— Ты куда собрался в свежей рубашке? — Вера даже не обернулась от окна, продолжая смотреть на мартовскую слякоть.
— На встречу, деловую, — Олег слишком быстро ответил, роясь в шкафу.
— Деловые встречи у тебя теперь в ресторанах? — она повернулась, прищурившись. — И с одеколоном?
Март 2024 года начался для Веры с холодного открытия: за восемь лет брака она так и не научилась верить мужу. Может, потому что никогда и не стоило.
Олег поморщился, натягивая пиджак.
— Слушай, давай без допросов. Устал я от твоих подозрений.
— А я устала содержать взрослого мужика, — она скрестила руки на груди. — Который забыл, что живёт в моей квартире.
— Опять про квартиру, — фыркнул он. — Может, тебе табличку повесить: "Частная собственность, вход по пропускам"?
Вера усмехнулась. Когда-то давно, в 2016 году, она думала, что повторный брак — это шанс. Что после развода с первым мужем, после восьми лет одиночества, наконец-то повезло. Олег тогда казался спасением: обходительный, с цветами, с комплиментами. Говорил, что квартира — ерунда, главное — она сама.
Сейчас, глядя на его виноватое лицо, Вера понимала: он врал с первого дня.
— Вот, кстати, подпиши, — Олег протянул ей какую-то бумагу. — Для налоговой, формальность.
Вера взяла листок, пробежала глазами. Дарственная. На половину квартиры. В его пользу.
— Ты серьёзно? — она подняла взгляд.
— Ну а что такого? — он пожал плечами. — Мы же семья. Всё должно быть общее.
— Общее, говоришь? — Вера медленно разорвала бумагу пополам. — Эта квартира досталась мне от отца в 1998 году. Мне было девятнадцать, Олег. Я жила здесь, когда ты ещё со своей первой женой в общаге ютился.
Его лицо потемнело.
— Значит, будешь припоминать?
— Буду, — спокойно сказала она. — Потому что ты рассчитывал, что я забыла. Но я помню всё. Включая то, как ты два года назад пытался уговорить меня переоформить квартиру на двоих.
В дверях появился Игорь, сын Веры от первого брака. Двадцать три года, худой, с усталым лицом программиста, который работает по ночам.
— Опять скандал? — спросил он безразлично. — Мне на созвон через десять минут.
— Иди, сынок, — Вера махнула рукой. — Мы тут решаем имущественные вопросы.
Игорь вздохнул и скрылся в своей комнате. Он вырос в конфликтах. Сначала между Верой и первым мужем, теперь между матерью и Олегом. Научился не вмешиваться, не принимать ничью сторону, не чувствовать.
Олег, видимо решив, что терять нечего, шагнул ближе.
— Катя, ты понимаешь, что без меня ты останешься одна? Тебе сорок пять. Кто тебя теперь возьмёт?
— Во-первых, меня зовут Вера, ты, кажется, забыл, — она усмехнулась. — А во-вторых, лучше одна, чем с тем, кто считает меня квартирой на ножках.
Он схватил пальто и выбежал, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Вера осталась стоять посреди кухни. Тишина давила на плечи. Почему она вообще согласилась на этот брак? Страх одиночества? Желание доказать себе, что способна на отношения? Или просто усталость от того, что в сорок лет всё ещё приходится объяснять знакомым, почему она одна?
Неделя прошла в странном затишье. Олег не звонил, не писал. Вера ходила на работу, возвращалась, готовила ужин для Игоря, который молчал за столом, уткнувшись в ноутбук.
— Ты злишься на меня? — спросила она как-то вечером.
— Нет, — сын не поднял головы. — Просто устал. От всего этого.
— Понимаю, — Вера налила себе чай. — Извини, что ты вырос в таком доме.
— Мам, это не твоя вина, — Игорь наконец посмотрел на неё. — Но иногда мне кажется, что ты слишком много борешься. Может, проще было бы просто... отпустить?
Вера хотела что-то ответить, но в этот момент раздался звонок в дверь. Настойчивый, наглый.
Она открыла. На пороге стояла женщина лет тридцати пяти — сорока, в ярком пуховике, с вызывающим макияжем.
— Вы Вера? — женщина окинула её оценивающим взглядом.
— А вы?
— Марина. Подруга вашего мужа.
— Бывшего, — поправила Вера.
— Ну, это ещё как посмотреть, — Марина улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. — Я пришла забрать его вещи.
— Какие вещи? — Вера оперлась на дверной косяк. — У него здесь два костюма, которые я купила, и зубная щётка.
— Не важно. Олег просил передать вам: он больше не вернётся.
— Передайте ему в ответ: я не просила, — Вера собралась закрыть дверь, но Марина сунула ногу в проём.
— Слушайте, давайте по-человечески, — голос её стал жёстче. — Вы же понимаете, что он с вами из-за квартиры? Он мне всё рассказал. Как вы его держите, как шантажируете.
— Я его держу? — Вера рассмеялась. — Дверь не заперта. Пусть уходит хоть сейчас.
— Но вы же не дали ему ничего! — Марина почти кричала. — Восемь лет он с вами прожил!
— Восемь лет он жил бесплатно, ел бесплатно и спал в чужой постели, — Вера говорила ровно, но внутри всё кипело. — И теперь вы с ним хотите, чтобы я ещё и заплатила за эту сомнительную честь?
Марина попыталась протиснуться внутрь, но Вера преградила путь.
— Вы войдёте в эту квартиру только через полицию. И то вряд ли.
— Да кто вы такая?! — взвизгнула Марина. — Вы просто озлобленная старуха, которая цепляется за прошлое!
— Возможно, — кивнула Вера. — Но эта озлобленная старуха всё ещё владеет квартирой. А вы что? Владеете моим бывшим мужем? Примите соболезнования.
Она захлопнула дверь. Руки дрожали. Не от страха, а от ярости. На Олега. На себя. На все эти годы, которые она потратила на иллюзию семьи.
Игорь вышел из комнаты.
— Мам, это кто был?
— Будущее твоего отчима, — Вера прислонилась к стене. — Яркое, громкое и очень недолговечное.
— А ты как?
— Нормально, — она выдохнула. — Впервые за много лет — нормально.
На следующий день Олег сам явился за вещами. Вера открыла дверь, держа в руках два пакета.
— Вот твоё, — она протянула ему. — Больше здесь ничего твоего нет.
— Катя... Вера, — он запнулся. — Может, мы ещё поговорим?
— О чём? — она посмотрела на него спокойно. — О том, как ты восемь лет играл в любящего мужа? Или о том, как пытался отжать у меня единственное, что осталось от отца?
— Я не... — начал он, но она подняла руку.
— Не надо. Я больше не хочу слушать. Просто уходи.
Он взял пакеты, постоял секунду.
— Ты пожалеешь.
— Единственное, о чём я жалею, — это о том, что поверила тебе восемь лет назад, — сказала Вера и закрыла дверь.
Она вернулась на кухню, села к столу. За окном всё так же шёл мокрый снег, всё так же серел город. Но внутри, в груди, появилось странное ощущение лёгкости. Будто сняли тяжёлый груз, который она несла, сама того не замечая.
Игорь вышел на кухню, налил себе воды.
— Мам, ты правда в порядке?
— Да, сын, — она улыбнулась. — Я в порядке. Наконец-то.
Она знала: впереди будут трудности. Одиночество. Вопросы от знакомых. Может быть, ночные сомнения. Но сейчас, сидя в своей кухне, в своей квартире, Вера чувствовала: она сделала единственно правильный выбор.
Цена этого выбора — восемь лет жизни. Но хотя бы она больше не платила.