1694 год. Федора Дашкова везли в Москву закованным в кандалы. Государственная измена. Попытка бегства к польскому королю. Провал на границе.
Дорога была одна: в Посольский приказ, а оттуда, если повезёт, прямиком на плаху. Если не повезёт — сначала на дыбу, потом на плаху.
В России конца XVII века за государственную измену наказывали жестоко и публично. Четвертование. Отсечение головы. Иногда и другие способы, чтобы другим неповадно было.
Дашков это прекрасно понимал, пока его везли из приграничья в столицу. Кандалы натирали запястья, телега трясла на каждой кочке, а в голове билась одна мысль: четвертование — это когда сначала руки-ноги или сразу всё?
Впрочем, Федор был чиновником. А чиновники во все времена знают одну важную вещь: в России всегда можно договориться. Вопрос только в цене.
В Москве Дашкова ждал не палач. А думский дьяк Емельян Украинцев — человек, который прекрасно понимал рыночную стоимость человеческой жизни.
Попытка номер раз: побег к польскому королю
Россия 1694 года была страной, где благородные бандиты грабили средь бела дня, а чиновники воровали так, будто завтра наступит конец света.
Молодой Петр Первый еще только начинал свои безумные реформы, безжалостно вешал казнокрадов и рубил головы генералам-взяточникам. Но масштаб беспредела был таков, что даже царская виселица мало кого останавливала.
В том же 1694 году братья Шереметьевы вместе с князем Иваном Ухтомским приезжали «средь бела дня к посадским мужикам и дома их грабили, смертное убийство чинили».
За это их передали на поруки боярину Петру Шереметьеву — правда, с подрезанными языками. Благородных бандитов наказывали совсем не так жестоко, как простой люд.
Именно в такой атмосфере некий Федор Дашков, чиновник средней руки, решил, что в Польше ему будет спокойнее. Что именно толкнуло его к этому решению история умалчивает. Может, страх разоблачения собственных казнокрадных махинаций. Может, долги. Может, политические интриги. А может, просто решил, что польский король платит лучше и не вешает за взятки каждую пятницу.
Как бы там ни было, Дашков «поехал было служить к польскому королю», что по тогдашним понятиям было государственной изменой в чистом виде. Решил служить вражескому государю — получи четвертование. Все просто и понятно.
Но на границе его взяли. Привели в Смоленск, допросили. Федор «в том своем отъезде повинился» — то есть признался. После чего его в кандалах отправили в Москву, в Посольский приказ по подследственности, так сказать.
Дорога из Смоленска в Москву заняла несколько дней. Федор Дашков ехал в кандалах и, судя по всему, усиленно думал. А думать было о чем. Впереди его ждали тяжелейшие пытки, включая дыбу. Потом кнут — могли запороть, если не рассчитать силу удара. А потом, если доживёшь до казни, публичное четвертование.
Соборное уложение 1649 года было предельно ясным: «живого четвертуют, а потом голову отсекут за измену, кто город здаст неприятелю, или с неприятелем держит дружбу листами».
В те веселые времена с предателями церемониться не любили.
Как купить свободу после государственной измены
Посольский приказ конца XVII века был не столько органом государственной безопасности, сколько лавкой по продаже государственных интересов. Цены здесь были договорные. Это учреждение ведало иностранными делами, государственной изменой, шпионажем — всем, что касалось внешней политики и национальной безопасности.
Некий аналог МИДа, ФСБ и следственного комитета в одном флаконе. И во главе этой конторы стоял думный дьяк — высший чиновничий чин в России.
С 1689 по 1699 год Посольским приказом руководил Емельян Игнатьевич Украинцев. Человек опытный и циничный.
Родился в 1641 году в семье мелкопоместных дворян Рязанщины. Начинал подьячим в 1660-м, к 1681 году стал думным дьяком. За 34 года службы в Посольском приказе он повидал всякое: и послов подкупленных, и шпионов двойных, и государственных изменников всех мастей. Ездил послом в Швецию, Данию, Польшу, Турцию. Заключал договоры, вел переговоры, знал цену и человеческой верности, и человеческого предательства.
Емельян Украинцев прекрасно понимал цену всему на свете, включая человеческую жизнь.
Должность думского дьяка была почетная, а зарплата так себе. Около 250-300 рублей в год по тем временам.
Для сравнения: доменный мастер на тульских заводах получал 100-150 рублей за год, а простой работник — рублей 25.
Думный дьяк зарабатывал больше, но не настолько, чтобы жить на широкую ногу. Зато возможности...
Впрочем, про корыстолюбие Украинцева знали многие. Но при дворе его ценили, ведь дипломат он был отличный. А то, что он брал взятки... Ну так кто в те времена не брал? До 1715 года чиновники вообще не получали фиксированного жалованья — жили от «кормлений», то есть от того, что подносили просители.
Взятки делились на три типа:
«Почести» — предварительная подмазка чиновника, вполне законная.
«Поминки» — благодарность постфактум, тоже законная.
И «посулы» — плата за нарушение закона, вот это уже наказуемо.
Но грань между тремя видами была настолько тонкой, что любой опытный дьяк мог превратить «посул» в «поминки» одним росчерком пера.
*****
И вот государственный изменник Федор Дашков оказался в столице. Однако вместо камеры и пыток произошло нечто удивительное.
«В столице, однако, Дашков был... освобожден», — лаконично сообщает исторический источник. Цена вопроса: 200 золотых.
Чтобы понять сколько это, нужно немного посчитать. 200 золотых — это ОГРОМНЫЕ деньги в 1694 году. Лошадь тогда стоила около трех рублей. То есть 200 золотых — это примерно 66 лошадей. Или два годовых заработка самого высокооплачиваемого доменного мастера. Или годовой доход среднего дворянина с поместья, умноженный на сто.
Чтобы было понятнее современному читателю: это как сегодня отдать за свободу два московских особняка в Рублёвке. Или новенький Boeing 737. Ну примерно.
Как технически провернули сделку — неизвестно. Скорее всего, документы «потерялись». Допросные листы исчезли. Дашков формально «повинился» и был «отпущен на поруки». Или просто тихо выпущен без объяснений.
— Государственная измена? — мог бы пожать плечами Украинцев. — Какая измена, вы о чем? Вот бумаги, всё чисто. Человек ошибся дорогой, с кем не бывает.
Система работала безотказно. Тем не менее, в конце 1995 года один знакомый адвокат рассказывал похожую историю:
«Знаешь, сколько стоит освободить невиновного человека из тюрьмы? 8 тысяч долларов. Это при том, что судье даже не нужно закон нарушать».
Обратите внимание, что речь шла о невиновном. Дашков же был виновен на все сто процентов. Но это не имело значения.
Дашков вышел на свободу. Украинцев стал богаче на 200 золотых. Система продолжала работать.
Все украли, нас послали, мы повторим
О дальнейшей судьбе Федора Дашкова история умалчивает. Скорее всего, он жил тихо и незаметно. Может быть, даже вернулся на службу, и таких прецедентов в те времена хватало. А может, повторил попытку побега, и в следующий раз ему повезло больше. Кто знает.
А вот с Емельяном Украинцевым история куда любопытнее.
Он продолжал блестящую карьеру. Дипломат, думный советник, в 1700 году заключил выгодный для России мир с Турцией на 30 лет. За это получил еще более высокий чин.
Но в 1704 году, а это уже через десять лет после истории с Дашковым, Украинцева наконец поймали.
«За корыстолюбие» его «били дубьём в Преображенском приказе».
Это пытка дубинками, между прочим. Заставили сшить для Преображенского и Семеновского полков епанчи и 1400 шляп — своего рода штраф в натуральной форме.
И всё. Десять лет он торговал государственными изменниками, брал взятки со всех подряд и отделался поркой и штрафом. Даже после этого продолжал дипломатическую карьеру до самой смерти в 1708 году.
Емельян Игнатьевич Украинцев умер в своей постели. Вот вам и справедливость.
Вот такая история о системе тех времен, когда государственная измена стоила 200 золотых, а наказание за десятилетия коррупции — порка и штраф.
Петр Первый вешал губернаторов-казнокрадов. Рубил головы генералам-взяточникам. Но Украинцев спокойно торговал государственными изменниками и дожил до глубокой старости.
Россия меняется. Цари сменяются императорами, императоры — генсеками, генсеки — президентами. Меняются законы, наказания, даже валюта.
А коррупция? У неё просто изменился прайс. С золотых на рубли. С рублей на доллары. С долларов на биткоины.
Но суть остается прежней: у нас почти всегда можно договориться. Вопрос только в цене.