Я сидела напротив Максима в том самом ресторане на Садовой, где официанты уже знали каждый наш заказ наизусть. Свет падал мягко, музыка играла ненавязчиво, и я чувствовала себя почти счастливой. Почти. Максим рассказывал что-то про работу, я слушала вполуха, больше следя за тем, как на нас смотрят соседние столики. Две женщины средних лет переглядывались, явно обсуждая нас шёпотом. Я улыбнулась ярче, чем обычно, и нарочито громко рассмеялась его шутке.
— Не боишься, что кто-нибудь увидит нас? — спросила я, отпивая вино и оставляя на бокале чёткий алый след губной помады.
— Да пусть смотрят, — Максим пожал плечами и потянулся за сигаретой. — Для меня это всё не имеет значения. Когда мы вместе - это праздник.
Эти слова грели. Я поправила шарф на шее — яркий, шёлковый, пропитанный моими духами так, что запах держался часами. Максим теребил печатку на пальце, привычный жест, когда он слегка нервничал. Но сегодня нервничала больше я. Потому что в отражении зеркальной панели за его спиной я вдруг увидела себя — напряжённую, с блеском в глазах, который казался мне то ли азартным, то ли тревожным. Я доказываю что-то. Но кому? Ему? Или себе?
Когда мы вышли к машине, я "случайно" забыла шарф на заднем сиденье. Максим не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
Дома я бросила сумку на диван и сразу схватила телефон. Написала ему: "Я, кажется, шарф у тебя забыла".
Ответ пришёл через двадцать минут: "Да, всё нормально. Завезу потом".
Я уставилась в экран, ожидая продолжения. Но его не было. Открыла соцсети, полистала ленту. Наткнулась на страницу Ольги — жены Максима. Она выложила фотографию: семейный ужин, дети смеются, на столе что-то домашнее, уютное. Ольга стояла чуть в стороне, волосы аккуратно заправлены за ухо, как всегда. Спокойная. Невозмутимая. Как она может быть такой равнодушной?
Часы на стене пробили полночь. Я хотела позвонить Максиму, но передумала. Он же дома. С ней.
Почему она не видит? Или ей всё равно?
На следующий день Максим пригласил меня к себе. Ольга была дома, и я это знала. Он говорил: "Забей, она своими делами занята". Я зашла в прихожую, стараясь держаться уверенно. Пахло свежей выпечкой, где-то наверху раздавался детский смех. На вешалке висел мой шарф — аккуратно расправленный, как будто его специально повесили на самое видное место.
Ольга прошла мимо, не поздоровавшись. Даже не взглянула. Только привычно поправила волосы за ухо и скрылась на кухне. Я стояла посреди чужого дома и вдруг остро почувствовала, что здесь мне не место. Всё тут было обжитым, настоящим. Детские рисунки на холодильнике, стопка учебников на стуле, недопитый бокал вина возле раковины — с алым пятном на краю.
— Наверное, у вас здесь всё и без меня прекрасно, — бросила я Максиму, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Это мой дом, Ланочка, — ответил он спокойно. — Здесь всё по-простому.
Между лопатками пополз холод. Я поняла: в этой картинке я — лишняя. Даже мой яркий шарф тут выглядел чужеродным пятном.
Через несколько дней я встретилась с Инной в парке. Мы сидели на старой скамейке, облупленной и неудобной, вокруг шелестели опавшие листья. Я жаловалась, сжимая в руках бумажный стакан с кофе:
— Как довести её до бешенства, чтоб она выгнала его?
Инна поправила салфетку на стаканчике, не глядя на меня.
— А с чего ты взяла, что это возможно?
Я замолчала. Инна всегда говорила тихо, но её слова имели вес.
— У меня была знакомая, — продолжила она. — Десять лет билась. В итоге — ничего. Он так и остался с женой.
— Если молчит — значит, всё устраивает. Терпит, — возразила я.
— Возможно, ей давно уже не до этого, — Инна посмотрела на меня наконец. — Света, ты с кем бьёшься: с ней или с собой?
Я достала из кошелька фотографию — нашу с Максимом, единственную. Потрёпанную, заломленную по углам. Пальцы теребили край снимка. А вдруг я борюсь не с ней, а с пустотой внутри?
Вечером я вернулась домой и принялась убирать квартиру. Не потому, что было грязно, а потому что руки требовали действия. Я протирала пыль с часов, переставляла папки на столе, складывала вещи. Потом открыла вино, налила бокал, но пить не стала. Села на диван, обхватив колени.
Была ли я хоть раз по-настоящему счастлива за эти семь лет?
Я попыталась вспомнить. Первые месяцы — да, было упоение новизной. Потом — привычка, комфорт, иллюзия близости. Но счастье? Настоящее, когда не нужно ни от кого прятаться, когда не ждёшь чужого решения? Не припомню.
Бокал остался полным. Часы били, город за окном жил своей жизнью, а я сидела в полумраке, кутаясь в плед. Что держит меня здесь — страх или привычка?
На работе всё шло как обычно. Бумаги, отчёты, запах дешёвого кофе из автомата. Коллега бросила вскользь:
— Ну как там твой… э-э… ну, тот, с которым ты…
Я не нашлась, что ответить. Стыд обжёг изнутри. Твой что? Мужчина? Мужчина, который не мой?
Я вспомнила нашу первую встречу. Максим тогда смеялся так заразительно, обещал "разрешить всё по-честному", казался таким сильным. Я верила. Или хотела верить.
Но прошло семь лет. И ничего не изменилось.
Я ушла с работы пораньше, сжимая в кармане фотографию. В груди стучало одно слово: хватит.
Вечером я достала шарф. Тот самый. Вдохнула запах — мои духи смешались с чем-то чужим, незнакомым. Я села на диван и долго смотрела на него, потом на фотографию.
Статус. Выиграть. Отобрать.
Эти слова крутились в голове, но вдруг стали пустыми. Всё это уже не о нём. Это обо мне. О том, что я боюсь остаться сама с собой.
Я встала, решительно выбросила фотографию в урну. Шарф сунула в коробку с вещами, которые давно собиралась отдать. Налила вино и допила до дна — впервые за долгое время. Выдохнула тяжело, облегчённо.
Легла спать, не оставив телефон рядом. Не стала ждать звонка.
Утро было светлым. Я проснулась от солнца, бьющего в окна. Город шумел за стеклом, но в голове была тишина. Впервые — настоящая тишина.
Я потянулась к телефону. Рука привычно хотела написать Максиму что-то, но я остановилась. Вместо этого набрала Инне: "Пойдём на выставку?"
Открыла новую папку на столе, написала на ней: "Моё". Планировала, думала, представляла — как жить дальше, не оглядываясь.
Подошла к окну, посмотрела на своё отражение в стекле. Улыбнулась. Не кому-то, а себе.
Сегодня только моё утро. Больше никто мне не нужен — кроме меня самой.
Я сделала глоток кофе, вдохнула свежий воздух. Дышалось легко.
А вы смогли бы отпустить то, что держало вас семь лет?
Поделитесь в комментариях 👇, интересно узнать ваше мнение!
Поставьте лайк ♥️, если было интересно.