Григорий внимательно выслушал свою бывшую жену. Ни сочувствия, ни какого-то сожаления даже не выказал. Подумал лишь, что вот, значит, почему мама видела Татьяну в больнице.
-Что ты конкретно от меня хочешь? Взять Марину к себе я не могу. Как ты себе это представляешь? Моя жена однозначно будет против. У нас своя дочь-подросток растёт - жёстко произнёс Гриша. Скучающим взглядом он смотрел в окно. Таня была такой чужой для него, будто и не жили они когда-то пять лет в браке.
-Но как же ... - растерялась Таня, комкая в руках носовой платок - ведь Марина - твоя дочь, и ей всего шестнадцать. Разве ты допустишь, чтобы она в детский дом попала?
Гриша поморщился.
-Не нагнетай, Таня. Медицина сейчас далеко шагнула вперёд. Перепроверься в другой клинике, в Москву в конце концов попроси направление. Там отличные медицинские онкологические центры. Проверят вдоль и поперёк. Не сиди сложа руки. У тебя двое детей, и ответственность за них несёшь именно ты. Почему кто-то другой должен о них заботиться? И вообще, как ты могла так халатно к своему здоровью относиться? Рак берётся из-за неправильного образа жизни, питания. Раковые клетки ведь есть в каждом человеке. И если так наплевательски относиться к своему здоровью, как ты, механизм будет запущен мгновенно. И по поводу моего отцовства. Извини, но я бы предпочёл для начала тест ДНК сделать.
Таня побледнела ещё сильнее. Ей стало душно находиться рядом со своим бывшим мужем.
-Хорошо. Но у меня нет денег на такой анализ - Таня оказалась в унизительном положении. Ведь Марина - дочь Гриши. Не от святого же духа она тогда забеременела! Но спорить с ним и гордо хлопать дверью авто она не стала.
Да, денег на тест ДНК у неё не было, как и на то, чтобы обследоваться в хвалёных медицинских центрах, которые ей назвал Григорий.
-Я сам оплачу. Только приведи девочку. Куда, я потом сброшу в сообщении. Номер телефона только оставь мне свой. И о том, для чего у неё возьмут анализ, Марина знать не должна. Будь добра сохранить конфиденциальность - Леонид посмотрел на часы - всё, твоё время истекло.
Таня поспешно черканула свой номер телефона и, выдрав из записной книжки листок, тяжело вылезла из салона авто. Голова кружилась, тошнило. Нужно было спешить на работу, а после разговора с бывшим мужем не осталось ни моральных сил, ни физических. Как он может быть таким чёрствым? Неужели его важная должность в министерстве окончательно превратила Гришу в сухаря? Раньше он был как-то более мягче и мог проникнуться чужой бедой.
На работе Таню ждали крупные неприятности. Проведённая на днях ревизия подтвердила недостачу. Только на ещё большую сумму.
-У всех вычтут из зарплат. Но ты заплатишь больше, как директор магазина, и после этого тебе предлагают понижение в должности, либо пиши по-собственному - заявила товаровед Аня. Выглядела она отчего-то подозрительно довольной. Как потом выяснилось, именно она и подсидела Таню таким вот подлым способом. Метила на место директора уже давно, поэтому и изображала перед Таней активную работоспособность да в доверие к ней втиралась.
Должность, которую Тане предлагали взамен директорской, это уборщица на пятидневку с мизерной зарплатой. Написав по собственному без отработки, Таня ушла из магазина, ни с кем не попрощавшись. Без расчётного, без выходного пособия и прочих выплат. В счёт долга всё забрали.
А коллектив, оказывается, всё это время ей все до косточки перетирал. Обсуждали у неё за спиной всё, вплоть до того, в каком нижнем белье она на работу приходит. Зло, нагло смеялись, придумывая разные небылицы, пока Таня старалась выбить каждому из них премию, повышая показатели магазина.
Поэтому сейчас, стоя на балконе и подставив лицо пронизывающему сырому ветру, Таня не чувствовала слёз, горошинами скатывающихся по и без того сырым от дождя щекам. Она всё думала, существует ли тот самый предел? Существует. Ей хотелось умереть именно сейчас. А к чему время тянуть? Ждать, когда совсем сляжет? Ходить под себя начнёт? Страшные боли испытывать?
Балкон был у них открытым, незастеклённым. Вцепившись пальцами в металлическое ограждение, Таня невидящим взглядом смотрела вниз. Это же так просто. Выброситься вниз, и дело с концом. Кому она нужна? Кто о ней вспомнит? Марина? Её дочь выросла и больше не нуждается в ней.
Толик? ...
-Мам? Мамочка! Ты где? Я ... Я палец порезал! - врезался в сознание голос сына. Мальчик звал её отчаянным, слезливым голосом.
Таня, словно очумев от своих глУпых мыслей, бросилась обратно, внутрь квартиры. Нашла Толика, прижала его к себе. Сердце её колотилось, как бешеное. Холодный пот прошиб. Какой ужас она только что помышляла совершить. Эгоистка. Чёртова эгоистка!
-Маленький, где, где ты поранился? - судорожно убирая светлые волосики со лба сына, Таня ревела вместе с ним.
-Вот, мамочка ... Я хотел себе колбаски отрезать с батоном, я же большой уже, и ножиком порезал па-алец - Толик расплакался ещё горше, а сердце Тани заныло от жалости и любви к сыну. Она взяла себя в руки. Сопли-слёзы вытерла и повела Толика в кухню. Аптечку нашла, обработала рану. Включила телевизор, чайник на плиту поставила. Ей хотелось избавиться от гнетущей тишины в квартире, захотелось шума, суеты.
-Толик, мы сейчас с тобой попьём травяной чай, а завтра будем собираться в деревню. Потому что у нас что? Каникулы! Хочешь в деревню поехать?
Таня улыбалась, с любовью глядя на своего мальчика. В мысли беспокойно влезла Маринка. Где её носит? Осенний бал уже давно теперь закончился. Время десять вечера!
-Ура! Ура! Мы поедем в деревню! - слёз Толика как не бывало. Он вскочил со стула и стал носиться по квартире как угорелый, с радостным гиканьем и воплями.
Таня смеялась вместе с сыном.
-Тише, дорогой, а то соседи начнут стучать к нам в дверь и ругаться на нас - попросила Таня, устало опускаясь в кресло в зале. Телевизор она выключила. И в кухне, и здесь. Голова быстро разболелась. Видимо, от сегодняшних потрясений. Взяв в руки телефон, Таня набрала номер дочери. Недоступен.
Тревога медленно стала заползать в сердце, в мысли. Марина давно уже дома должна была быть. Она не позволяла себе гулять допоздна. Упрямая, своевольная, она всё же всегда вовремя приходила домой.
"Где же ты, глупышка?" - переживала Таня, уложив Толика спать. На балкон она уже боялась выходить, заперев балконную дверь.