в её постель и попытался её обнять.
— Ой, мамочки, кто здесь?! — закричала она.
— Да не вопи ты, Тоня, это ж я, твой Лексей.
— Не трогай меня!
Женщина взвизгнула и вскочив, убежала из дома в чем была.
Она бежала босиком прямо по снегу, добежав до дома Тамары, постучала в окно.
Бывшая подруга вышла на крыльцо, крикнула «кто там?»
— Я это, Тамарочка, открой.
— Антонина?! Чего ты кричишь? Пожар что ли?
Тамара открыла дверь и обессилевшая от беготни Тоня забежала в дом.
— Хуже, Томочка, закрой скорее дверь… Пока этот Ирод не пришел…
— Кто?!
— Да бывший муж… Ой, Томочка, как ты была права. Не пара я ему. Зря связалась с этим паразитом, теперь отвязаться не могу…
Антонина несколько недель пряталась от бывшего мужа, пока наконец, Алексей не уехал из деревни.
Но и после этого Антонина боялась возвращаться домой. Ей казалось, что бывший муж снова сделает попытку вероломно ворваться к ней. Однако все обошлось.
Дом встретил Антонину запустением. Все шкафчики в кухне, а также холодильник, кладовка, погреб и подпол, были пусты.
«Троглодит» выел все припасы, в доме не осталось ни круп, ни макарон. Исчезла картошка, хранившаяся в подполе, исчезли банки с соленьями и закрутки.
Антонина села за загаженный пустыми тарелками и бутылками стол и обхватив голову руками, пригорюнилась.
«Вот, называется, и сходила замуж» — подумала она. — «Осталась без живности и коровы. На что жить?!»
Скрипнула дверь и в дом несмело вошел Гаврила. Он был не один, держал в руках Тониного кота, Лютика.
— Тонь, я поговорил с твоим Алексеем по-мужски, попросил его покинуть твой дом. И кота вот, твоего, забрал к себе. Хороший кот. Каждый день по мышке из подпола приносит.
Антонина обняла своего кота и расплакалась навзрыд:
— Ой, Гаврюша, спасибо тебе.
— Ты… плачешь оттого, что я его прогнал? Дак этот гад ходил по деревне и продавал за бесценок твои дрова…
Антонина ещё горше заплакала.
— Тонь прости.
— Это ты меня Гаврюша прости…
— За что?
— За то, что не оправдала твоих ожиданий. За то, что смотрела свысока…
— Давай печку затоплю. И, Тонь, у меня мать баню затопила… И пирогов напекла. Давай я тебя к нам домой пока отвезу, а то что тебе в холодном доме сидеть одной.
***
Через некоторое время Гаврил с Тоней поженились. Нина простила мать и даже несколько раз приезжала с мужем погостить.
Алексей Дмитриевич уехал в город и там, говорят, женился на немолодой вдове.
А в соседний дом стала приезжать погостить на все лето жена покойного бизнесмена, построившего дом.
Она оказалась неплохой.
Приехав в деревню, она первым делом наведалась по-соседски к Антонине, принесла пирог.
Даже подружились.
Антонина поинтересовалась у неё, чем болен Алексей, соседка только усмехнулась:
— Это Алёшка-то болен? Не смешите меня, он здоровый лоб. Только безбожно пьёт. Пока он жил в городе, все бары и кабаки обошел, везде наделал долгов, но мой покойный муж его, непутёвого, жалел. Как лучше хотел и отослал его в деревню, впустил пожить в наш дом, надеялся, что деверь бросит пить. Ага, как-же, Лёшка как пил, так до сих пор и пьёт!
конец