🌸 Яркая Любовь🌸

Дверь квартиры распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. На пороге стояла Марина, держа в руках смятое письмо из банка. Её руки дрожали от гнева. Елена Петровна, свекровь, сидела за кухонным столом и спокойно пила чай, словно ничего не произошло. Она даже не подняла головы при появлении невестки. Марина прошла на кухню и бросила письмо прямо в чашку свекрови. Горячий чай выплеснулся на скатерть. — Что это такое? — голос Марины звенел от напряжения. — Почему банк отказал нам в ипотеке? Елена Петровна медленно подняла взгляд...

— Мама, хватит унижать Лизу! Она моя жена, а не твоя служанка! — крик Максима разнёсся по всей квартире, заставив соседей за стенкой притихнуть. Галина Петровна медленно повернулась к сыну. На её лице играла та самая улыбка, которую Елизавета научилась распознавать за три года совместной жизни — улыбка хищника перед прыжком. — Максимка, сыночек, о чём ты говоришь? Я просто попросила её правильно погладить твои рубашки. Ты же любишь, когда стрелки идеальные. Елизавета стояла у гладильной доски, сжимая в руках утюг...

Коробка с фарфоровым сервизом грохнула об пол, и звон разбитых чашек эхом прокатился по квартире. Я замерла посреди гостиной, глядя на осколки у своих ног. Руки дрожали не от страха, а от ярости. — Что ты наделала, бестолковая! — голос свекрови прорезал тишину как нож. — Это был подарок на нашу с покойным Виктором серебряную свадьбу! Валентина Петровна стояла в дверном проёме, её лицо побагровело от гнева. В руках она сжимала связку ключей от нашей квартиры — тех самых, которые мой муж Артём дал ей без моего ведома...

— Мама, ну зачем ты купила этот сервиз? У нас же есть посуда! — Елена стояла на пороге квартиры, глядя на огромную коробку в руках свекрови, и уже чувствовала, как внутри поднимается знакомая волна раздражения. Нина Павловна величественно прошла мимо невестки, даже не удостоив её ответом. В её движениях читалось превосходство хозяйки, которая точно знает, что и как должно быть в этом доме. Она поставила коробку на кухонный стол с таким видом, будто совершила благодеяние. — Посуда? — наконец снизошла она до ответа, доставая из коробки тарелки с золотой каймой...

Светлана застыла с телефоном в руке, перечитывая сообщение от свекрови во второй, третий, четвёртый раз. Буквы расплывались перед глазами, но смысл оставался прежним, беспощадным: "Завтра приеду посмотреть квартиру. Решили с Димой — продадим вашу и купим побольше. На моё имя, конечно. Надёжнее будет." Она медленно опустила телефон на стол. Кухня вокруг вдруг показалась чужой, враждебной. Эта квартира, за которую они с мужем выплачивали ипотеку последние семь лет. Каждый квадратный метр пропитан их трудом, бессонными ночами, когда считали каждую копейку, отказывались от отпусков и развлечений...

«Ты перечитаешь письмо и поймёшь, что не знала своего мужа» Елена впервые поняла, что всё потеряно, когда свекровь позвонила в офис. Она сидела на деловой встрече, обсуждая сметы проектов, когда в кармане загудел телефон. Виктория Павловна. Она не брала трубку. Но звонков было четыре. Подряд. Елена извинилась перед клиентами и вышла в коридор. — Здравствуйте, Виктория Павловна. Голос свекрови звучал натянуто-весело, тем дешёвым весельем, которое бывает в голосе у человека, готовящегося нанести удар...

— Опять в своём телефоне сидишь? — голос свекрови прозвучал с порога так громко, что Ксения вздрогнула и чуть не уронила камеру. Она стояла у окна своей небольшой студии, выстраивая композицию для съёмки ювелирных украшений. Свет был идеальный — мягкий осенний, проникающий сквозь белую занавеску. Камера на штативе, отражатели расставлены, фон натянут. Через час она должна была отправить клиенту готовые фотографии. Контракт на сто тысяч. Но свекровь этого не видела. Для Веры Павловны весь этот антураж был просто "игрушками"...

Наталья стояла в коридоре нотариальной конторы и смотрела на бумаги в своей руке, не веря собственным глазам. Документы, которые она только что получила для оформления ипотеки, содержали одну странную деталь: в графе «Собственники квартиры» значились два имени — Виктор Семёнович Громов и Раиса Петровна Громова. Её имени там не было. Наталья перечитала строчку ещё раз. Виктор — её муж. Раиса Петровна — его мать. А где же она, Наталья, которая пять лет выплачивала половину взносов за эту самую квартиру?...

Ирина узнала о том, что её считают жадной, случайно — через приоткрытую дверь ванной, когда свекровь разговаривала по телефону с золовкой и не подозревала, что кто-то слышит. — Да что с неё взять, Машенька, жадина она, вот и всё. Денег у них куры не клюют, а нам, старикам, помочь не хотят. Вот такая вот наша невестка. Голос Валентины Павловны звучал с таким убеждением, такой обиженной праведностью, что Ирина замерла в коридоре, держа в руках стопку свежевыглаженного белья. Жадина. Это слово впилось ей в сознание, как заноза под ноготь...

Ты продала мою коллекцию? Тридцать лет я собирал эти монеты, а ты взяла и продала их каким-то барыгам за копейки? Елена стояла у окна, глядя на серый осенний двор. Она не обернулась на крик свекрови. Просто продолжала смотреть, как ветер гоняет пожелтевшие листья по асфальту. Её пальцы сжимали подоконник так крепко, что костяшки побелели. За её спиной свекровь Тамара Ивановна захлёбывалась от возмущения. Её голос становился всё громче, всё истеричнее. Рядом стоял муж Елены, Григорий, и молчал. Просто молчал, опустив голову и изучая узор на ковре...

Нотариус положил передо мной документы и участливо посмотрел поверх очков. Я смотрела на печать, на подпись покойной бабушки Игоря, на адрес квартиры. Той самой трёхкомнатной квартиры в центре, о которой я даже мечтать не смела. Завещание было составлено два года назад, когда мы с Игорем только поженились. Бабушка Зинаида Ильинична всегда говорила, что я напоминаю ей саму себя в молодости. Светлые волосы, острый подбородок, привычка смотреть людям прямо в глаза. Квартиру она оставила внуку. Своему единственному внуку Игорю...

Когда Светлана увидела на экране телефона фотографию с новосельем, где её свекровь Тамара Ивановна подняла бокал рядом с незнакомой девушкой на фоне той самой кухни с панорамным окном, её сердце пропустило удар. Это была их кухня. Та самая, которую они с Романом выбирали три месяца подряд, мерили рулеткой, обсуждали по вечерам, куда встанет холодильник, а где будет обеденная зона. Квартира, ради которой они два года откладывали каждую копейку, отказывали себе в отпусках и ресторанах. Их будущий дом...