Снег хрустел под ногами Маргариты Анатольевны. Каждый шаг отзывался в висках тяжелым эхом после двенадцатичасовой вахты.
Северный вахтовый поселок, утыканный одинаковыми модулями, казался сегодня особенно унылым.
Но усталость была привычной, почти родной. Куда менее привычным был назойливый комок тревоги, сжавшийся под сердцем.
Тревоги, которую она принесла с собой из столовой, глядя в заплаканные, полные немого упрека глаза Ирины Дмитриевны.
Все началось с благих намерений. Зять Сергей попросил тещу помочь его матери Ирине Дмитриевне, одинокой и едва сводящей концы с концами пенсионерке из маленького городка, которая искала подработку.
Маргарита Анатольевна, проработавшая на Севере старшим бухгалтером пятнадцать лет, решила помочь сватье.
— Я поговорю с начальством, — сказала она как-то вечером Сергею и Ярославе. — В столовой как раз требуется повар. Работа тяжелая, но платят хорошо.
Сергей посмотрел на тещу с благодарностью.
— Спасибо, Маргарита Анатольевна. Вы очень помогаете. Мама у меня человек простой, деревенский, но руки золотые.
— Пусть съездит на одну вахту, посмотрит, — пожала плечами Ярослава. — Если не понравится — вернется.
Ирина Дмитриевна приехала робкой, немного потерянной женщиной с добрыми, уставшими глазами.
Маргарита Анатольевна устроила ее в свой модуль, ввела в курс дела, предупредила подруг по цеху — присмотреть за новенькой.
Первое время все шло хорошо. Ирина Дмитриевна старалась, ее простые, но сытные борщи и котлеты быстро полюбились рабочим.
Женщина расцвела на глазах: появился доход, внимание и какая-то независимость.
А потом появился он. Василий, бригадир сварщиков, мужчина под пятьдесят, с густым басом и цепким взглядом.
Статный, подтянутый, он быстро разглядел в застенчивой поварихе благодарную слушательницу.
Сначала мужчина просто подходил за добавкой, шутил. Потом начал задерживаться после ужина и развлекать женщину байками, пока та мыла посуду. Маргарита Анатольевна видела это и насторожилась.
— Ирина, он же женатый, — как-то осторожно заметила она, когда они вечером пили чай в модуле. — И дети у него взрослые. Не заводи себе лишних проблем.
Полноватые щеки Ирины Дмитриевны вспыхнули, будто ее обожгли.
— Что вы такое говорите, Маргарита Анатольевна?! Мы просто общаемся. Он человек интересный, внимательный. А вы сразу про "проблемы". Мне уже пятьдесят лет, я не дурочка какая-то...
— Я не к тому, — вздохнула сватья. — Просто Север — место специфическое. Люди здесь сбиваются в стаи от одиночества, а потом разлетаются, оставляя друг другу раны в сердце.
— Вы все усложняете, — отрезала Ирина Дмитриевна и уткнулась в телефон, явно ожидая от кого-то важного сообщения.
Предостережение не подействовало. Роман развивался со скоростью ветра. Вскоре все на вахте узнали, что повариха Ирина и бригадир Василий — "пара".
Они видели, как она смотрела на него в столовой — влюбленно, преданно, как собачка.
Видели, как он, довольный, похлопывал ее по плечу. Маргарита Анатольевна наблюдала за этим с растущим беспокойством, но что она могла сделать —взрослые люди.
Однажды утром, вернувшись с ночной смены, она застала Ирину Дмитриевну в модуле. Та сидела на краешке кровати, не раздетая, с лицом, опухшим от слез.
— Что случилось? — спросила Маргарита, скидывая куртку.
— Уехал, — прошептала Ирина Дмитриевна, не поднимая глаз. — Вахта у него закончилась. Сказал "всего доброго" и уехал. А вчера… вчера он сказал, что мы должны прекратить все, что у него семья и что это была ошибка.
Маргарита Анатольевна присела рядом и положила руку на ссутулившуюся спину сватьи.
— Я же предупреждала, Ирина...
И тут произошло неожиданное. Ирина Дмитриевна резко встряхнулась, сбросила ее руку. Ее глаза, еще минуту назад полые от горя, вспыхнули яростью.
— Предупреждала?! — ее голос сорвался на визг. — Вы?! Это вы во всем виноваты! Вы меня сюда притащили! В этот Богом забытый холод! Вы видели, что происходит, и ничего не сделали! Вы должны были остановить меня, а вы только фыркали и умные речи читали!
Маргарита Анатольевна онемела от несправедливости.
— Я же пыталась поговорить с тобой. Ты слушать не захотела. Я что, твоя нянька?
— Вы старшая здесь! Вы все здесь устроили! — зарыдала Ирина Дмитриевна. — Вы хотели меня унизить! Чтобы я, деревенщина, на вашем фоне жалко выглядела! Чтобы мой сын не мог гордиться мной! Вы во всем виноваты!
С этого дня они больше не разговаривали. Вахта закончилась, и женщины вернулись в город в ледяном молчании.
Маргарита Анатольевна надеялась, что дома, в привычной обстановке, Ирина Дмитриевна остынет.
Но все оказалось намного хуже. Вернувшись к своей одинокой жизни, к четырем стенам своей хрущевки, сватья окончательно утонула в своем горе и злобе и нашла, на ком выместить обиду — на своем сыне.
Сергей стал реже звонить теще. А когда приезжал в гости с Ярославой и внуком, был напряженным и холодным.
Однажды Ярослава, бледная и расстроенная, примчалась к матери без предупреждения.
— Мам, что происходит? — спросила она, с порога. — Сергей последние две недели просто невыносим. Он говорит, что ты… что ты использовала его маму, чтобы потешить свое самолюбие и что ты специально подставила ее под удар, зная, чем это кончится, чтобы указать ее место.
Маргариту Анатольевну будто окатили ледяной водой.
— Я… что? Сергей так сказал?
— Он говорит, что его мама в полном отчаянии и плачет днями, и что во всем виновата ты! Ты не предупредила ее, не защитила. Он говорит: "Моя мать — простая женщина, а твоя мать ее на мякине провела".
— Да он с ума сошел! — всплеснула руками Маргарита Анатольевна. — Ярослава, это просто бред! Я ей прямо говорила, что этот Василий — неподходящая компания! Она меня послала куда подальше! Я что, должна была силой ее удерживать?
— Я знаю, мам, я знаю, — Ярослава закрыла лицо ладонями. — Но он не слушает. Он говорит, что ты виновата уже в том, что взяла ее на эту вахту.
— Какая чушь! Он же сам меня об этом просил...
Девушка пожала плечами и вытерла слезы. Хуже обвинений зятя был только звонок от самой Ирины Дмитриевны. Ее голос в трубке зазвучал хрипло и ядовито.
— Довольны, Маргарита Анатольевна? Я своего сына против вас настраиваю! А чего вы хотели? Вы думали, я вам спасибо за свои слезы скажу? Вы все знали и молчали! Ну так получите! Теперь мой Сережа видит, какая вы на самом деле! И ваша дочка скоро будет разведенкой с ребенком на руках. Это вам месть за все мои унижения!
Маргарита Анатольевна медленно опустила телефон. Она стояла посреди своей гостиной и почувствовала себя так, будто неожиданно рухнула стена.
И из-за чего? Она рухнула из-за абсурдной, нелепой истории с женатым бригадиром на далеком Севере.
Маргарита Анатольевна подумала о Сергее. О том, как он, умный, трезвомыслящий мужчина, попался на удочку материнских манипуляций.
Слепая материнская любовь оказалась сильнее логики и лет, прожитых бок о бок.
Она тут же подумала о Ярославе и о внуке, который может вырасти без отца. И главное — женщина подумала о той несправедливости, которая жгла ее изнутри.
Она хотела помочь, дала работу, кров и поддержку. А в ответ получила ушат грязи и обвинений в том, в чем не была виновата.
Маргарита Анатольевна взяла в руки телефон. Пальцы сами нашли номер Сергея.
Она не знала, что сказать. Возможно, начнет с холодного: "Сергей, нам нужно поговорить. Я хочу все объяснить!"
Возможно, попытается быть мягкой: "Сынок, мы все запутались". А может, просто выслушает его гнев и боль за мать, приняв на себя удар.
Однако, не успев набрать номер зятя, женщина резко передумала. Она знала, что была ни в чем не виновата.
Маргарита Анатольевна положила телефона на стол, решив: будь, что будет. Если ее зять такой глупец, то пусть он лучше уйдет из семьи дочери и внука.
Напряжение с Сергеем длилось еще около двух недель, а потом Ярослава позвонила и сообщила о том, что Ирина Дмитриевна поставила сыну ультиматум.
Но тот резко отреагировал на него и отказался выполнять требования своей матери.
Больше Маргарита Анатольевна не видела сватью. На общих семейных праздниках ее никогда не было.
Ярослава как-то шепнула матери, что Сергей практически не общается с Ириной Дмитриевной.