— Это его, сына моего — сказала свекровь строго.
— Я знаю. Просто... — я повертела часы в руках.
Обычные, недорогие, но Сашка их никогда не снимал.
— Можно оставить? На память?
— Нет.
— Раиса Петровна...
— Внукам достанутся. Когда появятся.
Чужие часы
Внуков у нас не было. За семнадцать лет так и не получилось.
Сначала откладывали — квартиру снимали, денег не хватало. Потом я забеременела, но на четвертом месяце случилось несчастье. Потом еще попытки, врачи, анализы...
А потом как-то само собой перестали говорить об этом.
— Каким внукам? — тихо спросила я.
— Найдутся. Род должен продолжаться.
Я положила часы обратно на комод.
Смешно — искать внуков для часов человека, которого больше нет.
Разговор за чайным столом
Через месяц после проводов Раиса Петровна пригласила меня на кухню.
Сели за стол, она налила чай из своего сервиза — того самого, который доставала только по праздникам.
— Лена, мне нужно с тобой поговорить серьёзно.
Я кивнула. Ждала этого разговора.
Понимала, что свекрови тяжело видеть меня каждый день — я же живое напоминание о том, чего больше нет.
— Ты молодая еще, жизнь впереди... — Раиса Петровна помолчала, подбирая слова. — А мне нужно привыкать жить одной. Понимаешь?
— Понимаю.
— У тебя мама есть, подруги. А мне... мне нужно научиться жить с памятью, не отвлекаясь на... повседневность.
Я молчала. Знала, что скажет дальше.
— Может, ты к маме перебереешься? Временно. Пока я не приду в себя.
— А потом?
— Потом посмотрим.
Посмотрим — это значило "никогда". Я это понимала.
— Хорошо, — сказала я тихо.
— И еще... — Раиса Петровна открыла тетрадь. — Я список составила. Что ты можешь взять. Чтобы потом вопросов не было.
Список
Подруга Лена, когда узнала про список, выразилась резко:
— Да она просто с...! Извини за выражение, но по-другому не скажешь.
Мы сидели в кафе рядом с моей работой. Я показала ей тетрадные листки с аккуратным почерком свекрови.
— "Одежда личная. Книги не исторические и не художественные. Косметика." — Лена читала вслух, качая головой. — А что, Пушкин теперь наследство?
— Там еще есть. — Я перелистнула страницу. — "Фотографии только те, где Лена одна или с подругами. Семейные фотографии остаются в семье."
— Лен, а ты что, согласилась на это?
— А что мне оставалось? Скандалить? Суды? — Я отпила кофе. — Устала я от всего. Пусть забирает что хочет.
— Но ведь у тебя есть права! Вы же в браке жили, квартиру покупали...
— Лен, я там даже не прописана была. Раиса Петровна против была всегда — говорила, жилплощадь ни к чему разбазаривать.
Я тогда не знала, что при утрате мужа имею право на долю всего нажитого. Думала: не прописана — значит, чужая. Да и сил не было разбираться — после словно в тумане жила.
— Лена, ты хоть понимаешь, что с тобой творят?
— Понимаю. Но бороться не готова. Пока не готова.
Возвращение в детство
У мамы было тесно, но тепло.
Двушка на четвертом этаже, знакомая с детства. В моей бывшей комнате теперь стоял диван-раскладушка и швейная машинка — мама подшивала соседкам брюки.
— Устроимся, — сказала она в первый вечер, расстилая мне постель. — Главное, что живы и здоровы.
Я лежала в темноте и слушала, как за стенкой мама смотрит сериал.
Голоса актеров, музыка, привычное журчание жизни. А я словно выпала из неё — лежу и не понимаю, что делать дальше.
На работе коллеги жалели осторожно. Валентина Сергеевна, наш главбух, даже отозвала в сторонку:
— Если помочь чем надо, скажи. У меня знакомая сдает однушку, хозяйка адекватная.
— Спасибо, — ответила я, хотя о съемной квартире еще не думала.
Казалось, у мамы можно жить вечно, как в детстве.
Но уже через месяц поняла — нельзя.
Не потому что тесно или неудобно. А потому что нужно было либо совсем стать ребенком, либо наконец взрослой стать.
— Мам, а сколько стоит снять однушку? — спросила я за ужином.
— Тысяч за двадцать найдешь нормальную. А со счетчиками и интернетом — двадцать пять получится.
Я посчитала. Зарплата — тридцать пять тысяч. Еда, проездной, одежда...
— Буду искать.
Мама посмотрела на меня внимательно.
— Правильно. Пора свое гнездо вить.
Свое место
Квартиру нашла быстро.
Студия в новостройке, двадцать восемь квадратов на восьмом этаже. Хозяйка — женщина лет пятидесяти, такая же, как я, только давно разведенная.
— Живешь одна? — спросила она, оглядывая меня.
— Одна. Мужа потеряла.
— Понятно. — Она помолчала. — А животных заводить будешь?
— Не знаю... Может быть.
— Кошку можно. Только залог тогда больше.
Кошку я не планировала. Но что-то в этой фразе — "можно" — показалось непривычным.
В квартире Раисы Петровны животных не держали принципиально. "Грязь и шерсть", — говорила она всегда.
— Хорошо, — согласилась я.
— Тогда заселяйся. Договор на год, деньги за первый и последний месяц вперед.
Деньги отдала последние — даже у мамы заняла.
Но когда взяла ключи, почувствовала что-то странное. Будто что-то во мне щелкнуло, встало на место.
Медовый месяц с собой
Первая неделя в новой квартире была как медовый месяц с самой собой.
Я вставала, когда хотела. Завтракала тем, что нравилось. Включала музыку — и никто не говорил "потише" или "эту дурь выключи".
Мебели почти не было — диван-кровать, стол, два стула.
Но это было МОЁ.
Мой стол, мой диван, мой выбор, что на завтрак.
В первые выходные решила пройтись по магазинам. Не за покупками — денег особо не было. Просто посмотреть, что мне нравится.
Разглядывала подушки, пледы, картины. Продавщица подошла:
— Помочь что-то выбрать?
— Нет, спасибо. Просто смотрю.
— Делаете ремонт?
— Начинаю новую жизнь, — сказала я и сама удивилась этим словам.
Она улыбнулась:
— Тогда удачи. И не торопитесь — пусть пространство само подскажет, что ему нужно.
Умные слова. Я так и сделала — не торопилась.
Каждую неделю покупала что-то небольшое. Новые шторы — белые, легкие. Комнатное растение — фикус в красивом горшке. Красивую чашку для утреннего кофе.
Преображение
На работе заметили, что я изменилась.
Валентина Сергеевна даже прямо сказала:
— Елена Викторовна, что-то вы преобразились. Стрижка новая?
— Да, немного укоротила.
— И цвет лица лучше стал. Отдохнули?
Я задумалась. Отдохнула ли?
Скорее наоборот — впервые за много лет по-настоящему жила. Каждый день решала мелкие вопросы сама: что купить в магазине, какую передачу посмотреть, во сколько лечь спать.
— Наверное, да. Отдохнула.
Работать стало легче.
Раньше всегда спешила домой — свекровь не любила, когда задерживаюсь, говорила, что ужин остывает. А теперь могли остаться допоздна, если срочный отчет.
И странно — никого не раздражало мое присутствие.
Валентина Сергеевна даже стала поручать более сложные задачи.
— У вас хорошо получается с налоговой работать, — сказала она однажды. — Может, на курсы повышения квалификации съездите? За счет компании.
Курсы...
Раньше Сашка всегда был против. Говорил: "Зачем тебе лишняя нагрузка? И так хорошо зарабатываешь." А Раиса Петровна добавляла: "Женщина должна дома быть, а не по командировкам ездить."
— Подумаю, — ответила я.
Но уже знала, что поеду.
Разрешение на жизнь
Вечером того же дня звонила маме:
— Мам, мне предлагают на курсы поехать. В областной центр, на неделю.
— Ну и замечательно! А что сомневаешься?
— Не сомневаюсь. Просто... непривычно как-то. Самой решать такие вещи.
— Лена, — мама говорила серьезно. — Ты знаешь, что изменилось в тебе больше всего?
— Что?
— Ты перестала спрашивать разрешения.
— Раньше — помнишь? — даже платье на работу не могла выбрать без Сашкиного одобрения. А теперь живешь и не извиняешься за то, что существуешь.
Я подумала — и правда. Когда это прошло? Когда я перестала чувствовать себя виноватой в том, что занимаю место в мире?
Первое путешествие
На курсы поехала в ноябре.
Гостиница, лекции, семинары — все это было в новинку. Вечером свободного времени гуляла по незнакомому городу, заходила в кафе, читала.
Другие — женщины примерно моего возраста — тоже приехали из разных городов. Некоторые жаловались, что скучают по дому.
А я не скучала.
Мне было любопытно и спокойно одновременно.
На последний день курсов преподаватель — мужчина лет шестидесяти, опытный налоговик — сказал:
— Елена Викторовна, у вас хороший потенциал. Не останавливайтесь на достигнутом.
— Что вы имеете в виду?
— Повышение квалификации, новые направления. Видно, что вы серьезно относитесь к профессии.
Серьезно... А я и не замечала. Просто работала, как умела. Но оказалось — умела лучше, чем думала.
В поезде домой смотрела в окно на мелькающие поселки и думала: а что, если попробовать еще что-то новое?
Не курсы — что-то для души. Плавать научиться — всегда мечтала, но боялась.
"Боялась" — это слово приходило в голову все реже.
Боялась ли я сейчас чего-то? Одиночества? Уже нет — научилась быть одна и не чувствовать себя покинутой. Осуждения? Тоже прошло — окружающие либо относились нормально, либо их мнение меня не касалось.
Чего же я боялась раньше? И почему перестала?
Учиться плавать
Зимой записалась в бассейн.
Не за компанию, не по врачебным показаниям — просто захотелось. В детстве мечтала плавать, как настоящая спортсменка, но родители сказали: "Дорого, далеко возить, да и простужаться будешь постоянно."
Инструктор — девушка лет двадцати пяти — сначала скептически посмотрела на меня:
— А вы умеете плавать?
— Немножко. По-собачьи, — честно призналась я.
Она улыбнулась:
— Переучивать труднее, чем учить с нуля. Но попробуем.
Первые занятия были как борьба с самой собой.
Тело не слушалось, дыхание сбивалось, в глазах щипало от хлорки.
Но через месяц что-то щелкнуло — и я поплыла. Медленно, неуклюже, но это было настоящее плавание.
— Здорово! — сказала инструктор. — Видно, что не сдаетесь.
А я и правда не сдавалась. Странно — раньше при первых трудностях опускала руки, а теперь наоборот — препятствия только азартили.
Новая должность
В марте Валентина Сергеевна вызвала к себе:
— Елена Викторовна, у меня предложение. Освобождается место старшего бухгалтера — Ирина Павловна на пенсию уходит. Как считаете, справитесь?
Я молчала, переваривая новость.
— Нагрузка больше, но и зарплата соответственно. Плюс восемь тысяч к окладу получится.
— А почему именно я?
— А почему не вы? Ответственная, грамотная, с людьми находите общий язык. На курсах хорошо проявили себя — мне отзыв прислали.
Я думала недолго. Страшно? Да. Но хороший страх — от предвкушения, а не от ужаса.
— Согласна.
— Отлично. Оформим с первого числа.
О новой должности рассказала маме. Она обрадовалась:
— Лен, да ты молодец! А я все боялась, что ты так и будешь на одном месте сидеть.
— Почему боялась?
— Ты раньше была... слишком скромная. Даже когда хорошо делала, все равно сомневалась. А теперь уверенности прибавилось.
Уверенности... Да, наверное. Хотя скорее не уверенности, а какого-то спокойствия. Понимания, что если что-то не получится — не конец света. Справлюсь с тем, что есть.
Неожиданный звонок
В мае случилось то, чего я не ожидала.
Позвонила Раиса Петровна.
Я увидела знакомый номер и долго не решалась ответить. Потом все-таки взяла трубку:
— Слушаю.
— Лена? Это я. — Голос показался усталым, постаревшим. — Как дела?
— Нормально. А у вас?
— У меня... — пауза. — Лена, можно к тебе приехать? Поговорить нужно.
Я смотрела на свою уютную квартиру, на цветы на подоконнике, на книги на полке — и представляла свекровь здесь. Как она будет оценивающе оглядывать мое жилище, делать замечания, давать советы.
— О чем говорить?
— О нас. О том, что случилось. — Еще одна пауза. — Я ошиблась, Лена. Поняла это.
— Поняли в чем?
— В том, что выгнала тебя. Не должна была так поступать.
Я молчала. Ждала продолжения.
— Ты ведь семнадцать лет с нами жила. Дочерью была почти. А я... сгоряча.
— Раиса Петровна...
— Возвращайся, Лена. Дом пустой без вас с Сашкой. А одна я совсем пропаду.
Вот оно. То, чего я боялась и одновременно ждала.
— Не могу, — сказала я тихо.
— Почему?
Я думала, как объяснить. Что у меня теперь другая жизнь? Что я привыкла быть сама по себе? Что боюсь снова стать прежней — удобной, незаметной?
— Потому что нельзя вернуться в то, что уже кончилось.
— Но ведь я извиняюсь...
— Дело не в извинениях. Дело в том, что я изменилась. И вы бы меня теперь не узнали.
— Ерунда! Люди не меняются так кардинально.
— Меняются, — сказала я уверенно. — Особенно когда им ничего не остается, кроме как измениться.
Летний семинар в Москве
Лето прошло быстро.
Работа новая затягивала — много учиться пришлось, но интересно было. Коллеги уважали, начальство хвалило.
Валентина Сергеевна даже предложила поехать на семинар в Москву — за счет компании.
— Елена Викторовна, вы у нас теперь ключевой специалист, нужно развиваться дальше.
Москва встретила жарой и суетой.
Семинар проходил в бизнес-центре возле метро, участники съехались со всей области. Я слушала лекции, записывала, задавала вопросы.
Вечером гуляла по центру, заходила в музеи, ужинала в кафе.
В последний день, в поезде домой, смотрела в окно на проплывающие города и думала: еще год назад я бы на такую поездку не решилась.
Не из-за денег или времени — из-за страха. Страха быть одной среди незнакомых людей, страха не справиться, не понять, не суметь.
А сейчас было только любопытство — что еще интересного может предложить жизнь?
Встреча на улице
Осенью произошло событие, которое окончательно все расставило по местам.
Встретила на улице Колю — племянника Раисы Петровны, сына её младшей сестры. Он всегда был хорошим парнем, спокойным. После Сашки он единственный, кто иногда заходил к свекрови, помогал по хозяйству.
— Лена! — обрадовался он. — Как дела? Давно не виделись.
— Привет, Коленька. Как дела у твоей тети?
— Да тяжело ей. Совсем одна осталась. — Он помолчал. — Знаешь, она про тебя часто спрашивает. Говорит, зря тогда поторопилась...
— Поторопилась?
— Ну, с твоим переездом. Сказала — от горя была не в себе, а потом уже неловко стало звонить.
Я улыбнулась. Значит, не только мне было неловко.
— А как она живет? Здоровье как?
— В целом нормально. Но скучает очень. Дом большой, а одна... — Коля посмотрел на меня внимательно. — А ты не думала наведаться? Просто в гости.
Я подумала. Хотела ли встретиться с Раисой Петровной? Да, наверное. Но на равных — не как прежняя покорная невестка, а как человек, который сделал свой выбор и не жалеет о нем.
— Может быть. Подумаю.
Визит к прошлому
Через неделю все-таки поехала.
Купила в кондитерской пирожных — Раиса Петровна всегда любила сладкое, но редко себе позволяла.
Звонила в дверь и волновалась — как школьница перед экзаменом. Что скажу? О чем буду говорить?
Дверь открылась, и я увидела свекровь.
Она постарела — это было заметно сразу. Осунулась, появились новые морщины. Но глаза остались прежними — живые, внимательные.
— Лена... — произнесла она удивленно.
— Здравствуйте, Раиса Петровна. Я пирожных принесла.
— Проходи, проходи. — Она суетливо разувала меня, как раньше. — Чай поставлю.
Квартира была идеально убрана, как всегда.
Но как-то пусто стало — убрали мои книги с полки, фотографии наши с Сашкой. Будто нас и не было.
За столом сидели молча. Пили чай, ели пирожные. Наконец Раиса Петровна заговорила:
— Как живешь?
— Хорошо. По работе повысили, квартиру снимаю.
— Одна живешь?
— Одна.
— Не скучно?
Я подумала. Скучно ли мне? Иногда хотелось с кем-то поговорить вечером, поделиться новостями. Но скучно — нет.
— Не скучно. Интересно, скорее.
— А замуж... не собираешься?
— Не знаю. Если встречу подходящего человека — почему нет.
Раиса Петровна кивнула.
— Ты изменилась, — сказала она вдруг.
— В каком смысле?
— По-другому сидишь. По-другому говоришь. Увереннее стала.
— Может быть.
— И лучше выглядишь. Моложе как-то.
Я не знала, что отвечать. Комплименты от свекрови всегда были редкостью.
— Лена, — продолжала она, — я тогда дуру сыграла. От горя, конечно, но все равно... Не должна была тебя выгонять.
— Все прошло, Раиса Петровна.
— Нет, не прошло. Я виновата перед тобой. И перед Сашкой виновата — он бы не одобрил.
Это было правдой. Сашка был мягким, добрым. Никого никогда не обижал.
— Может, вернешься? — спросила она тихо. — Дом ведь был твой тоже. Семнадцать лет...
Я посмотрела на знакомую кухню, на старые шкафы, на окно во двор. Когда-то это было моим домом. Но сейчас чувствовала себя здесь гостьей.
— Не вернусь, — сказала я мягко. — Но буду навещать. И вы ко мне приезжайте — чай попьем, поговорим.
Раиса Петровна кивнула.
Понимала, наверное, что по-другому уже не получится.
Главный вопрос
Уезжала, когда начинало темнеть.
Раиса Петровна проводила до двери:
— Лена, а ты счастлива?
Я остановилась на пороге. Счастлива ли? Странный вопрос. Год назад я бы не знала, что ответить — тогда само слово "счастье" казалось из другой жизни, не моей.
А сейчас?
— Да, — сказала я удивленно. — Наверное, счастлива.
— Тогда хорошо. Значит, все правильно.
Вечер дома
Дома я села на диван и думала о прошедшем дне.
Странно — еще утром боялась этой встречи, а теперь было спокойно и легко. Как будто последняя страница старой жизни наконец перевернулась.
За окном шел дождь, в квартире горел свет, на столе лежала книга, которую я читала перед сном.
Обычный вечер обычной женщины, которая живет одна и не жалуется на жизнь.
Год назад я бы сказала — это не счастье, это просто существование.
А теперь понимала: счастье и есть эта простота.
Возможность быть собой, не оправдываясь и не извиняясь.
На телефоне мигал пропущенный звонок — мама, наверное, хотела узнать, как прошла встреча.
*Перезвоню позже, расскажу. А сейчас хочется просто посидеть в тишине
Что будет дальше
Дальше будет работа, которая нравится.
Маленькие радости — новые книги, поездки, встречи с друзьями.
Может быть, еще какие-то перемены — кто знает.
Главное — я больше не боюсь перемен.
Не боюсь быть одна. Не боюсь принимать решения.
А остальное приложится.
Перед сном смотрела на себя в зеркало.
Обычное лицо, обычная женщина средних лет. Но в глазах — что-то новое. Спокойствие, что ли. Или просто понимание того, что жизнь продолжается, и это хорошо.
Завтра понедельник, рабочий день. Новые задачи, новые планы.
А вечером — бассейн.
Инструктор обещала научить меня нырять.
Нырять... Когда-то это казалось страшным — погружаться под воду, не видя дна. А теперь хочется попробовать.
Наверное, так и должно быть. Сначала учишься плавать, потом — нырять. Сначала перестаешь бояться глубины, потом исследуешь её.
Я выключила свет и легла спать.
За окном затихал город, где-то далеко гудели машины, капал дождь.
А в моей маленькой квартире было тепло и тихо.
И это было именно то счастье, которое я искала, даже не понимая, что ищу.
ЭПИЛОГ
Через год я действительно научилась нырять.
Раиса Петровна иногда звонит, спрашивает, как дела. Приезжает в гости — пьем чай, говорим о погоде и сериалах.
А у вас есть история превращения из удобной в счастливую?
Подписывайтесь — здесь про женщин, которые не сдаются.