Глава 7. Информационный взрыв: 90 минут в заброшенной штольне и флешка-«бомба»
Каменный потолок уже трещал: Сперанский и Игорь были в нескольких минутах от того, чтобы пробить вход в бункер. Но Настя, сжав губы, запустила последний план деда: флешку, которая должна была уничтожить империю, созданную на предательстве.
Скрежет сверла сменился гулом заброшенной шахты. «Путеводный Свет» вывел их в мертвую зону, где их ждал не спаситель, а новый, самый страшный экзамен на выживание.
На кону — не только их жизни, но и судьба всей компании «Тайга-Восток», которая теперь истекала кровью на глазах у всего мира.
Гонка под скрежет
Скрежет сверла над головой был теперь не просто громким, он был оглушительным. Каменная пыль сыпалась с потолка, а в воздухе повис едкий запах горелого металла и известняка. Время сократилось до невыносимой, физически ощутимой точки. Настя знала, что у них осталось не больше девяноста минут, прежде чем сверло пробьет потолок и в бункер хлынет свет, несущий смерть.
— Настя, — прошептал Алексей, прикрывая лицо рукой. В его глазах отражалась паника. — Давай!
Настя, однако, работала с холодным спокойствием, которое удивило и напугало Алексея. Она была в своей стихии — в ловушке, требующей чёткого, бесстрастного расчета. Она установила ноутбук на грубо сколоченный стол, подключила к нему флешку, затем усилитель и рацию, вытянув антенну на максимальную длину.
— Я запускаю, — сказала она. — Флешка-«бомба» включится в сеть.
Её пальцы, маленькие и тонкие, быстро бегали по клавиатуре. На экране появился простой, но пугающий интерфейс, разработанный дедом: таймер с обратным отсчетом и надпись: «ПУБЛИЧНЫЙ АУДИТ: 60 МИНУТ ДО ЗАПУСКА».
— Зачем таймер? — спросил Алексей.
— Чтобы они успели запаниковать, — ответила Настя, вспоминая слова деда: «Взорви бомбу только тогда, когда враги будут уверены, что ты побеждена».
Взрыв в сети
Скрежет сверла на мгновение стих. Это было похоже на глубокий вдох перед финальным ударом.
— Идем! — скомандовала Настя, схватив папку с оригиналами компромата. Флешку она оставила подключенной, а компас — положила рядом с ноутбуком, чтобы он служил антенной-усилителем.
Они бросились к дальнему концу бункера, куда указывала стрелка. Там, в углу, стояла стена из старых, ржавых бочек и досок, заваленных хламом.
— Это выход? — спросил Алексей.
— Запасная штольня времен ГУЛАГа, — ответила Настя, мгновенно вспомнив план-схему на стене. — Дед нашел ее и замаскировал. Она выведет нас в мертвый распад в трех километрах отсюда.
Бочки были тяжёлыми, проржавевшими. Алексей, ослабленный и раненый, едва справлялся. Настя, полная ярости и адреналина, толкала, тянула, работая как маленький, но мощный механизм.
Когда последняя бочка с грохотом упала, открылся черный, узкий проем — вход в штольню. Оттуда потянуло холодным, гнилым воздухом, запахом мокрой земли, железа и чего-то еще, чего Алексей не мог опознать, но что инстинктивно вызывало ужас.
Первый свет Тайны
В этот момент, когда они стояли перед лазом, рация ожила. Раздался истошный, истерический крик, заглушающий стук сверла.
— ВАДИМ, ВАДИМ! ТЫ ВИДЕЛ ЭТО?! — кричал голос Игоря. — АУДИТ! ПУБЛИЧНЫЙ! ВСЕ СЧЕТА!
Сверло мгновенно остановилось. В наступившей внезапно тишине голос Сперанского прозвучал холодно и смертельно, как выстрел.
— Она успела. Это завещание. Миша знал, что делать. Игорь, к черту бункер! Мы не успеем забрать бумаги. Аудит уже пошел! Все рухнет, если мы не поймаем их живыми! Флешка — это приманка. Ищи другой выход! Ищи штольню!
Настя кивнула. Её месть, план деда, сработал. Это был не выстрел, а информационный взрыв, который парализовал врагов не страхом смерти, а ужасом потери миллиардов.
— Идем! — сказала Настя, бросая последний взгляд на светящийся таймер. — У них будет время, чтобы догадаться о штольне.
Капкан под землей
Первым в лаз полез Алексей. Раненый, он с трудом протиснулся в узкий проем. Настя, юркая и гибкая, последовала за ним. Она закрыла за собой проем тонкой, маскировочной сеткой и несколькими бревнами.
Штольня была холодной, мокрой, невыносимо тесной. Это был старый, заброшенный тоннель, прорубленный в скале во времена, о которых здесь никто не хотел вспоминать. Стены покрыты толстым слоем липкой глины и мха. Воздух был тяжелым, затхлым, и каждый вдох обжигал легкие.
— Сколько здесь идти? — прохрипел Алексей, фонарь которого едва освещал пространство.
— Дед сказал: час-полтора. Но здесь много обвалов, — ответила Настя.
Они пошли. Каждый шаг был пыткой. Алексей скользил, падал, его раны снова открылись. Он чувствовал, как силы покидают его, но мысль о "бомбе" и о "выводке", как назвал её Сперанский, давала ему силы. Он должен был защитить дочь.
Настя шла впереди, освещая путь. Её таёжный инстинкт работал и здесь. Она прислушивалась к гулу земли, к капели воды, которая могла предвещать новый обвал.
Они прошли, казалось, целую вечность. Узкий проход сменялся небольшими, крошечными камерами, где можно было немного выпрямиться, а затем снова сужался до крысиного лаза, где приходилось ползти на животе.
Психологическое испытание
Алексей, миллиардер, привыкший к роскоши, теперь полз по глине, обдирая кожу об острые камни. Клаустрофобия и боль начали душить его.
— Я не могу... — прошептал он в очередной раз, остановившись. — Мне нужно выйти. Воздух...
— Тихо! — Настя резко прижала палец к губам.
Сверху, через толщу породы, до них донесся новый звук: тяжелые шаги и приглушенные голоса.
— Они у входа в штольню! — выдохнула Настя. — Они догадались! Нам нужно спешить!
Настя начала ползти быстрее. Они оказались в самом узком месте штольни — «Бутылочном горлышке». Это был проход, куда едва мог протиснуться ребёнок.
— Я не пролезу! — запаниковал Алексей.
— Ты пролезешь! Ты должен! — Настя взяла его за руку. — Думай о компании! О Сперанском! Думай о Родионе! Твоем сыне!
В этот момент, когда она назвала имя его сына, в Алексее словно что-то переключилось. Он понял: Настя действует не только за себя. Она борется за семью, которую он потерял и едва нашел.
Алексей сжал зубы, выдохнул и, стирая слезы и грязь, начал втискиваться в проем. Он скребся, рвал одежду, но медленно, дюйм за дюймом, продвигался вперед.
Свет в конце тоннеля
Настя ждала его, дрожа от холода, и помогала, тянула за руки. Наконец, он вырвался, тяжело дыша.
— Мы... мы почти... — прохрипел он.
Наконец, они увидели его: слабый, серый свет на конце штольни. Выход.
Они поспешили к нему. Выход оказался естественной расщелиной, замаскированной густым кустарником и валежником.
Настя первой вылезла наружу. Чистый, морозный таёжный воздух ударил в лицо. Они были в мертвом распадке, который дед называл «Хранилищем». Здесь не было следов, не было охотников, только вековая тишина.
Алексей выбрался следом. Он упал на снег, но не от боли, а от изнеможения и облегчения. Он посмотрел на Настю, покрытую грязью и потом.
— Ты спасла нас, — прошептал он, впервые в жизни почувствовав не гордость собственными деньгами, а гордость за дочь.
— Мы спаслись, — поправила Настя, нежно погладив его по грязному лбу. — Но война не закончена.
Она указала на густой лес впереди.
— Сперанский и Игорь, их здесь нет. Они знают, что флешка уже в сети. Они не будут искать нас здесь. Они вернулись в город, чтобы спасать свои счета.
Настя улыбнулась. Это была первая, настоящая улыбка.
— Мы возвращаемся домой, Алексей. В город. Чтобы добить их.
Она взяла его за руку. Впервые они шли не как беглецы, а как союзники. Алексей Воронин и его наследница Тайги вышли из мертвой зоны, чтобы вернуть то, что принадлежит им.
🚨 Что ждет Настю и Алексея в городе? Сможет ли Настя справиться с "большим миром" после того, как запустила аудит, который обрушил империю ее отца?
🔥 Поставьте ЛАЙК, если вы считаете, что теперь, когда правда раскрыта, Алексей и Настя станут настоящей семьей!
✅ Напишите в КОММЕНТАРИЯХ: как вы думаете, какой будет финальный удар Сперанского и Игоря?
💰 Подпишитесь на канал — в следующей главе "Заложники Тайги" станут "Владельцами Империи"! Нас ждет эпилог!