В одном городе, чьё название не важнее выцветшей вывески на раймаге, обитал Человек-Принцип, Владимир Борисович. Богатство его было сравнимо с состоянием лидийского царя Крёза, того самого, чьи сокровища вошли в поговорку. Но чьё счастье оказалось столь зыбким, что мудрый Солон не решился назвать его счастливцем, пока не увидит конца его жизни.
Владимир Борисович, в отличие от античного царя, не собирался допускать подобной ошибки. Его бережливость была не скупостью, а высшей формой аскезы, где каждая копейка — это не монета, но философский камень, обращённый в металл. А счётная книга лирический дневник его побед над миром хаоса.
Его знакомые, наблюдая, как он на рынке торгуется из-за цены на укроп до хрипоты, а потом садится в автомобиль стоимостью с небольшой лунный модуль, лишь качали головами.
— Вов, ну почему? — вздыхали они.
На что он, поправляя бабочку на шее, отвечал с лёгкостью банкира, дающего интервью Forbes:
— Дорогой мой, я именно поэтому и богат, что ни одна монета не уходит от меня без прощального стихотворения. А долги? Долги — это дыра в кармане Вселенной, через которую утекает твоё везение. Я никому в жизни не одолжил и десяти рублей. Принципиально!
И в его глазах в этот момент вспыхивали не стальные искры скаредности, а огоньки философа, охраняющего свою маленькую, идеально выстроенную вселенную.
И вот однажды случился с ним казус в магазине у дома, том самом, где он покупал минеральную воду «для баланса pH организма». Кассирша, женщина с лицом, выражавшим всю многовековую скорбь розничной торговли, пробила ему сумму на двадцать рублей больше.
— Милочка, — вежливо, но с металлическим стержнем в голосе начал Владимир Борисович, — вы, если позволите, ошиблись. Здесь акция, а здесь..., видите ли, два плюс два вовсе не пять.
Завязался спор, не грубый, нет. Это был изящный диспут, словно средневековые теологические прения, но с участием сканера штрих-кодов и пачки гречки.
В итоге, истина восторжествовала. Владимир Борисович, победив, вышел из магазина с тем же видом, с каким Наполеон входил в покорённую Москву. Он сел в свой трёхмиллионный автомобиль, который стоял у обочины, словно корабль пришельцев, припаркованный у деревенского пруда.
Мотор заурчал, и машина плавно тронулась, увозя его в мир больших цифр и безупречных сделок.
А мы остались стоять на пороге этого бытового абсурда с одной простой мыслью... а ведь он, возможно, и прав.
Для него эти двадцать рублей были не деньгами. Это был символ. Символ порядка, который он установил в хаотичной вселенной финансов. Символ того, что его разум точный инструмент, а не сентиментальное воспоминание. Его трёхмиллионный автомобиль был таким же символом. Знаком того, что система работает.
Люди странные. Один вкладывает душу в двадцать сэкономленных рублей, другой в три миллиона, потраченных на стального коня. И оба по-своему ищут гармонию.
Просто вселенная Владимира Борисовича держится на трёх китах: принцип, расчёт и тихий, никому не слышный смех над всей этой мировой кухней с её несовершенными рецептами.
© Ольга Sеребр_ова