Воздух в лавке «У забытых теней» был густым и сладковатым, как запах увядших цветов, смешанный с пылью веков. Он не двигался, казалось, будто время здесь истекло и застыло, как смола. Хозяйка, женщину которую звали Аглая, скользила между заставленными полками бесшумно, словно ее ноги не касались потертого дубового пола. Ее глаза, цвета мутного янтаря, будто видели не предметы, а их тени, их долгую, зачастую мрачную историю. Она была не столько владелицей, сколько смотрительницей этого странного места — архивариусом проклятых судеб.
Ее тонкие, почти прозрачные пальцы с длинными ногтями перебирали новые поступления. Вот она провела рукой по потрескавшейся эмали броши викторианской эпохи, ощутив легкий укол ревности ее давно умершей хозяйки. Вот коснулась рукояти трости с набалдашником в виде волчьей головы, почувствовав отголосок ярости. Но ее внимание было приковано к одному предмету. На отдельной, бархатной подушечке лежал он: старый серебряный браслет, тяжелый, массивный, с единственным камнем. Камень был похож на ее глаза — тот же мутный янтарь, но в его глубине мерцал странный, живой огонек, будто заключенная внутри молния.
Браслет ждал. И Аглая ждала. Она знала ритуал. Цикл был неизменен.
Дверь в лавку с скрипнула, нарушив гнетущую тишину. На пороге стояла молодая женщина, лет двадцати пяти. Лиза. Ее лицо было бледным от городской усталости, в глазах — тоска и невысказанное одиночество. Она зашла случайно, спасаясь от внезапного дождя.
— Здравствуйте, — тихо сказала Лиза, снимая мокрое пальто.
Аглая медленно повернулась. Ее улыбка была едва заметной, но от нее по спину Лизы пробежал холодок.
— Добро пожаловать, дитя мое. Ищите что-то особенное? Или просто спрятаться от непогоды? — голос у хозяйки был шелковым, обволакивающим.
— Просто посмотреть, — ответила Лиза, ее взгляд скользнул по полкам, задерживаясь на причудливых вещицах: на зеркале в резной раме, в котором, казалось, мелькали чужие отражения, на кукле с фарфоровым лицом и слишком живыми стеклянными глазами.
И тогда ее взгляд упал на браслет. Лиза замерла. Казалось, камень отозвался на ее появление — мерцание внутри стало ярче, настойчивее.
— Какой... необычный, — прошептала она, невольно протягивая руку.
— Ах, этот, — Аглая приблизилась так бесшумно, что Лиза вздрогнула. — Очень древняя вещь. Говорят, он исполняет самое сокровенное желание своего хранителя. Но будьте осторожны. Он выбирает сам. И цена всегда соответствует желанию.
Лиза не слушала предостережений. Ее манил камень. В его мерцании она увидела выход из серой рутины, из одиночества, обещание чего-то большего. Ей казалось, будто браслет зовет ее, тихим голосом, звучащим прямо в голове.
— Я хочу его примерить, — заявила она, и в ее голосе прозвучала несвойственная ей твердость.
Аглая лишь кивнула, ее мутные янтарные глаза блеснули удовлетворенно. Она достала браслет. В ладонях Лизы металл оказался на удивление теплым, почти живым. Щелкнула застежка. Браслет легко застегнулся на ее запястье, будто был сделан специально для нее. В тот же миг Лиза ощутила странный прилив тепла, разлившийся по всему телу. Одиночество как рукой сняло. Она почувствовала себя сильной, защищенной.
— Он идеален, — с восторгом сказала она, глядя на камень, который теперь светился ровным, успокаивающим светом.
— Он ваш, — прошептала Аглая. — Всего за скромную плату. Вернете, когда почувствуете, что время пришло.
Лиза, окрыленная, почти выпорхнула из лавки, не заметив, как дождь мгновенно прекратился, а на небе появилась луна. Аглая же стояла у окна и смотрела ей вслед. В ее руках теперь лежала крошечная, едва заметная серебряная нить — частица жизненной силы Лизы, первый взнос.
Первые дни были волшебными. Браслет творил чудеса. На работе Лизе невероятно везло, начальство хвалило, коллеги зауважали. Она познакомилась с интересным мужчиной. Одиночество отступило. Но вскоре появились странности.
Сны стали яркими, кошмарными. Ей снилось, что она бродит по бесконечным коридорам лавки, а из теней на нее смотрят чьи-то глаза. Она начала видеть тени наяву — краем глаза замечала движущиеся пятна темноты, которые исчезали, стоило ей повернуть голову. Мерцание камня стало меняться: из спокойного оно превратилось в тревожное, иногда злое. По ночам ей стало казаться, будто браслет сжимается, впиваясь в запястье.
А потом пришли голоса. Сначала тихий шепот, который она принимала за шум в ушах. Но шепот становился громче. Он был настойчивым, требовательным.
«Ты хочешь большего? Я дам. Но нужно заплатить».
Лиза пыталась снять браслет. Но застежка, некогда поддавшаяся так легко, теперь не открывалась. Она пробовала мыло, масло — ничего не помогало. Браслет будто прирос к коже. Паника начала охватывать ее. Удача отвернулась. Ссора с любимым, провал проекта на работе — все рушилось с пугающей скоростью. А голос в голове нашептывал: «Вернись в лавку. Там твое спасение».
Измученная, поблекшая, Лиза снова стояла перед дверью «У забытых теней». Она вошла. Воздух внутри показался ей еще более спертым, почти невыносимым.
Аглая стояла на том же месте, будто не двигалась все это время.
— Я ждала вас, хранитель, — сказала она. Ее янтарные глаза светились странным внутренним светом. — Цикл близится к завершению.
— Снимите его! Умоляю! — рыдая, протянула руку Лиза. — Он сводит меня с ума!
— Снять его могу только я, — холодно ответила Аглая. — Но вы должны понять. Браслет не просто дарует желания. Он питается. Жизнью. Энергией. Душами. Вы заплатили аванс. Теперь пора отдать долг.
Хозяйка лавки приблизилась. Тени в углах зашевелились, сгустились, потянулись к Лизе. Она увидела, как из мрака проявляются смутные лица — предыдущие «хранители». Они были бледными, прозрачными, их рты были открыты в беззвучном крике.
— Что вы хотите?! — в ужасе закричала Лиза, пытаясь вырваться.
— Не я. Он, — Аглая указала на браслет. Камень пылал теперь ослепительно ярким, ненасытным светом. — Он собирает тени. А я храню их. Без него эта лавка — просто склад старьевщицы. С ним — это живой организм. А вы... вы его пища.
Аглая дотронулась до браслета. Тепло, которое когда-то согревало Лизу, превратилось в обжигающий холод. Она почувствовала, как ее силы, memories, самые яркие эмоции вытягиваются через запястье, впитываясь в ненасытный камень. Ее тело стало тяжелым, прозрачным. Крик застрял в горле. Она видела, как ее собственная тень на стене отделилась от нее и присоединилась к другим, кружащим в немом танге вокруг Аглаи.
Через несколько мгновений от Лизы не осталось ничего, кроме легкого дуновения холода и новой, особенно выразительной тени на стене лавки, которая замерла в позе безмолвного ужаса.
Аглая подняла браслет с пола. Камень был теперь еще мутнее, тяжелее от поглощенной жизни. Мерцание успокоилось, став сытым и довольным. Она аккуратно протерла его тряпицей и положила обратно на бархатную подушку.
Затем она подошла к окну и выглянула на улицу. Сумерки сгущались. Где-то в городе бродил новый одинокий человек, в чьей душе зияла пустота, идеальная для приманки.
Хозяйка лавки «У забытых теней» повернулась к своим полкам. Тени зашептались, предвкушая новую трапезу. Аглая с глазами цвета мутного янтаря ждала следующего гостя. Следующего хранителя. Следующую жертву.
Цикл продолжался.