Продолжим о столице Германии в середине 90-х: "…Российскую делегацию встречали соотечественники, тамбовские партнёры по бизнесу, двое молодых мужчин в тёплых кожаных кутках и джинсах...
(начало истории - https://dzen.ru/a/aOJPfGboei9TUCc8)
Европейская жизнь наложила свой отпечаток на русскую мафию, обошлись без традиционных «обнимашек и целовашек», пожали друг другу руки и поспешили спрятаться от дождя и ветра в отдельно стоящих на платной стоянке седане бизнес-класса марки «Мерседес-Бенц» и микроавтобусе той же марки.
ГамлЕт с «тамбовскими» логично уселись в седан, а его сопровождающие удобно расположились в микроавтобусе.
Первая остановка произошла буквально через полчаса с момента начала движения у небольших кованых ворот красивого трёхэтажного дома с высокими окнами и балконом над большой металлической дверью. Во дворе дома на высоком флагштоке развивался незнакомый флаг...
Кантемиров сквозь капли дождя на стекле автомобиля рассмотрел дом, смог прочитать на стандартном указателе название улицы и номер дома: Nussbaumallee, 4 (Нусбаумалле, 4), и только затем заметил две металлические таблички на низком заборе из розового кирпича, выполненные на немецком и армянском языке, которые указывали, что в этот доме расположилось посольство республики Армения в Федеративной Республике Германия.
Из впереди стоящего седана вначале вышел местный охранник, который, раскрыв зонт, распахнул дверцу заднего пассажира. Гамлет Самвелович вышел, аккуратно придерживая плащ, и нажал кнопку звонка ворот посольства, которые тут же распахнулись и пропустили только одного гостя.
Бодигард махнул рукой водителю микроавтобуса, показывая выезжать к месту назначения, а люксовый седан остался ждать дорогого пассажира.
Студент, продолжая по ходу движения разглядывать дома, улицы и проспекты столицы объединенной Германии, задумался об уровне встреч и переговоров ГамлЕта, если его первая встреча состоялась не где-нибудь в местном кабаке, а в самом посольстве Армении.
Крутой авторитет и, видимо, до сих пор имеет вес в стране предков. Армяне участвуют в нашей сделке на государственном уровне? И почему законник сегодня обойдётся без переводчика, если его целый день расписан по минутам?
Кстати, надо перевести время на два часа назад. Кантемиров, вспомнив, как каждый раз отмечали московский Новый Год в 22.00. саксонского времени, с улыбкой повернулся к пассажирам микроавтобуса и посоветовал всем скорректировать часы. Затем обратился к водителю, парню в кожаной куртке:
– Брателло, а где мы будем сегодня жить-поживать, да добра наживать?
– На Унтер-ден-Линден, – ответил шофёр, не поворачивая головы, и уточнил: – Ближе к Мольштрассе.
Оставшийся за старшего группы Студент посмотрел на товарищей по цеху и довольно кивнул, услышав название знакомой улицы – Унтер-ден-Линден (Unter den Linden…), которую совсем недавно пересекала Берлинская стена. Значит, они остановятся где-то около Александрплац (Alexanderplatz…). Знакомые места!
Два профессиональных охранника и переводчик, все примерно одного возраста, впервые оказались в Берлине, и у них вместе с юным предводителем неожиданно выдался свободный день. Питерцы молчали и ждали дальнейших указаний. Наверняка, у всех семьи и, конечно же, у всех заказы от родных и близких…
Тимур посмотрел на продолжающийся дождь за окном микроавтобуса и повернулся к водителю.
– Братан, тебя как зовут?
– Беляй. Борис Беляеев.
– Боря, вези нас на хату, там перекусим и кофе попьём. Затем прямиком по Унтер-ден-Линден к Рейстагу, а оттуда в Трептов-парк к Воину-Освободителю. Потом обедаем и прошвырнёмся до вечера по магазинам.
Здоровяки по имени Иван и Николай довольно переглянулись, а переводчик Даниил Эдуардович, у которого росли две дочки-старшеклассницы, одобрительно закивал головой. Кантемиров, воодушевившись от общего признания в нем толкового командира, вновь обратился к Беляю:
– Борис, знаешь, где в Берлине проходят распродажи с большими скидками?
Пассажиры напряглись и все, как один, повернулись к водителю. Прозвучал актуальный вопрос...
Видимо Боре Беляеву в немецкой столице было не до покупок со скидками. Водитель, не отвлекаясь от дороги, пожал плечами и ответил:
– Слышал, где-то на Фридрихштрассе бывают распродажи, но я там не был. Некогда нам...
Студент кивнул и перевёл взгляд на переводчика.
– Сами найдём!
На просторной кухне трёхкомнатной квартиры, официально принадлежащей одному из братков «тамбовской» группировки, скоро позавтракали бутербродами с кофе, привели себя в порядок и начали собираться на экскурсию по местам боевой славы отцов и дедов.
Кантемиров, разбирая сумку, засунул во внутренний карман куртки бутылку «Пшеничной» и вынул из картонного блока пару пачек сигарет «Пётр1», одну из которых протянул Беляю:
– Борис, куришь?
– Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт! – радостно сообщил местный и добавил, принимая пачку. – Курю, конечно.
– Тогда, с меня блок. Давай пачку обратно.
– От души, Студент. Поехали?
Тимур рассовал пачки по карманам, развернул отворот куртки и продемонстрировал торчащее из кармана горлышко бутылки.
– Нам бы по пути стаканчики купить и закусь.
– Там на районе и купим, – понимающе улыбнулся водитель микроавтобуса, успевший отвыкнуть от такой милой каждому русскому картины.
Гости немецкой столицы вышли на улицу и с приятным удивлением обнаружили явное начало улучшения дня: дождь прекратился, ветер стих, а сквозь плотные низкие тучи пыталось пробиться солнце, скупо освещая серый город.
Рейхстаг или Бундестаг, как его теперь стали называть, не впечатлил российских путешественников, которые с детства привыкли к более эффектной картине – разгромленный и с водруженным советским флагом на куполе.
Сейчас здание германского парламента воспринимался как большой исторический дворец серого цвета. Русские постояли, посмотрели снизу вверх, ухмыльнулись и поехали в Трептов-парк. Даже не стали подниматься на смотровую площадку, да и не тянуло особо в такую погоду. Холодно и сыро…
По дороге сделали короткую остановку, водитель сам сбегал в магазинчик, у входа в который стоял мужчина восточного типа, и вернулся с небольшой банкой огурчиков в маринаде и пачкой пластиковых стаканчиков.
Беляй остался охранять микроавтобус в неспокойном районе, а гости города выдвинулись в парковую зону побережья Шпрее, с удовольствием вдыхая осенний воздух, и вскоре подошли к высокой каменной триумфальной арке с надписью: «Вечная Слава героям, павшим в боях за свободу и независимость своей социалистической Родины».
Кантемиров почувствовал, как чаще забилось сердце. За всё время службы в Германии и нелегальных поездок в Восточный Берлин ему так и не удалось посетить памятник, известный всем гражданам Советского Союза.
Когда совершаешь тяжкие преступления, подпадающие под разряд государственных, становится как-то не до прогулок по знаковым местам немецкой столицы. Да и потом, бывший прапорщик Советской Армии неоднократно слышал от коллег, что в районе Трептов-парка постоянно рыскают наши патрули…
Единственных посетителей в этот ненастный осенний день встретил небольшой памятник «Скорбящая Родина-мать», от которого вела аллея плакучих берёз к симметрично расположенным огромным гранитным постаментам красного оттенка в виде своеобразных ворот, символизирующих преклонённые знамёна.
С двух сторон гранитного сооружения навеки застыли скульптуры двух огромных солдат с автоматами ППШ в руках, преклонив колени и склонив головы, между которыми вдали возвышался двенадцатиметровый бронзовый памятник Воину-Освободителю, установленный на кургане, в одной руке которого был виден меч, разрубающий фашистскую свастику, а на другой прижалась к спасителю маленькая немецкая девочка.
Тимур помнил из учебников истории, что именно здесь захоронены около семи тысяч советских бойцов, погибших во время освобождения Берлина...
Эмоции захлёстывали молодого человека, в голове одна за другой возникали старые фотографии обоих дедов в армейской форме, так и не вернувшихся с войны. Прапорщик запаса от волнения вырвался вперёд и остановился от потрясающей картины и необычной тишины.
Комплекс в целом произвёл сильное впечатление: монументально, торжественно и одновременно очень трогательно…
Кантемиров глубоко вздохнул, обернулся и с удивлением заметил, что трое взрослых мужчин стоят на месте, устремив взор в сторону бронзовой фигуры. В глазах переводчика блеснули слёзы. Место скорби и памяти… Значимое место для каждого советского человека…
И вдруг из-за правого постамента раздались звонкие голоса и громкий смех. Тимур вздрогнул от неожиданности и с удивлением прислушался. Здесь не то место, чтобы так выражать эмоции.
Смех и голоса раздались снова. Сегодня гости из города-героя Ленинграда (из Санкт-Петербурга) оказались не одни, за постаментом явно кто-то находился. Мужчины догнали ведущего группы, вместе быстро поднялись по низким ступеням и повернули к правому постаменту, по ходу движения разглядывая вблизи коленопреклоненного солдата.
Группа из трёх угрюмых мужчин в кожаных куртках и синих джинсах и немного отставшего полного гражданина в плаще и шляпе неожиданно появилась из-за тёмно-красного гранитного основания памятника и застала врасплох трёх подростков, спрятавшихся от ветра в углу комплекса с сигаретами в руках.
Короткая немая сцена неожиданной встречи русских и немцев закончилась резким высказыванием одно из подростков: «Russische mafia!» и коллективным скорым шагом местных парней в сторону выхода с противоположной стороны.
Как мы уже знаем, прапорщики ГСВГ умеют быстро принимать волевые решения. Кантемиров взглянул на переводчика и сказал:
– Надо их остановить и позвать к нам.
Прозвучали несколько коротких фраз на немецком. Парни остановились, переглянулись, тяга к неизвестному взяла вверх, и молодёжь с опаской начала приближаться к русским, скинув по дороге погашенные сигареты в небольшие урны.
Вообще, было видно, что по всей территории комплекса поддерживается чистота, порядок и ухоженность. Немцы следят за памятниками…
Тимур, разглядывая немецкую молодёжь примерно лет шестнадцати-семнадцати в старых ветровках и потертых джинсах, произнёс вполголоса:
– Даниил Эдуардович, ты говоришь, как диктор берлинского телевидения.
Польщённый переводчик многозначительно кивнул, зная от ГамлЕта лингвистические способности самого Студента. Каждому профессионалу всегда приятно услышать похвалу от коллеги.
Когда молодёжь подошла ближе, Кантемиров сделал шаг навстречу и засунул правую руку за отворот куртки. В глазах местных мелькнул испуг, один из тройки шагнул назад. Молодой русский улыбнулся, медленно вытащил руку, сжимая горлышко бутылки «Пшеничной», и задал конкретный вопрос, известный каждому советскому подростку:
– Шнапс тринкен?
Молодые люди, рожденные в Восточном Берлине, привыкшие с детства к советским военнослужащим и явно прогуливающие занятия в школе (что ещё можно было делать в первой половине рабочего дня в пустом сыром парке?), дружно закивали.
Пластиковые стаканчики пошли по кругу, вслед каждому достался огурчик. Даниил Эдуардович с ювелирной точностью разлил бутылку на семь частей, примерно по семьдесят грамм качественного исконно русского напитка.
Немчики восхитились слаженными действиями гостей мемориального комплекса, и один из них, самый бойкий, решив сделать приятное угощающим, поднял руку со стаканчиком и с чувством произнёс: «За здороффье!».
Мужчина в плаще и шляпе спокойно объяснил, что в таких случаях русские не произносят тостов и не чокаются, а только пьют молча, вспоминая погибших и умерших. Трое молодых немцев, двое русских, еврей и татарин повернулись в сторону Воина-Освободителя, постояли, помолчали и разом приняли на грудь русской водки.
Немецкие парни с удивлением разглядывали вроде бы суровых взрослых русских дядек с печальными глазами на мокром месте. Затем немчик, который желал всем здоровья, что-то быстро произнёс, показывая на пустую бутылку, уставленную на постамент рядом с каменным советским солдатом.
Кантемиров так задумался, что не успел проследить за смыслом сказанного и повернулся к переводчику:
– Чего хочет?
– Пустую бутылку взять с собой. Говорит, иначе никто не поверит, что они пили водку с русскими в Трептов-парке.
– Да пусть берёт, – Тимур вытащил из карманов две чёрные пачки «Петра1» и протянул пацанам. – Руссишь цигаретен!
Выпитая водка ударила в неокрепшие головы немецких пацанов, и все трое после благодарностей от каждого за угощение в ненастный холодный день загалдели разом и, перебивая друг друга, направились в сторону выхода, дымя на ходу питерскими сигаретами и радуясь удачному дню.
Сами же питерцы ещё постояли с полчаса, впитывая в себя энергетику и знаковость этого места. Скорбь и гордость за свой народ… На обратном пути к микроавтобусу Даниил Эдуардович обратился к Тимуру:
– Спасибо, что привёл сюда! Никогда здесь не был. Я раньше в Австрии работал.
Студент, хорошо зная о том, что не стоит задавать лишних вопросов о работе за границей во времена СССР, пояснил:
– Да я сам первый раз в Трептов-парке. Раньше тут патрулей было до хрена, наши могли приехать только организованной группой и только во главе с замполитом.
Переводчик понимающе кивнул и улыбнулся. Здоровяк по имени Иван благодарно хлопнул Студента по плечу, а Николай только поднял вверх сжатый кулак. Рот фронт!
У Студента в голове мелькнул вопрос – если переводчик в советское время работал в капстране, то тогда где же работали профессиональные охранники ГамлЕта? Случайно, не в КГБ?
Пока гости Берлина пересекали парк, сквозь серое свинцовое небо наконец-то пробились лучи солнца, осветили верхушки деревьев с остатками листьев, и по-настоящему прекрасный и врезавший в память день, полностью вступил в свои права…
***
Гости немецкой столицы пообедали в том самом ресторане, расположенном на последнем этаже торгового центра, где когда-то советский прапорщик совершал незаконные валютные операции. Выбрали столик у огромного окна и хорошенько подкрепились под рассказы бывшего валютчика о Берлинской стене.
В ходе разговора Даниил Эдуардович добавил от себя факт побега восточных немцев на воздушном шаре, после чего в уголовном кодексе ГДР появилась отдельная статья, карающая бегство из демократической республики тюремным заключением.
Кантемиров из своих прошлых поездок по Восточному Берлину вспомнил магазины, расположенные вокруг Александрплац, и предложил сотоварищам отправиться в поисках торговых точек на всемирно известную площадь у телебашни.
В этот раз Беляй решил оставить микроавтобус и помочь соотечественникам в покупке подарков для родных и близких. А у бывшего начальника русского стрельбища вдруг проявился переводческий зуд…
Ёшкин кот! Он уже полдня в Германии, а кроме фраз с русским акцентом: «Шнапс тринкен» и «Руссише цигаретен», ничего толкового так и не сказал. Даже обед в ресторане заказал профессиональный переводчик. А целый прапорщик Советской Армии – он что, пальцем деланный? Или, вообще, первый раз в Берлине? Нет, так не пойдёт…
Погода улучшалась с каждым часом. Молодой человек, возглавляющий иностранную делегацию, шёл на полшага впереди в распахнутой куртке, осматривая заполненную народом площадь опытным взором советского военнослужащего.
Кантемиров выцепил взглядом из спешащих вокруг людей двух самых красивых молоденьких немочек в стильной яркой одежде и уверенно повёл товарищей к цели…
Две симпатичные стройные девушки, блондинка и рыжая, с короткими одинаковыми причёсками весело переговариваясь и хихикая, шли себе до встречи в центре площади с непонятной мужской группой.
Немки в ярких ветровках и чёрных джинсах остановились перед неожиданно возникшим препятствием в виде вполне себе привлекательного молодого человека в кожаной куртке, вышедшей из моды по молодёжным меркам лет сто назад, и внимательно рассмотрели остальных мужчин.
Пока немки приближались, мозг прапорщика ГСВГ работал в усиленном режиме и пытался составить правильные фразы, чтобы не ударить в грязь лицом перед фройлян и своим переводчиком.
Ошарашенные немочки услышали приветствие на саксонским диалекте и узнали, что они самые красивые девушки на Александрплац. Затем прекрасно поняли вопрос о наличие в округе специальных магазинов с большими скидками на товары.
Рыженькая с удивлением взглянула на иностранца, перевела взгляд на подругу, которая вдруг начала хихикать в ладошку, и ответила чисто на родном, протягивая гласные и делая ударения на букву «О»:
– Ой, да ладнО!
Блондинка резко прекратила смех и добавила вопрос:
– Дяденьки, вы что, заблудились?
В ответ начал ржать Даниил Эдуардович, остальные «дяденьки» улыбались и с удовольствием разглядывали русских красавиц.
Тимур быстро пришёл в себя и спросил:
– Вы-то откуда будете, тётеньки?
– С Вологды мы…, – с неповторимым припевом ответила рыжая и представилась по-европейски, протянув ручку: – Ольга. А подруга – Татьяна.
Соотечественники познакомились и разговорились прямо в центре Александрплац, сразу выяснив, что девчата – студентки, учатся на третьем курсе местного университета. Это хорошо, что вологодские бизнесмены смогли заработать на учёбу любимых дочек в чужой стране.
Тема шопинга оказалась как никогда близка Ольге и Татьяне, которые, узнав, что «дяденьки» оказались с Питера (Северо-Запад, как ни крути глобус…), с удовольствием и подробно рассказали землякам про ближайший универмаг с постоянными скидками и акциями.
Студент всё порывался спросить, чем заняты девчата с Вологодчины сегодня вечером, но, вспомнив про ГамлЕта, тяжело вздохнул и решил промолчать.
В нужном универмаге с большой надписью на витринах: «Reduziert» (уценено…) группа разделилась на две части: охрана и водитель решили полностью довериться профессиональному переводчику и сразу остались на первом этаже в детском отделе.
А Студент в гордом одиночестве, минуя на эскалаторе женский отдел и размышляя о том, что обязательно привезет в этот берлинский магазин жену и сына, поднялся на третий этаж, в мужской отдел.
Немного побродив по огромному залу, Тимур всё же познакомился с настоящей немочкой-продавцом, с помощью которой выбрал две модные кожаные куртки, подарок друзьям из Неметчины…" Роман Тагиров
P.S. Полностью все мои рассказы можно почитать на портале Бусти: https://boosty.to/gsvg
