Здравствуйте! Как такое может быть? И что самое печальное - Николай Цискаридзе был самым ярким борцом с "охамевшими ценами на билеты", а теперь стал непосредственным участником и лицом того, что осуждал громче всех. Ох, как же это грустно. Обсудим и обменяемся мнениями.
Дорогие читатели, перед тем, как начать обсуждение, очень вас прошу подписаться на мой канал "Записки актёра" в Телеграме. Там моя основная площадка, и все актуальные новости, рубрики и посты выходят в ТГ приоритетно. Вы очень поможете и поддержите меня, подписавшись. А ещё я выпускаю спектакль. Приглашаю вас и очень хочу чтобы вы его увидели. Вся информация о нём тоже в ТГ. Спасибо огромное! Переходим к теме.
Станиславский и Немирович-Данченко создавали Московский Художественный театр, у них была одна простая, но святая мечта: театр для всех. Не для богачей, не для тех, у кого лимит на карте позволяет тратить на вечер сумму месячной стипендии студента. Для всех, кто ищет правду, эмоцию, откровение.
Театр, куда можно было прийти не ради блеска, а ради очищения. Где правду человеческой души ставили выше стоимости кресла в партере.
Прошло чуть больше века, и теперь, чтобы попасть в тот самый МХТ имени Чехова, основанный как символ демократического искусства, нужно заплатить… до 70 000 рублей.
Да, вы не ослышались. Семьдесят тысяч. За спектакль «Кабала святош» с Константином Хабенским и Николаем Цискаридзе. Минимальная цена — 3800 за самый дальний угол балкона.
Театралы, поздравляю: вы прошли уровень «умеренных цен». Добро пожаловать на следующий.
Схема знакомая и простая: берём громкие имена, создаём «событие сезона», разгоняем ажиотаж, — и вот уже МХТ предлагает не искусство, а «уникальный доступ».
В центре внимания не Чехов, не Булгаков и даже не актёрская игра — а бренд. Медийный, блестящий, продающий.
Особая ирония в том, что Николай Цискаридзе — человек, многократно и публично заявлявший, что билеты в театр не должны стоить «как половина железного моста», — теперь оказывается лицом спектакля с ценником, за который можно купить подержанный автомобиль.
И тут возникает вопрос: что же случилось с идеей доступности театра?
Сегодня театр всё чаще становится зеркалом не души, а кошелька.
Билеты покупают — да, спору нет. На премьеры приходят — да, с удовольствием. Но приходят не за катарсисом, а за фото у афиши. За галочкой в сторис, за возможностью сказать: «Я был».
Не зритель идёт к актёру — а цена определяет, кто достоин войти в зал.
Театр, который задумывался как пространство, объединяющее всех, теперь аккуратно делит публику по банковскому тарифу.
Студенты, учителя, пенсионеры, молодые актёры — те, кто когда-то заполнял зал на «Вишнёвом саде» или «Дяде Ване», теперь смотрят спектакль максимум в пиратской любительской съёмке или по каналу "Культура" , если повезёт.
А кресла занимают владельцы премиальных карт, привыкшие платить не за смысл, а за статус.
Когда билеты становятся модным аксессуаром, театр перестаёт быть искусством. Он становится событием, где не играют — а демонстрируют «присутствие».
Это уже не сцена, а подиум. Не Чехов, а "модное место".
Театр, который когда-то учил верить в правду, теперь предлагает верить в ценник.
Конечно, можно сказать: «Таковы времена. Всё дорожает, актёры должны зарабатывать».
Но ведь вопрос не в том, чтобы театр приносил доход — а в том, чтобы он не терял лицо.
МХТ создавался как дом, где правда важнее прейскуранта. Где зрителя уважали не за банковский счёт, а за способность сопереживать.
И когда храм искусства превращается в дорогой клуб для избранных — это не просто коммерция.
Это измена самой идее Художественного театра.
Когда-то Станиславский писал:
«Не верю — вот самое страшное, что может сказать зритель актёру».
Сегодня зритель может сказать другое:
«Не потяну».
И это, пожалуй, страшнее.
А ведь театр должен лечить душу, а не вызывать головокружение от цен. Интересно, сколько ещё спектаклей мы увидим не для зрителя, а для тех, кто «может себе позволить»?
А вы что думаете? Напишите, пожалуйста, в комментариях!
Если пропустили мою предыдущую статью, пожалуйста, почитайте: