Созерцаемое дано как интенциональный акт, обладающий структурной априорностью — то есть как неизменяемая возможность организации опыта, обусловленная формами внутреннего времени и синтетической способностью сознания. Понимание не является лишь последующей операцией рассудка: в минимальной форме оно реализуется претрефлексивной апперцепцией — синтетической фиксацией смысла внутри временной толщины акта (ретенция–импрессия–протенция). Рассудок же выполняет роль предикатора: он выделяет и институционализирует корреляты - концептуальные и логические формы, необходимые для отчётности и коммуникации. Следовательно, тождество созерцания и мышления должно пониматься как тождество акта, а не как тождество содержания: прежде чем стать предикатом, опыт присутствует как единый синтетический процесс, из которого рассудочная фиксация лишь вторично извлекает абстракты
Когда мы представляем себе «красное», мы сталкиваемся с парадоксом. Мы не можем точно определить, что есть «само красное» и что есть «краснота как таковая». Сознание априорно производит акт воображения, однако результат этого акта всегда имеет характер неопределённости. Чаще всего субъект описывает представление «красного» через фон или поверхность, но само содержание этого «фона» остаётся невыразимым.
Здесь обнаруживается фундаментальная трудность: наш рассудок пытается придать этому образу определённость посредством предикации. Но сама «краснота» уже является предикатом; следовательно, возникает логический тупик — мы предицируем нечто, что само по себе имеет природу предиката.
Если рассматривать ситуацию с точки зрения чувственности, то зрение апостериори поставляет материал опыта, который память затем воспроизводит. Однако в воображении, где отсутствует непосредственная работа органов чувств, мы имеем дело с чистой данностью «красного» как формы сознания. Эта форма не сводится к эмпирическому восприятию, но и не имеет статуса субстанции.
Разум в этом случае вынужден проецировать «красноту» в пространство всеобщего — онтологического. Тем самым «красное» оказывается уже не качеством вещи, а феноменом бытия как такового. Поскольку оно не имеет определённых границ, оно становится тождественным чистому бытию, которое в своём крайнем выражении неотличимо от ничто.
Итак, акт воображения «красного» открывает нам предельную структуру сознания: предикация чувственного феномена оказывается в то же время предикацией бытия. Человеческое сознание здесь обнаруживает способность выходить за пределы данных чувств и вступать в область чистой метафизической данности.