Баснословные деньги. Связи в правительстве. Заслуги перед отечеством. У Самуила Полякова было все, что требовалось для получения дворянского титула в царской России.
Кроме одного — правильного происхождения.
И вот здесь началась самая странная игра в истории российского предпринимательства. Как еврейский мальчик пытался купить себе место среди аристократов за три миллиона рублей и 4000 километров железных дорог.
Трудно представить сегодня современного олигарха, который в одиночку построил бы пятую часть всех автомагистралей страны, а потом узнал, что его не пустят в загородный клуб из-за фамилии.
Примерно так и чувствовал себя Самуил Поляков в 1880-е годы, глядя на свой орден Святого Владимира и понимая, что для высшего общества он навсегда останется всего лишь «самородком редким».
А началось все с того, что граф Толстой приметил смышленого еврейского юнца и пригласил управляющим на винокуренный завод...
Как «железнодорожный король» построил дорогу в Румынии и спас русскую армию
Лето 1877 года. Русские войска увязли на Балканах. Турки держат оборону, а русская армия задыхается без нормального снабжения. Румынские дороги не справляются с военными поставками. И тут правительство вспоминает о том самом еврейском мальчике, который за двадцать лет превратился в настоящего монстра железнодорожного строительства.
— Самуил Соломонович, — говорят ему, — нужна дорога от Бендер до Галаца. Триста километров. За четыре месяца.
— А если за три? — отвечает Поляков.
И творит чудо, которое потрясло всю Европу.
304 километра Бендеро-Галацкой дороги строятся за 100 дней. Скорость больше пяти километров в сутки. По тем временам это выглядело как научная фантастика. Современные строители с экскаваторами и подъемными кранами позавидовали бы такому темпу.
Секрет был прост и гениален одновременно.
Поляков первым в России создал мобильную армию профессиональных железнодорожников. Лучшие инженеры — Данилов, Солнцев, барон фон Таубе — перебрасывались с объекта на объект как спецназ.
Субподрядчики работали по четкой схеме, каждый отвечал за свой участок. Никто раньше не додумался превратить строительство железных дорог в военную операцию.
Результат превзошел все ожидания. Через новую магистраль за год перевезли 131 тысячу солдат и 8,5 миллиона пудов грузов. Русская армия получила надежное снабжение и смогла довести войну до победного конца. А Самуил Поляков — Гран-при Всемирной выставки в Париже и звание спасителя отечества.
Но и этого оказалось мало.
К тому времени за плечами «железнодорожного короля» было уже немало подвигов.
Курско-Харьковско-Азовская магистраль — 763 версты за полтора года.
Воронежско-Ростовская дорога, построенная еще до получения официальной концессии — такой наглости российский бизнес не знал.
Всего Поляков проложил 18% всех железных дорог страны. Темп, которого не было ни до, ни после него.
Правда, за скорость приходилось платить качеством.
Критики язвили, что Поляков строит «на живую нитку», то есть кладет на мерзлую землю некачественные шпалы и не заботится об инфраструктуре. Московская комиссия в 1878 году подтвердила множество нареканий. Но серьезных аварий не случалось, а грузы шли по расписанию.
Поляков понимал, что в России важнее построить дорогу быстро, чем идеально.
За такие заслуги полагались награды. И они посыпались как из рога изобилия.
3 миллиона на благотворительность, орден Владимира и чин тайного советника
Орден Святого Владимира третьей степени. Орден Святого Станислава первой степени. Чин тайного советника — третий по табели о рангах, как генерал-лейтенант. Формально все это давало право на потомственное дворянство. Самуил Поляков стал дворянином.
Но дворянином неправильным.
Элита смотрела на его ордена и титулы как на поддельные часы. Вроде бы тикают, а все равно не те. Поляков это понимал и попытался исправить ситуацию единственным способом, который знал, то есть деньгами.
Три миллиона рублей на благотворительность.
Сумма, от которой современники падали в обморок. Поляков в одиночку потратил на добрые дела больше, чем иные князья видели за всю жизнь.
Елецкая гимназия — 200 тысяч рублей. Здесь позже учились Бунин и Пришвин.
Общежитие при Петербургском университете — еще 200 тысяч.
Железнодорожные училища, женские гимназии, больницы, приюты — деньги лились рекой.
На создание еврейского общества ОРТ Поляков пожертвовал 25 тысяч рублей — по тем временам стартовый капитал для среднего банка.
Поговаривали, что таким образом «железнодорожный король» пытается заполучить баронский титул.
Его покровитель граф Толстой изучал возможности предоставления евреям дворянских званий. Но что-то пошло не так.
В 1900 году вышел указ, который похоронил все надежды Полякова. Евреев запретили записывать в губернские дворянские родословные книги. Формально дворянство они получить могли, но настоящими дворянами не становились. Потомственное дворянство есть, а признания нет. Права есть, а уважения как не было, так и нет.
— Самородок редкий и по способностям, и по характеру, — говорили о Полякове современники.
«Самородок». Не аристократ. Не «свой». Даже после трех миллионов на благотворительность и 4000 километров железных дорог.
Российская элита показала удивительную последовательность в своих предрассудках. Можно было спасти армию на войне, можно было построить пятую часть транспортной сети страны, можно было пожертвовать на образование больше любого князя, но стать «настоящим» дворянином при неправильном происхождении было невозможно.
История закончилась трагично и символично.
В апреле 1888 года Поляков пришел на похороны своего делового партнера Варшавского. Тот накануне просил у зятя, женатого на дочери Полякова, денег для покрытия долгов. Вынося гроб из петербургской синагоги, 51-летний «железнодорожный король» потерял сознание и скончался от удара.
Самуил Поляков умер там же, где начинал — среди своих, а не среди тех, к кому всю жизнь стремился.
Приговор истории
Вот так человек, который построил 18% всех железных дорог России и потратил на благотворительность больше, чем иные губернии видели за десятилетие, не смог стать «своим» для российской элиты.
Впрочем, история — справедливый судья. Сегодня имя Полякова знают все, кто изучает развитие российской экономики. А вот фамилии тех чиновников, что отказывали ему в «настоящем» признании, канули в небытие вместе с их предрассудками.