— Алёша, милый, пора бы тебе понять — эта девчонка тебя не стоит, — услышала я знакомый голос за тонкой стеной.
Я замерла, держа в руках чашку недопитого чая. Голос Нины Петровны, свекрови, доносился из соседней комнаты так отчётливо, словно она говорила мне прямо в лицо.
— Мам, не начинай, пожалуйста, — устало ответил Алексей.
— А что не начинать? Посмотри на себя! Год с ней живёшь — и что? Карьеры нет, денег нет, даже детей она тебе не родила!
Я поставила чашку на подоконник. Руки дрожали. За окном моросил октябрьский дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы.
— Мам, мы об этом уже говорили...
— Говорили! А толку? Она тебя к себе привязала, как собачку на поводке. А сама что? Работает в своём книжном магазинчике, копейки получает. Какая от неё польза?
— Польза? — в голосе Алексея прозвучало удивление. — Мам, я её люблю.
— Любовь! — презрительно фыркнула Нина Петровна. — В твоём возрасте пора думать о будущем, а не о любови. Вот Катя Волкова — работает в банке, квартира у родителей, приданое есть. Это жена, а не твоя продавщица книжек.
Я тихо прошла в спальню и села на кровать. Сердце билось так громко, что казалось — сейчас выскочит из груди. Катя Волкова. Дочь маминой подруги, с которой Нина Петровна дружила ещё со школы.
— Мам, хватит, — сказал Алексей тише. — Лера может услышать.
— И пусть услышит! Может, хоть тогда поймёт, что не ровня тебе.
— Она мне ровня.
— Ха! Она из неблагополучной семьи, без высшего образования, без перспектив. А ты — инженер, у тебя будущее. Зачем тебе эта обуза?
Обуза. Значит, я обуза. Четыре года мы встречались, год живём вместе в его квартире, а я — обуза.
— Лёша, — продолжала свекровь, — я только твоё счастье хочу. Неужели не видишь? Она тебя тянет на дно.
— На какое дно? — устало спросил он.
— На самое обычное. Будешь всю жизнь книжки с ней продавать, детей в бедности растить. А мог бы...
— Мог бы что?
— Жениться на Кате. У неё и связи есть, и деньги. Карьеру сделал бы за пару лет.
Я встала и подошла к зеркалу. Обычное лицо, каштановые волосы до плеч, серые глаза. Никакой особенной красоты, никаких связей, никаких денег. Только любовь к книгам и к этому человеку, который сейчас молчал в соседней комнате.
— Алёша, — голос Нины Петровны стал мягче, — я не хочу, чтобы ты потом жалел. Посмотри правде в глаза — что она тебе даёт? Кроме проблем?
Долгая пауза. Я прислонилась к двери и слушала.
— Не знаю, мам, — наконец ответил Алексей. — Не знаю.
— Вот именно! Не знаешь, потому что ничего хорошего она тебе не даёт. А Катя...
— Хватит про Катю!
— Не кричи. Я же не враг тебе. Просто подумай — стоит ли тратить лучшие годы на девчонку, которая ничего из себя не представляет?
Ничего из себя не представляю. Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Может, она права? Может, я действительно не подхожу Алексею?
Три года назад я бросила институт после второго курса — не было денег на учёбу. Мама одна воспитывала меня и сестру, работала на двух работах. Пришлось устроиться продавцом в книжный магазин. А Алексей... Алексей закончил технический университет, работает в проектном бюро, у него перспективы.
— Лёш, — снова заговорила Нина Петровна, — ты же умный мальчик. Неужели не понимаешь? Браки должны быть равными. А у вас с ней ничего общего нет.
— У нас много общего...
— Что именно? Она книжки читает — и ты читаешь? Смешно. У неё нет образования, нет целей в жизни. Просто плывёт по течению.
— Она хорошая, — тихо сказал Алексей.
— Хорошая! Хороших много. А подходящих — единицы.
Я открыла дверь в спальню и вышла в коридор. Нужно было что-то делать с руками — они тряслись от напряжения. Прошла на кухню, включила чайник.
— А кроме того, — продолжала свекровь, — посмотри, как она одевается. Как выглядит. Катя всегда при параде, ухоженная, стильная. А эта...
— Мам, довольно.
— Нет, не довольно! Я твоя мать, я имею право высказать мнение. И моё мнение — она тебе не пара.
Чайник закипел. Я заварила чай и стала ждать. О чём они сейчас говорят? Неужели Алексей правда задумается над словами матери?
— Лёша, — голос Нины Петровны стал почти ласковым, — я не заставляю тебя немедленно с ней расставаться. Просто подумай. Взвесь всё. И реши — хочешь ли ты такого будущего?
— Какого будущего?
— Без перспектив, без развития, без денег. С женой, которая никогда ничего не добьётся в жизни.
— Она добьётся...
— Чего? Заведующей книжным магазином станет? Это же не карьера!
Я налила чай в чашку и села за кухонный стол. В горле стоял комок. Может, Нина Петровна права? Может, я действительно тяну Алексея вниз?
— Мам, а что, если я её люблю?
— Любовь пройдёт. А вот упущенные возможности не вернутся. Катя долго ждать не будет — её уже Марков сын засматривает.
— Пусть засматривает.
— Лёша! Ты что, не понимаешь? Такие девушки, как Катя, на дороге не валяются. И если ты упустишь шанс...
— Какой шанс? Жениться на девушке, которую не люблю?
— Полюбишь. Любовь приходит со временем. А вот глупость — сразу.
Я допила чай и пошла в спальню собирать вещи. Не буду больше слушать эти разговоры. Не буду быть обузой.
— Куда ты? — Алексей встал в дверях, когда я складывала одежду в сумку.
— К маме. На пару дней.
— Зачем?
Я посмотрела ему в глаза. Усталые, растерянные глаза. Когда мы познакомились, они светились совсем по-другому.
— Просто надо подумать, — сказала я.
— О чём подумать?
— О нас.
— Лер, если ты слышала разговор с мамой...
— Слышала.
— Не обращай внимания. Она всегда такая.
— Алёша, — я села на край кровати, — а она права?
— В чём права?
— В том, что я тебе не подхожу. Что я обуза.
— Лера, не говори глупости.
— Это не глупости. Посмотри правде в глаза — у тебя образование, карьера, перспективы. А у меня что? Книжный магазин и недоделанный диплом.
Алексей сел рядом:
— У тебя есть я.
— Этого мало.
— Мне достаточно.
— А через пять лет? А через десять? Когда поймёшь, что мог бы жить совсем по-другому?
— Не пойму.
— Откуда знаешь?
Он молчал. А я поняла — он не знает. И эта неуверенность его мучает.
— Лер, — сказал он наконец, — не уезжай. Поговорим завтра, когда мама уйдёт.
— Нет, — я встала и взяла сумку. — Мне нужно подумать в тишине.
— Сколько времени тебе нужно?
— Не знаю.
На прощание он меня поцеловал. Но поцелуй был какой-то отстранённый, формальный.
У мамы я провела неделю. Рассказала ей про разговор Алексея с Ниной Петровной.
— И что ты думаешь делать? — спросила мама.
— Не знаю.
— А любишь его?
— Люблю.
— А он тебя?
— Раньше любил. А теперь... сомневается.
— Лерочка, — мама села рядом на диван, — знаешь, что я тебе скажу? Если мужчина начинает сомневаться в женщине из-за чужих слов, значит, любовь уже не та.
— Может, его мать права? Может, я ему не подхожу?
— А ты себя такой чувствуешь? Неподходящей?
Я задумалась. Нет, не чувствовала. С Алексеем мне было хорошо, легко, интересно. Мы могли часами разговаривать о книгах, о фильмах, о планах на будущее.
— Не чувствую, — призналась я.
— Вот и ответ.
На следующий день Алексей приехал за мной.
— Лер, хватит. Возвращайся домой.
— Это не мой дом, — сказала я. — Это дом твоей мамы.
— Моей мамы? При чём тут мама?
— При том, что она там хозяйка. А я гость.
— Глупости.
— Алёша, — я посмотрела ему в глаза, — скажи честно. После того разговора с мамой ты не задумался? Не сомневался?
Он отвернулся:
— Все иногда сомневаются.
— В любви?
— В выборе.
— Понятно, — кивнула я. — Тогда у меня есть предложение.
— Какое?
— Давай сделаем паузу. Месяц не будем встречаться. Ты подумаешь, я подумаю.
— Зачем?
— Чтобы понять, нужны ли мы друг другу.
— Лер, это же детский сад...
— Это честность. Либо мы друг без друга не можем, либо можем. Давай проверим.
Алексей долго молчал.
— Хорошо, — согласился он наконец. — Месяц.
Мы не виделись и почти не созванивались. Я работала в магазине, читала, помогала маме с ремонтом. Старалась не думать о нём, но получалось плохо.
Через две недели мне позвонила подруга Оля:
— Лер, а ты знаешь, что твой Алексей с Катей Волковой встречается?
Сердце ёкнуло:
— Встречается? Как встречается?
— Вчера видела их в кафе. Сидели, разговаривали. Очень мило так.
— Понятно.
— Лер, а у вас что, совсем разрыв?
— Пауза пока.
— А он уже паузу заканчивает, получается.
После этого звонка я поняла — всё кончено. Нина Петровна добилась своего. Алексей выбрал подходящую партию.
Прошёл месяц. Алексей не звонил. Прошла вторая неделя. Тишина.
Я устроилась на вторую работу — по вечерам давала частные уроки литературы школьникам. Нужно было чем-то заполнить пустоту.
И тут, в середине декабря, он позвонил.
— Лер? Это я.
— Привет.
— Можно увидеться?
— Зачем?
— Поговорить надо.
— О чём?
— При встрече скажу.
Мы встретились в кафе рядом с моим магазином. Алексей выглядел неважно — осунувшееся лицо, тёмные круги под глазами.
— Как дела? — спросил он.
— Нормально. А у тебя?
— Тоже нормально.
Мы пили кофе и молчали. Наконец он заговорил:
— Лер, я хочу, чтобы мы помирились.
— С чего вдруг?
— Понял, что совершил ошибку.
— Какую ошибку?
— Послушал маму. Стал встречаться с Катей.
— И как? — спросила я, стараясь говорить равнодушно.
— Ужасно. Мне с ней скучно. Она говорит только о деньгах и карьере.
— Зато подходящая партия.
— К чёрту подходящую партию! — вспылил он. — Я хочу вернуть тебя.
— Алёша, — я поставила чашку на стол, — поздно.
— Почему поздно?
— Потому что ты показал, какой я была для тебя. Временной.
— Не временной! Я просто растерялся!
— Растерялся и сразу побежал к Кате. Удобно.
— Лер, я же объясняю — это была ошибка!
— А я тебе объясняю — слишком поздно.
— Но почему?
Я смотрела на него и думала — как ему объяснить? Что за этот месяц я поняла — не хочу быть с человеком, который может бросить меня из-за маминых советов. Не хочу всю жизнь доказывать, что я его достойна.
— Потому что я больше тебе не верю, — сказала я.
— Не веришь в что?
— В то, что ты меня любишь. В то, что мы пара. В то, что у нас есть будущее.
— Но оно есть! Лер, я понял, что без тебя не могу!
— А я поняла, что могу.
Это была неправда. Не могла я без него. Скучала, плакала по ночам, ждала звонка. Но гордость не позволяла ему об этом сказать.
— Лер, — он взял меня за руку, — дай мне ещё один шанс. Прошу тебя.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что в следующий раз, когда твоя мама что-то скажет против меня, ты опять начнёшь сомневаться.
— Не начну!
— Начнёшь. Ты же маминкин сынок.
— Я не маминкин сынок!
— Тогда почему послушался её?
— Потому что... потому что она сказала правильные вещи.
— Какие правильные?
— Про то, что мы разные. Что у нас разные возможности.
— И что? Согласился с ней?
— Тогда да. А теперь понимаю — это неважно.
— А в следующий раз опять станет важно.
Алексей отпустил мою руку:
— Значит, всё? Конец?
— Всё, — кивнула я.
— Даже не попробуешь? Ради того, что между нами было?
— Алёша, то, что между нами было, ты сам убил. Когда выбрал Катю.
Он молча допил кофе и встал из-за стола:
— Понял. Прости, что отнял время.
— Не за что.
Он дошёл до двери, обернулся:
— Лер, а если я докажу, что изменился?
— Не надо ничего доказывать. Просто живи своей жизнью.
— А ты будешь жить своей?
— Буду.
Он ушёл. А я сидела в кафе и понимала — врала ему и себе. Любила до сих пор. Но возвращаться не хотела. Слишком больно было чувствовать себя неподходящей.
Прошло три месяца. Я привыкла к жизни без него. Работала в двух местах, откладывала деньги на заочное образование. Решила заканчивать филологический факультет.
В марте мне позвонила Оля:
— Лер, у меня новости.
— Какие?
— Твой бывший с Катей расстался.
— И что?
— А то, что он теперь в запое ходит. Мама у него истерики закатывает.
— При чём тут я?
— Да ни при чём. Просто думала, интересно тебе будет.
— Не особенно.
Но на самом деле было интересно. И немножко жалко его. Совсем немножко.
Ещё через месяц он снова позвонил:
— Лер, можно увидеться?
— Алёша, мы же всё обсудили.
— Я хочу кое-что тебе показать.
— Что показать?
— При встрече узнаешь.
— Не хочу встречаться.
— Пять минут. Только пять минут.
Я согласилась. Мы встретились у входа в мой магазин.
— Смотри, — он протянул мне какие-то документы.
— Что это?
— Договор аренды. Снял квартиру. Съезжаю от мамы.
Я пробежала глазами по тексту. Однокомнатная квартира в нашем районе, договор на год.
— Зачем ты мне это показываешь? — спросила я.
— Хочу доказать, что изменился. Что больше не буду слушать маму.
— Алёша, это глупо. Ты снял квартиру не для того, чтобы доказать что-то мне. У тебя свои причины были.
— Не было! Только ради тебя!
— Тогда это ещё глупее.
— Почему?
— Потому что я же сказала — между нами всё кончено.
— Лер, — он схватил меня за руку, — я всё понимаю! Понимаю, что вёл себя как последний дурак! Но дай мне шанс исправиться!
— Отпусти, — попросила я.
— Не отпущу, пока не скажешь, что подумаешь.
— О чём подумаю?
— О нас. О возможности начать сначала.
Я посмотрела на него. Исхудавшее лицо, умоляющие глаза, дрожащие руки. Мне стало его жалко.
— Хорошо, — сказала я. — Подумаю.
— Правда?
— Правда.
— И позвонишь?
— Позвоню.
Он отпустил мою руку и расплылся в улыбке:
— Спасибо, Лерочка. Я буду ждать.
Но я не позвонила. Ни через день, ни через неделю. Думать было не о чем — решение я приняла давно.
Через месяц он снова появился у магазина. На этот раз не один — с букетом роз.
— Лер, выходи. Поговорить надо.
— Алёша, я работаю.
— После работы тогда.
— После работы я занята.
— Чем?
— У меня уроки. Частные.
— Отмени.
— Не отменю.
Он простоял у входа до закрытия магазина. Когда я вышла, протянул букет:
— Это тебе.
— Спасибо, но не надо.
— Лер, ты же обещала подумать.
— Я подумала.
— И что?
— Ничего не изменилось.
— Как ничего? Я же съехал от мамы! Живу один! Никто больше не влияет на мои решения!
— Алёша, дело не в твоей маме.
— А в чём?
— В том, что я тебя больше не люблю.
Он побледнел:
— Не любишь?
— Не люблю.
— Совсем?
— Совсем.
— А раньше любила?
— Раньше любила. А теперь нет.
— Но почему? Что изменилось?
Я пожала плечами:
— Любовь прошла. Бывает.
— Не может быть! Так сильно любила — и вдруг прошла?
— Может. Ты же сам говорил — любовь проходит.
— Когда говорил?
— Тогда, с мамой. «Любовь пройдёт, а упущенные возможности не вернутся». Помнишь?
— Я этого не говорил!
— Говорил. Я слышала.
— Это мама говорила!
— А ты молчал. Значит, соглашался.
Алексей стоял с букетом в руках и смотрел на меня растерянно.
— Лер, но я же понял свою ошибку! Раскаиваюсь!
— Поздно.
— Не поздно! Любовь не может просто так исчезнуть!
— Может, — сказала я спокойно. — Особенно когда её растоптали.
— Я не топтал!
— Топтал. Когда поверил маме, что я тебя не стою. Когда побежал к Кате. Когда решил, что я обуза.
— Лер, прости меня! — он опустился на колени прямо посреди тротуара. — Прости! Я был дураком!
Прохожие оборачивались, кто-то останавливался посмотреть. Мне стало неловко.
— Алёша, встань. Люди смотрят.
— Не встану, пока не простишь!
— Прощаю. Вставай.
— А вернёшься?
— Нет.
— Лер, я же на коленях перед тобой! Что ещё нужно?
— Ничего не нужно. Поздно, говорю тебе.
— Тогда зачем простила?
— Потому что обижаться не на что. Ты имел право выбрать ту, кто тебе больше подходит.
— Но ты мне больше подходишь!
— Раньше подходила. А теперь я другая.
— Какая другая?
— Такая, которой ты не нужен.
Он встал с колен, отряхнул брюки:
— Лер, скажи честно — есть кто-то другой?
— Нет.
— Тогда почему не хочешь попробовать ещё раз?
— Потому что не вижу смысла.
— Какой смысл?
— Строить отношения с человеком, который может от меня отказаться из-за чужого мнения.
— Но я же больше не откажусь!
— Откажешься. При первых трудностях.
— Не откажусь!
— Алёша, — я посмотрела ему в глаза, — ты меня уже один раз предал. Второго раза не будет.
— Это не было предательством!
— Было. Когда ты выбрал Катю, ты меня предал.
— Я же расстался с ней!
— После того, как понял, что она тебе не подходит. А если бы подошла?
Он молчал.
— Вот видишь, — сказала я. — Ты и сейчас не уверен в своих чувствах.
— Уверен!
— Тогда что молчал?
— Потому что... потому что не знаю, что сказать.
— А я знаю. Ты вернулся ко мне не потому, что понял, как сильно меня любишь. А потому, что с Катей не сложилось.
— Это не так!
— Так, Алёша. И мы оба это понимаем.
Он опустил голову:
— Лер, а что мне делать?
— Найти девушку, которую будешь любить по-настоящему. Без оглядки на мамино мнение.
— А если я уже нашёл? Если это ты?
— Нет, — покачала я головой. — Не я. Меня ты любил раньше. А сейчас просто жалеешь о потерянном.
— Может быть, и так, — неожиданно согласился он. — Но разве этого недостаточно для начала?
— Недостаточно.
Мы помолчали. Алексей крутил в руках букет.
— Лер, — сказал он наконец, — а скажи мне хотя бы... ты простила меня? По-настоящему?
— Простила.
— И не злишься?
— Не злюсь.
— А жалеешь о том, что было между нами?
Я подумала. Жалела ли? Да, конечно. Тот год, что мы прожили вместе, был счастливым. До появления сомнений.
— Не жалею, — сказала я. — Это был хороший опыт.
— Опыт? — болезненно поморщился Алексей. — Вся наша любовь для тебя теперь просто опыт?
— А что же ещё? Прошлое всегда становится опытом.
— Значит, я для тебя теперь просто... бывший парень? Один из многих?
— Не один из многих. Единственный на данный момент. Но да — бывший.
— Понятно.
Он протянул мне букет:
— Всё равно возьми. На память.
— Зачем мне память о том, что прошло?
— Не знаю. Может, чтобы не забыть, что когда-то была счастлива.
— Я и без цветов это помню.
— Лер, — он вдруг улыбнулся грустно, — а знаешь, что самое обидное?
— Что?
— Мама оказалась права.
— В чём права?
— В том, что любовь проходит. Прошла же у тебя.
— Прошла.
— Значит, была не такая уж сильная.
— Была сильная. Но ты её убил.
— Да, — кивнул он. — Убил.
Мы постояли ещё минуту в молчании. Потом он повернулся и пошёл прочь, забыв про букет. Розы остались лежать на тротуаре.
Я подняла их и понесла домой. Не выбрасывать же...