— Три миллиона рублей просто растворились, и ты молчишь?! — Марина швырнула банковскую выписку прямо на клавиатуру ноутбука Дениса.
Её руки дрожали от ярости. Это были не просто деньги — это было наследство от её покойной бабушки, единственное, что та смогла оставить внучке после долгих лет экономии. Деньги лежали на их общем счёте всего месяц, а теперь от них осталось только воспоминание и строчка в истории операций: "Перевод на счёт Беловой Н.П."
Денис медленно поднял взгляд от экрана. В его глазах мелькнуло что-то похожее на страх, но он быстро взял себя в руки.
— Мариш, давай не будем горячиться. Наверняка есть объяснение. Может, это техническая ошибка банка?
— Техническая ошибка? — Марина рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Белова Н.П. — это твоя мать, Денис. Нина Петровна. И ты прекрасно это знаешь.
Она видела, как он сглотнул. Видела, как забегали его глаза, ища выход из ситуации. Он всегда так делал, когда дело касалось его матери — искал способ оправдать, объяснить, замять. Но три миллиона — это была слишком большая сумма, чтобы её можно было просто замять.
— Послушай, — начал он осторожно, — мама сказала, что это временно. Ей срочно нужны были деньги на лечение. Она обещала вернуть через пару месяцев.
Марина отшатнулась, как от удара. Значит, он знал. Знал и молчал. Перевёл деньги без её согласия, без единого слова.
— Лечение? Какое лечение, Денис? Твоя мать здорова как бык! Я видела её вчера в торговом центре — она покупала шубу! Норковую шубу!
— Ты, наверное, ошиблась...
— Я не ошиблась! — Марина повысила голос. — Она даже помахала мне рукой и улыбнулась! Знаешь, какая у неё была улыбка? Победительная! Она смотрела на меня как на дуру, которую можно обобрать и которая даже не пикнет!
Денис встал из-за стола, прошёлся по комнате. Марина знала эту его привычку — когда он нервничал, он начинал ходить кругами, как зверь в клетке. Сейчас он метался между желанием защитить мать и пониманием, что жена права.
— Мам сказала, что у неё обнаружили опухоль, — наконец выдавил он. — Нужна срочная операция в Германии. Она не хотела тебя беспокоить, знала, что ты... не очень хорошо к ней относишься.
— Не очень хорошо? — Марина не могла поверить своим ушам. — Денис, она с первого дня нашей свадьбы делает всё, чтобы нас развести! Помнишь, как она "случайно" рассказала тебе про мою переписку с бывшим, хотя я просто поздравила его с днём рождения? Помнишь, как она подсунула в мою сумку чек из ювелирного магазина, чтобы ты подумал, что я тайком трачу наши деньги? А как она притворилась, что у неё сердечный приступ, когда мы собирались уехать в отпуск без неё?
— Это всё недоразумения...
— Недоразумения?! — Марина схватила телефон. — Хочешь, я прямо сейчас позвоню в ту клинику в Германии, которую она якобы выбрала? Спрошу, есть ли у них пациентка Белова?
— Не надо, — быстро сказал Денис. — Я... я сам проверю.
Но Марина уже набирала номер. Она нашла контакты клиники в интернете — благо, Нина Петровна любила хвастаться, называя конкретные имена и места. Пока шли гудки, Денис стоял как вкопанный.
— Добрый день, — произнесла Марина на английском. — Я хотела бы уточнить информацию о пациентке. Белова Нина Петровна, из России...
Разговор длился недолго. Марина положила трубку и посмотрела на мужа. В её глазах не было злости — только бесконечная усталость.
— Они никогда не слышали о твоей матери, Денис. Никаких записей, никаких консультаций, ничего.
Он сел на диван, обхватив голову руками. Марина видела, как рушится его мир. Мир, в котором его мать была святой, а все проблемы исходили от злой жены. Но она не испытывала к нему жалости. Он сам выбрал свою слепоту.
— Знаешь, что самое страшное? — продолжила она. — Даже сейчас, когда всё очевидно, ты будешь искать ей оправдания. Скажешь, что она просто запуталась, что хотела как лучше, что это я её довела.
— Марина, я...
— Нет, дай мне договорить. Эти три миллиона — это был наш шанс купить собственную квартиру. Уйти наконец из этой съёмной дыры, перестать зависеть от твоей матери, которая каждый месяц напоминает, что помогает нам с арендой. Но она специально забрала эти деньги. Не потому, что они ей нужны — у неё своя квартира, дача, машина. А потому, что так мы останемся на крючке. Будем должны, зависимы, подконтрольны.
Денис поднял голову. В его глазах стояли слёзы.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Верни деньги. Сегодня же. Пусть твоя мать продаст свою новую шубу, заложит дачу, возьмёт кредит — мне всё равно. Но если через три дня денег не будет на счёте, я подаю на развод и заявление в полицию о краже.
— Ты не можешь! Это же моя мать!
— А я твоя жена! Или уже бывшая?
Марина развернулась и ушла в спальню, захлопнув дверь. Она слышала, как Денис набирает номер матери, как его голос дрожит, срывается. Слышала обрывки фраз: "Мам, нам нужно поговорить", "Марина всё знает", "Пожалуйста, просто верни".
А потом услышала крик. Нина Петровна кричала так громко, что было слышно даже через закрытую дверь. Она обвиняла Марину во всех смертных грехах, угрожала, что сын пожалеет, если выберет "эту стерву", обещала сделать их жизнь адом.
Марина сидела на кровати, обхватив колени руками. Она знала, что будет дальше. Нина Петровна приедет сюда. Будет плакать, изображать из себя жертву, давить на жалость. И Денис, её добрый, мягкий, слабохарактерный Денис, сломается. Он всегда ломался.
Через час раздался звонок в дверь. Марина не вышла из спальни. Она слышала голос свекрови — сначала жалобный, потом требовательный, потом истеричный. Слышала, как Денис пытается её успокоить, просит понять, войти в положение.
А потом произошло неожиданное. Денис повысил голос.
— Хватит, мама! Просто хватит! Ты украла деньги! Украла! Не одолжила, не попросила — украла! И соврала про болезнь!
— Как ты смеешь так разговаривать с матерью! Я тебя родила, выкормила, вырастила!
— И теперь считаешь, что имеешь право распоряжаться моей жизнью? Моими деньгами? Моей семьёй?
Марина приоткрыла дверь. Денис стоял посреди гостиной, сжав кулаки. Его лицо было красным от гнева. Нина Петровна сидела на диване, прижав руку к груди — любимый жест, когда она изображала сердечный приступ.
— Мне плохо... Сердце...
— Прекрати спектакль, — отрезал Денис. — Я больше не куплюсь на это. Возвращай деньги, мама. Все три миллиона. До копейки.
— У меня их нет!
— Где они?
Нина Петровна замялась. Потом выпалила:
— Я вложила их! В бизнес! Твой двоюродный брат Игорь открывает ресторан, обещал вернуть в двойном размере через год!
Марина вышла из спальни. Она спокойно подошла к свекрови и села напротив.
— Игорь? Тот самый Игорь, который уже три раза обанкротился? Который должен половине города? Вы отдали ему наше наследство?
— Это семейное дело! Ты не имеешь права вмешиваться!
— Я имею право, потому что это были мои деньги. Моё наследство. И знаете что? Я рада, что всё так произошло. Потому что теперь маски сброшены. Вы показали своё истинное лицо — мелкой воровки и манипуляторши. И Денис это увидел.
Нина Петровна вскочила.
— Да как ты смеешь! Денис, ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Денис подошёл к матери, взял её за плечи.
— Мам, уходи. И не возвращайся, пока не вернёшь деньги. Все деньги.
— Ты выгоняешь родную мать?!
— Я защищаю свою семью. Свою жену. От тебя.
Нина Петровна отступила, глядя на сына как на предателя.
— Ты пожалеешь об этом, — прошипела она. — Когда она тебя бросит, а она бросит, вот увидишь, ты приползёшь ко мне на коленях! Но я тебя не прощу!
Она выскочила за дверь, громко хлопнув ею. В квартире повисла тишина.
Денис повернулся к Марине.
— Прости меня. За всё. За то, что не верил, не защищал, не видел очевидного. Я был идиотом.
Марина молчала. Она смотрела на мужа — растерянного, разбитого, потерявшего свою главную опору в жизни. И не знала, что чувствует. Облегчение? Жалость? Любовь? Всё смешалось.
— Деньги мы не вернём, — сказала она наконец. — Игорь их уже пропил, можешь не сомневаться.
— Я знаю. Я возьму дополнительную работу. Буду откладывать. За два-три года соберём.
— Два-три года... — Марина покачала головой. — Знаешь, а может, это к лучшему? Может, эти три миллиона — это цена нашей свободы? Цена, которую мы заплатили, чтобы избавиться от её влияния?
Денис сел рядом с ней, взял за руку.
— Она моя мать. Я не могу просто вычеркнуть её из жизни.
— Я не прошу тебя это сделать. Но границы нужны. Чёткие, непробиваемые границы. Никаких ключей от нашей квартиры. Никаких совместных счетов. Никаких визитов без приглашения. И главное — никаких секретов от меня. Если она попросит денег, ты сразу мне говоришь. Если начнёт манипулировать — не поддаёшься. Сможешь?
— Постараюсь. Честно постараюсь.
Прошёл месяц. Нина Петровна звонила каждый день первую неделю. Потом через день. Потом замолчала. Денис держался. Когда она присылала сообщения с угрозами покончить с собой, он отвечал номером телефона психологической помощи. Когда жаловалась на здоровье — советовал обратиться к врачу. Когда плакала, что сын её бросил — напоминал об украденных деньгах.
Марина видела, как тяжело ему даётся эта холодность. Но видела и другое — как он распрямляет плечи, как появляется уверенность в голосе, как он учится говорить "нет".
А потом случилось неожиданное. Позвонил Игорь. Пьяный, плачущий Игорь.
— Денис, братан, прости! Я всё проиграл! Все деньги тёти Нины! Она дала мне три миллиона, а я... я был уверен, что смогу... Казино... Я думал, отыграюсь...
Денис включил громкую связь, чтобы Марина слышала.
— Игорь, ты сказал — тётя Нина дала тебе деньги?
— Да! Сказала, что это её сбережения, просила вложить в дело, обещала процент... А я... я всё спустил! Она меня теперь убьёт!
Денис переглянулся с Мариной.
— Игорь, запиши на диктофон всё, что ты мне сейчас сказал. И пришли. Это важно.
— Зачем?
— Просто сделай.
Через полчаса у них была аудиозапись с признанием Игоря. Денис переслал её матери с одним словом: "Верни".
Ответ пришёл через пять минут: "Это шантаж!"
"Это доказательство. Верни деньги, или я передам запись Марине, и она пойдёт в полицию. Решай".
Больше сообщений не было.
Через три дня на их счёт поступил перевод. Три миллиона рублей. От Беловой Н.П. В графе "назначение платежа" было написано: "Возврат займа".
Марина смотрела на экран банковского приложения и не могла поверить. Деньги вернулись. Все до копейки.
— Как думаешь, откуда она их взяла? — спросила она Дениса.
— Не знаю. И знать не хочу. Может, продала дачу. Может, сняла со своих счетов — у неё ведь есть накопления, что бы она там ни говорила о бедности. Главное — деньги вернулись.
— И что теперь?
— А теперь мы покупаем квартиру. Нашу квартиру. В которой будут жить наши дети. И в которую моя мать войдёт только с твоего разрешения. Если войдёт вообще.
Марина обняла мужа. Впервые за долгое время она чувствовала, что у них есть будущее. Не идеальное, с грузом прошлого, с ранами, которые ещё долго будут заживать. Но их собственное.
Через полгода они въехали в новую двухкомнатную квартиру на окраине города. Небольшую, но свою. В день новоселья Денису позвонила мать. Он долго смотрел на экран, потом сбросил вызов.
— Не хочешь поговорить? — спросила Марина.
— Хочу. Но не сегодня. Сегодня наш день. Наш праздник. Без неё.
Нина Петровна больше не звонила. Через знакомых они узнали, что она рассказывает всем о неблагодарном сыне и злой невестке, которые бросили её в старости. О деньгах она не упоминала.
А Марина и Денис учились жить заново. Без манипуляций, без лжи, без токсичного влияния. Было трудно. Денис иногда срывался, хватал телефон, чтобы позвонить матери, потом клал обратно. Марина не останавливала его, но и не подталкивала. Это был его выбор, его путь.
И однажды, через год после той истории, он сказал:
— Знаешь, я думаю, мама сделала нам одолжение. Если бы она не украла те деньги, я бы никогда не увидел правды. Продолжал бы жить в иллюзиях, разрываясь между вами. А сейчас... сейчас я свободен. Мы свободны.
Марина улыбнулась. В животе у неё уже пять месяцев рос их первенец. Мальчик. Они назовут его Михаилом, в честь деда Марины. И он будет расти в семье, где любовь не покупается и не вымогается, а даётся просто так. Где уважают границы и говорят правду. Где мама и папа — это команда, а не враждующие лагеря.
История с украденными деньгами стала для них уроком. Горьким, болезненным, но необходимым. Уроком о том, что иногда нужно потерять всё, чтобы обрести главное — себя и друг друга.