- Ш-ш-ш-ш...
Это призрак, дремлющий в кресле под уютным пледом.
- Ш-ш-ш-ш!
Это кот, только что дремавший на коленях у призрака.
- Ну, ш-што такое?
Это призрак.
- Ш-ш-ш! Ш-ш-шкрипки! Слыш-ш-шишь?
- Ну, ш-ш-што... – призрак прислушивается, - и правда... ш-шкрипки...
Далекое фальшивое звучание, скри-и-ип, скри-и-ип, скри-и-ип...
- Да кому там неймется... – призрак выбирается из-под пледа, расправляет затекшие плечи, - время-то уже три часа ночи, Аш-штрономические часы не дадут соврать, поздно уже развлекать туристов, все спят уже!
- И ш-што ты сделаешь? – кот потягивается, сонно зевает, - прогонишь этого неумеху?
- Ну а что, призрак я или нет, в конце-то концов, я еще не разучился пугать людей! Честно говоря, никогда и не умел...
Призрак выпархивает из окна библиотеки, кот с трудом удерживается на его плече, ёжится на осеннем ветру.
- И где ш-ше...
- Там... дальш-ш-ше...
- Не виш-ш-шу...
- И я не виш-шу... Где ш-ше... ш-шш-крипач?
- А вот?
- Что вот?
- Ш-шкрипки...
Призрак и кот оторопело смотрят на три скрипки, которые парят в воздухе, неумело наигрывают мелодии, фальшивят...
- Ниш-шего себе музыка... – шипит призрак.
- Может, это не музыка, а шепот заблудших душ?
- Может, это пражский способ сказать: «Я здесь, и я не забыт» — даже если это звучит фальшиво?
- Или, быть может, это напоминание о том, что даже самые красивые мелодии могут быть ложью, если их играют тени прошлого... – кот снова поёживается на ветру.
- Потому что ночью все тайны выходят на свет, даже те, что скрыты за фальшивой мелодией. В темноте ложь кажется правдой, а правда — лишь тенью. Может, эти скрипки — зеркало нашей собственной игры: мы притворяемся, что всё в порядке, пока не услышим свою собственную музыку...
- Мудро, Мрака. Может, и правда, что в ночи мы все — музыканты, играющие на струнах судьбы, даже если наши ноты — лишь эхо забвения... Стоп... а где они?
- Пр-ропали... Ш-штой, вот ш-ш-е!
- Где?
- Да вот?
- Это не то, это только эмблема на доме, три скрипки... Не могли же бронзовые скрипки играть? Или в тишине ночи даже камни начинают петь, если слушать внимательно...
- Скри-ип!
- Да что такое, опять... Э-э-эй, уважаемые скрипки... или неуважаемые... а нельзя ли не фальшивить?
- А как мы можем не фальшивить, если на нас некому играть?
- Стоп... у вас что... не было скрипача?
- Откуда у нас скрипач, если мы всего лишь изваяния на стене?
- Но... вас же изваяли здесь... в честь скрипача?
- Ничего подобного! Эх вы, а еще призрак Праги! В честь скрипичных мастеров, а никакого не скрипача! Музыканта у нас никогда и не было...
- Хорошо, уважаемые скрипки, я поищу для вас музыканта...
- Где вы его найдете, сейчас и музыки-то не осталось, сейчас и слушать-то невозможно...
- ...у вас не найдется музыки?
- Да, конечно, закачаем на ваш смартфон что хотите, горячие новинки этой осени, то, что нужно в такую погоду!
- Э... а не на смартфоне? Просто музыки?
- М-м-м... вы что имеете в виду, ноты? Давайте погуглим, вот, ноты для фортепьяно, для скрипки, для...
- Нет-нет... именно... просто музыки?
- М-м-м... боюсь, такого у нас нет...
Призрак проходит сквозь дверь магазина в опавшую листву, сталкивается с кем-то, вернее, проходит сквозь кого-то...
- Простите...
- Вы поосторожнее, я чуть си-бемоль не потеряла... Да не чуть, а потеряла, ну вот что вы наделали?
- Простите... давайте помогу вам найти... сейчас... Простите еще раз, что вы потеряли? Брошку? Пуговицу?
- Да ноту же, ноту!
- Но... ногу?
- Да не ногу, а ноту! Си-бемоль! Еще шаг, и вы на неё наступите!
- Прошу про... о-о-о, это же нота... нота?
- Ну, разумеется, нота, что же ещё?
- Но тогда получается, что вы...
- Что я?
- Что вы... музыка?
- Да какая я музыка, я что, по-вашему, похожа на музыку?
- Простите... мне раньше никогда не доводилось видеть музыку... слышать, да, но не видеть...
- И не увидите, потому что меня нет!
- Нет? Но вы же... вы же есть...
- ...и меня нет.
- Простите, не знаю вашего имени...
- И не узнаете. У меня его нет.
- Ваш композитор не потрудился дать вам хотя бы...
- ...мой композитор не потрудился даже написать меня, да будет вам известно!
- А-а-а, начинаю понимать... у вас еще все впереди...
- Ничего себе впереди, когда мой автор умер двести лет назад!
- Э... то есть, он не успел вас написать?
- Ну, конечно не успел, когда с малых лет работал разносчиком в лавке и умер от чахотки! Он даже не успел выучиться играть на скрипке, у него и скрипки-то не было, он не успел сочинить меня, я так и осталась в его снах... Простите... я была слишком резкой... сэкко, аллегро... А ведь должна быть легкой и воздушной... пиано, пианиссимо...
- Хотел бы я вас послушать...
- Дорогой пан, я бы и сама хотела себя послушать! Простите, опять я завожусь, а ведь я не заводная шкатулка...
- Пани мелодия, вы... одна?
- Что вы... что вы имеете в виду?
- Ну... гхм... а что если в нашей славной Праге есть еще мелодии, которые никто не придумал?
- Ну, разумеется, есть, и немало! Простите... Я совсем заболталась, а обещала вернуться к половине девятого...
- Обещали... другим мелодиям, которых нет?
- Разумеется... простите... Я должна...
- Вы позволите вас проводить?
- Ну... только если вас не затруднит...
- Доброго вам вечера... пани мелодии...
- Да какие мы мелодии, нас никто не написал...
- Мой автор умер в нищете...
- ...а моего вообще скосила чума!
- Тебе грех жаловаться, твой-то хотя бы был уличным музыкантом!
- Да уймитесь вы обе, мне-то каково, мой-то гений недоделанный променял меня на уютную жизнь банкира!
- А мой не угодил инквизиции...
- А моего автора убили в крестовом походе... Ох, простите, пан призрак...
- Тадеуш, пани...
- ...пан Тадеуш, чтой-то мы сегодня... у нас гость, а мы тут распри устроили... мы бы предложили вам кружку горячего сваржака, да откуда у мелодий сваржак...
- Не стоит беспокоиться, пани мелодии. Вот если бы вы мне что-нибудь сыграли...
- Смеетесь? Пан Тадеуш, да как могут сыграть ненаписанные мелодии... Да еще и сыграть самих себя, еще и ни на чем?
- Ну, насчет на чем – считайте, проблема решена. Что если я познакомлю вас с тремя одинокими скрипками?
- М-м-м... и где же они?
- В Малой Стране на улице Нерудовой... здесь недалеко...
- Пойдемте же скорее...
Мелодии выбираются из заброшенного дома, кутаются в какие-то дырявые шали, едва держатся на ветру, и правда, что за ветер сегодня, совсем непогода разгулялась, а ведь только конец октября...
- Ай, ах!
Ноты вспархивают, разлетаются, подхваченные ветром – ненаписанная мелодия пытается собрать саму себя, не может, потому что её тонкие руки уже разлетелись нотами, ай-й-й, лови-лови-лови-лови-лови...
- Мр-р-р...
- Мрако? Мрако!
Черный пушистый комок прыгает по крышам, цепляется коготками за шпили, хватает ноты, одну, две, тр-ри, тащит к мелодиям, остор-рожно крепит на свои места...
- Мрака... ай да Мрака!
Мелодии чешут кота за ушком, зарываются призрачными лицами в густой мех.
- Так вы говорили... про скрипки, пан Тадеуш...
- Да-да, они здесь... вот...
Скрипки и мелодии настороженно смотрят друг на друга, прислушиваются, да точно ли хороши скрипки, да точно ли хороши мелодии, еще бы понять это по штрихам ненаписанной музыки, чьи аккорды мимолетом прозвучали в чьем-то предрассветном сне...
И тишина. Тишина глубокой ночи, которую можно потрогать руками, такая густая, что её хочется резать ножом и намазывать на хлеб, а что, будет новое блюдо, тишо с хлебем...
- Так что же вы... не играете? – осторожно спрашивает призрак.
- Мы? А с чего это скрипки должны играть? Сами по себе, что ли?
- Но... теперь у вас есть мелодии...
- Мелодии? А ничего, что мелодии должен кто-то написать, а на скрипках должен кто-то сыграть?
- Где же я найду для вас того, кто...
- ...не беспокойтесь, дорогой призрак... мы... думаю, мы найдем того, кто услышит нас... и сыграет...
Одинокий прохожий спешит домой, замирает, прислушивается, кажется, где-то играли скрипки... или нет, показалось...