Мир Ларисы Леонтьевны сузился до размеров детской комнаты, откуда доносились то слабый плач, то сухой, раздирающий грудь кашель.
Ее ненаглядные внуки, ее солнечные зайчики заболели. Мгновенно. Все трое. Они были детьми дочери Маши: восьмилетний Серёжа и пятилетние двойняшки Лиза и Соня.
Вчера вечером у всех троих подскочила температура, а к утру стало ясно, что это не просто простуда.
Нужен был врач, причем срочно. Свой участковый в субботу не работал, поэтому ничего не оставалось, как ехать в платную клинику.
Маша, бледная, с тёмными кругами под глазами, металась между детьми, пытаясь измерить температуру сразу всем.
— Мам, — голос женщины задрожал, — я не могу их одна в таком состоянии… Витя на работе, у них срочный проект, он не может отпроситься. Сказал, хоть увольняйся.
Лариса Леонтьевна кивнула, сжав в руке мобильный телефон. Ее муж, отец дочери Маши и сына Александра, тоже был на работе, поэтому этот вариант отпадал.
Оставался один человек — сын Саша. Он работал фрилансером из дома и вчера вечером, когда она позвонила, бодро сообщил о том, что на сегодня у него планов нет.
Лариса Леонтьевна набрала его номер, с надеждой глядя на горящие щёки маленькой Лизы, прижавшейся к ней.
— Саш? — начала мать, постаравшись говорить спокойно. — Извини, что отрываю, тут беда. У Маши все трое детей сильно заболели, температурят. Нужно к врачу ехать, она одна с тремя не справится. Витя на работе, папа на работе. Ты не мог бы их увезти на своей машине? Клиника находится на Фрунзе, это недалеко от тебя.
На той стороне провода повисла пауза. Лариса Леонтьевна услышала какой-то фоновый шум, возможно, телевизор.
— Мам, сегодня никак, — ответил наконец Александр. Его голос прозвучал неестественно ровно. — У Виты сегодня день рождения. Мы уже столик в "Мангали" забронировали на шесть часов вечера. А если я сейчас в эти пробки влезу, то мы с женой опоздаем. Это же несколько часов нужно на все про все потратить.
Лариса Леонтьевна почувствовала, как по ее телу разлилась горячая волна гнева.
— Саша, ты что? Речь же идет о больных детях, о твоих племянниках! Какой ресторан? Они температурят и кашляют! Маша одна с ними не управится!
— Мама, я понимаю, но есть же такси! Вызовите такси или "Скорую помощь", если совсем плохо. Я не могу подвести Виту — день рождения ведь всего раз в году.
— Такси? — Лариса Леонтьевна повысила голос, но, взглянув на испуганное лицо Серёжи, снизила его до шипящего шёпота. — Ты представляешь, каково это — с тремя больными детьми, одному из которых восемь, а двоим — по пять, в такси? Они плачут, им плохо, их тошнить! И всё это в чужой машине, с незнакомым водителем? А к врачу их завести? А потом раздевать, а одеть… Это же не поездка в парк, Александр!
— Мам, не драматизируй. Дети не грудные, как-то справитесь. У меня свои планы. Извини, — раздались короткие гудки.
Лариса Леонтьевна опустила телефон, не поверив своим ушам. Собственный сын отказал в помощи в такой момент из-за ресторана.
Маша, слышавшая весь разговор, бессильно опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Ну что, мам? Не поедет?
— Не поедет, — тихо подтвердила ее слова Лариса Леонтьевна.
В её душе закипала ярость. Она снова подняла телефон. Если уж Саша так пляшет под дудку своей жены, то, может, сама Виталина сможет его вразумить?
Ведь она тоже женщина и должна понять. Виталина ответила на звонок свекрови почти сразу.
— Алло, Лариса Леонтьевна? — её голос был легким, беззаботным.
— Виталина, здравствуй, — Лариса Леонтьевна старалась держаться, но голос предательски дрогнул. — Я только что разговаривала с Сашей. У Маши дети серьезно заболели, нужна помощь до врача добраться. А Саша отказывается, говорит, у тебя день рождения и ресторан забронирован. Неужели нельзя перенести ваш вечер? Какой может быть день рождения, когда твои племянники больны? Пойми, ситуация критическая.
На другом конце провода послышался легкий, почти снисходительный женский вздох.
— Лариса Леонтьевна, я понимаю ваше беспокойство, но я полностью на стороне Саши. Во-первых, с проблемами детей должны разбираться их родители. Мария и её муж. Это их зона ответственности. Во-вторых, я не понимаю этой паники. Есть такси, есть службы вызова врача на дом. Дети не грудные, в такси доедут. Почему мы должны менять свои планы, которые были договорены заранее, из-за того, что Мария не смогла организовать уход за своими детьми?
Лариса Леонтьевна онемела. Она слышала слова невестки, но ее мозг отказывался их складывать в осмысленные предложения.
— Виталина, — прошипела женщина, уже не в силах сдержаться. — Это твои племянники, твоя семья! Разве в семье есть какие-то "зоны ответственности", когда речь идет о помощи?" Ты представляешь, каково это — с тремя больными детьми в такси? А если у одного рвота? А если все трое кричат?
— Лариса Леонтьевна, ещё раз — это проблемы их родителей. Мы со своим родительством сами справляемся, так что не надо на нас взваливать чужие проблемы. Вызовите такси и не нервничайте. У нас свои планы. Всего доброго!
Связь прервалась. Лариса Леонтьевна стояла посреди комнаты, сжав телефон так, что затрещал корпус.
Женщина поверить не могла в то, что ее собственный сын и невестка оказались холодными, расчетливыми людьми, отгородившимися от семьи для собственного комфорта.
Лариса Леонтьевна медленно подошла к дочери и обняла её за плечи.
— Ничего, дочка, справимся. Вызывай такси. Я поеду с тобой.
В итоге поездка превратилась в кошмар. Таксист, хмурый мужчина, явно был не в восторге от такого "заказа".
Пока Маша усаживала в салон плачущих детей, Лариса Леонтьевна видела его неодобрительный взгляд.
В машине было тесно и душно. Лиза плакала, что у неё болит ушко, Соня кашляла без остановки, а Серёжа, весь красный, просто лежал у неё на коленях, тяжело дыша.
Дорога из-за пробок и правда заняла почти час. Лариса Леонтьевна почувствовала каждый осуждающий взгляд водителя в зеркало заднего вида, каждую кочку, от которой всхлипывали дети. Это было унизительно и тяжело.
В клинике была очередь. Они провели там почти три часа. Дети хныкали, Маша бегала между кабинетом и коридором, Лариса Леонтьевна сидела с внуками, почувствовав смертельную усталость.
И всё это время в голове у неё стоял спокойный, равнодушный голос сына: "У Виты день рождения" и холодный, отточенный голос невестки: "Это их зона ответственности".
Когда, наконец, врач посмотрел всех детей и выписал лекарства, вся процессия тем же мучительным образом на такси вернулись домой.
Лариса Леонтьевна уложила детей, помогла Маше дать им жаропонижающее, накормила куриным бульоном.
И только когда в доме наконец воцарилась тишина, она взяла телефон и набрала номер сына.
— Мам? — в его голосе послышалось лёгкое напряжение.
Свои следующие слова Лариса Леонтьевна проговорила медленно, отчеканивая каждое слово.
— Александр, я хочу, чтобы ты и твоя Виталина запомнили раз и навсегда. Сегодня вы показали своё истинное лицо. Вы показали, что ваше удобство, ваш ресторан, ваши планы важнее здоровья и благополучия вашей же семьи, ваших племянников. Так вот знайте, со своими детьми вам придется справляться самим! За помощью даже можете не обращаться. Не звоните ни мне, ни Маше. Разбирайтесь сами со своей "зоной ответственности"!
Лариса Леонтьевна не стала слушать его куцые попытки что-то сказать и просто положила трубку.
С тех пор прошло несколько дней. Дети пошли на поправку. Маша, узнав о звонке, сначала попыталась уговорить мать не рубить с плеча, но Лариса Леонтьевна была непреклонна.
— Они не просто отказали нам в помощи, дочка. Они отказали нам в человечности!
Александр после этого позвонил матери ещё два раза. Первый раз — попытался оправдаться, что они "ничего такого не сделали" и что она "неправильно всё поняла".
Второй раз — более сердито, обвиняя мать в черной неблагодарности и манипуляциях.
Каждый раз Лариса Леонтьевна молча выслушивала его и так же молча вешала трубку.
Очень быстро их отношения сошли на нет. Мать не смогла простить сыну и невестки отказал помочь.