Наверное, логично после разговора о Евдокии обратиться к её сопернице Анне Монс, «Анхен», «Кукуйской царице».
Нелюбовь к ней москвичей и одновременно боязнь её в романе показаны очень ясно. «Промчался золочёный, со стеклянными окнами, возок. В нем торчком, как дура неживая, сидела нарумяненная девка, — на взбитых волосах войлочная шапчонка в алмазах, в лентах, руки по локоть засунуты в соболий мешок. Все узнали стерву, кукуйскую царицу, Анну Монсову. Прокатила в Гостиные ряды. Там уж купчишки всполошились, выбежали навстречу, потащили в возок шелка, бархаты...»
Сведений об Анне Монс до нас дошло довольно много. Иностранные источники обычно воспевают её невинность и добродетель. А вот все пишущие об этой женщине русские историки дружно сходятся в одном: царь был всерьёз увлечён ею, она же действовала только в целях обогащения. Особенно охотно цитируют действительно очень выразительное одно их дошедших до нас её писем к царю, где она напоминает, что Пётр «изволил приказать» для неё «выписать из дворцовых сёл волость», а вот «твоего государева указу никакого не учинено», и просит: «Умилостивися, государь Пётр Алексеевич, для своего многолетнего здравия и для многолетнего здравия царевича Алексея Петровича, свой государев милостивый указ учини».
Мы знаем, что встретил её царь в Немецкой слободе, примерно в 1690 году (то есть уже после женитьбы). Представил её Петру Лефорт. Историки иногда указывают, что ещё до царя Лефорт состоял в связи с ней, иногда – что с её старшей сестрой. Кое-кто указывает, что знал Пётр Анну и раньше и даже помогала ему она во время бегства в Лавру, но серьёзные историки считают эту версию легендой. Отца её называют как виноторговцем, так и золотых дел мастером (а может, совмещал оба ремесла?) Год рождения Анны чаще всего указывают как 1672-й (то есть была ровесницей царя), иногда – как 1675-й. Умерла в 1714 году.
Не сохранилось ни одного достоверного портрета Анны Монс. Есть легенда, что, узнав о её измене, Пётр приказал уничтожить все написанные ранее портреты (трудно предположить, что их не было) и запретил писать новые. Все говорят о её необыкновенной красоте, но современники не могут вспомнить даже цвета её глаз – пишут и о синих, и о чёрных; у Толстого Монс упоминает синие глаза дочери. Я полагаю, что привлекла Петра ещё и непохожесть Анны на русских боярышень. Помните знаменитое описание – эталон московской красивицы? «Боярыня красотою лепа, бела вельми, червлена губами, бровьми союзна, телом изобильна». Анна явно была не такой.
Иногда приводится (с указанием «предположительно») вот этот портрет, написанный (если это действительно Анна) явно в последние годы её жизни:
А что мы видим в романе? Поэтично первое описание: «Пётр увидал маленькую лодочку с маленьким, повисшим без ветра, парусом. В ней сидела молоденькая девушка в белом и пышном, как роза, платье. Волосы её были подняты и украшены цветами, в голых руках она держала лютню. Петр ужасно удивился, — даже стало страшно отчего-то. Повернув к нему чудное в сумерках лицо, девушка заиграла на струнах и запела тоненьким голоском по-немецки такое жалостное и приятное, что у всех защекотало в носу».
И пояснение Лефорта: «Она поёт в вашу честь. Это очень хорошая девушка, дочь зажиточного виноторговца Иоганна Монса».
В первый вечер она так и останется для царя прекрасным видением, потому что сразу же «толпа царских стольников пробилась к царю со строгим приказом от царицы — идти домой. На этот раз пришлось покориться». Но очень скоро он придёт ещё и ещё. И Толстой покажет очень выразительную сцену, где старик Монс станет рассказывать товарищам о приходе Петра, желающего посмотреть «замечательный музыкальный ящик», - «он чудно и трогательно умел рассказывать истори
А дальше собеседники будут рассуждать, «что Бог послал Иоганну Монсу хорошую дочь. О, такая дочь принесёт в дом богатство». И кузнец Геррит Кист скажет: «Я вижу, — если с умом взяться за дело, — из молодого царя можно извлечь много пользы». А сам Монс решительно отвергнет возражения собеседников, что «правительница Софья никогда не даст ему царствовать», приведя слова генерала фон Зоммера: «Погодите, дайте нам год или два сроку, у царя Петра будет два батальона такого войска, что французский король или сам принц Морис Саксонский не постыдятся ими командовать». То есть упор на расчёт будет сделан сразу же.
А затем будет встреча на балу у «именинника» Лефорта, где автор всё время подчёркивает, что для Петра всё впервые: «В первый раз Пётр сидел за столом с женщинами», «В первый раз Пётр попробовал хмельного». И в первый раз возникнет желание: «Стиснув челюсти, он ломал в себе ещё тёмные ему, жестокие желания… Стоит потянуться через стол и можно запустить пальцы в волосы Анхен, сжать её голову, губами испытать её смеющийся рот». И в первый раз будет танцевать с ней – «И ноги уже сами несли его, крутясь вместе с легкой, как пёрышко, Анхен». И первый, ещё неумелый, поцелуй: «Не зная, как это делается, Петр обхватил её за голые плечи, зажмурился и почувствовал влажное прикосновение её губ. Но они только скользнули. Анхен вырвалась из рук».
А потом покажется в окне – «на плечах платок, вся голова в ро̀жках из бумаги». И появившийся Меншиков пояснит: «Сторожится девка».
И начнутся постоянные встречи, пока ещё раз в неделю («Прельстительные юбочки Анхен кружились только по воскресеньям, — раз в неделю бывали хмель и веселье»). «Все знали, что на первый контрданс Петр пригласит Анхен Монс».
«Каждый раз она вспыхивала от радостной неожиданности», - напишет автор. Но была ли она, эта неожиданность? Мне кажется, что всё больше и больше ведётся кукуйскими обитателями их игра. «Анхен хорошела с каждым днем. Девушка была в самой поре. Пётр уже много знал по-немецки и по-голландски, и она со вниманием слушала его отрывочные, всегда торопливые рассказы и умненько вставляла слова». И самое главное – «У него громко болело сердце, так желанна, недоступно соблазнительна была она».
И всё больше и больше появляется у Петра тяга к новому укладу жизни. Он сам ещё до конца не понимает, что ему нужно: «Была бы у меня мельница на слободе, али кожевенное заведение, как у Тиммермана», «Брошу вас всех к чёрту, убегу в Голландию, лучше я часовым мастером стану».
Но всё чаще и чаще – мысль о соединении с Анной и муки из-за невозможности её осуществления: «Анну Ивановну-то в царицы? Жди тогда набата...»
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал! Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь