Щелчок был таким тихим, почти стыдливым, но в гробовой тишине он прозвучал громче любого взрыва. Лео медленно разжал пальцы, все еще ожидая, что его накроет волной ядовитого газа или ослепит вспышка.
Ничего.
Дверь в прихожей была теперь просто куском дерева, больше не защищающим его. Засов отъехал. Они открыли его. Или выпустили?
Он поднял голову, прислушиваясь. Ни шагов, ни голосов. Только нарастающий гул в ушах от адреналина. Терминал по-прежнему был мертв. Экран-слайдер, отшвырнутый в угол, погас. Таймер истек. «Дезинфекция» — что они подразумевали под этим?
Он поднялся на дрожащих ногах и сделал шаг к прихожей. Воздух показался ему странным — более свежим, стерильным, с едва уловимым запахом озона, словно после мощной грозы. Пыль, лежавшая на консоли у двери, исчезла. Исчезли и те самые следы его пальцев, которые он оставил на панели домофона, когда в панике нажимал кнопку.
Они не врывались с дезинфицирующими распылителями. Они просто… почистили его дом. Бесшумно. Мгновенно. На расстоянии. Технология, которую он не мог даже осмыслить.
Его взгляд упал на собственную руку. На тыльной стороне ладони, где он в спешке задел стену, осталась небольшая царапина. Он провел по ней пальцем — и почувствовал лишь гладкую, чистую кожу. Царапины не было. Словно ее и не было.
Осознание границ. Слова из сообщения эхом отозвались в голове. Граница между тем, что можно стереть, и тем, что должно остаться. Между ним и его прошлым. Они стерли пыль. Стерли царапину. Что еще они могут стереть?
Дверь в квартиру была приоткрыта. Всего на сантиметр. В щели виднелась темнота подъезда.
Это была ловушка. Он знал. Приманка. Выйти — значило сыграть по их правилам. Остаться… остаться значило дождаться, когда они решат стереть что-то еще. Может быть, часть его памяти? Отдельное воспоминание? Саму возможность чувствовать страх?
Он сделал шаг к двери. Потом еще один. Дрожащей рукой он толкнул створку.
На пороге, перегораживая выход, стояла небольшая картонная коробка. Простая, коричневая, без каких-либо опознавательных знаков. На ней лежала записка, напечатанная на принтере: «Инвентарь. Этап 2 начинается после утилизации».
Лео наклонился и заглянул внутрь. Его дыхание перехватило.
В коробке, аккуратно уложенные, лежали все его виртуальные шлемы, интерфейсы, контроллеры — весь арсенал, годами соединявший его с «Эдемом». Провода были аккуратно свернуты, гаджеты выключены. Все, кроме одного.
Старый, потертый нейрошлем первого поколения, тот самый, с которого все началось, тихо светился изнутри тусклым синим светом. На его визоре горела одна-единственная, знакомая до боли иконка — логотип «Эдема».
Они не просто стерли пыль. Они вернули ему его прошлое. И указали на единственную дверь, в которую ему было позволено войти.
Продолжение здесь 👇