Фраза матери врезалась в уши Ирины, как гвоздь в старую доску: «Я тебя рожала, чтобы ты всю жизнь на меня работала!»
Тамара Игоревна произносила ее с той тягучей уверенностью, какой говорят про восход и закат: так было, есть и будет.
Она любила растянуть слова, особенно «всю» — «всю-ю-ю», чтобы колоколом звенело до самого балкона, где сушились простыни.
Ира стояла у плиты и мешала манную кашу деревянной ложкой, чувствуя, как крупинки цепляются за дно. На часах было без пяти восемь, в школе — второй урок, Лидия Степановна табель проверит, и отметит аккуратными петлями ее отсутствие. Но дома — фронт: завтрак, сумки в сад для Павлика, половые тряпки.
— Я тебя для чего рожала? Чтобы ты мне помогала! — добавила мать, громче, чем нужно, и щелкнула выключателем на вытяжке, будто запускала сирену.
Логика у Тамары Игоревны была простая, как три копейки: первого ребенка рожают для себя — в качестве помощника, тем более родилась девочка - всё сошлось идеально.
Тамара Игоревна это ни от кого не скрывала, наоборот — с пиететом каждый раз это повторяла мужу и дочери.
Ира ей казалась чем-то вроде домашнего комбайна, только разговаривающего: скажешь — «принеси», она принесет; скажешь — «постирай», она затащит шторы в барабан стиральной машинки и выберет нужную программу; скажешь — «пойдешь за хлебом» — побежит, даже если снег, даже если уроки. В кино, где роботы с круглой улыбкой ездят по ковру и мурлычат про погоду, все выглядит мило. У Тамары Игоревны робота звали "Ирина", и у него были глаза, которые часто краснели по вечерам от слез обиды за свою незавидную судьбу.
Павлик, младший, в тот момент сидел на табуретке, болтал ногой и вялo ковырялся ложкой в варенье.
— Палик, вынеси мусор, — сказал из коридора Игорь Петрович, отец. У него голос был усталый, но добрый. Он редко повышал тон, но когда говорил «Павлик, а ну иди помоги Ирине», это прозвучало почти как приказ.
— Зачем Палику мусор выносить, когда у нас есть Ирина, — отрезала Тамара Игоревна. — Она у нас девочка. Девочки для того и нужны, чтобы хозяйство было, а не чтобы мозги себе книжками умными забивали.
— Девочки, — тихо повторил Игорь Петрович, прикусил сигарету и улыбнулся сыну. — Павлик, ну-ка, помогай Ирине. Мужик ты или как?
Павлик сделал вид, что не слышит. Уткнулся в телефон и захихикал. В дворе его ждали друзья, дома телефон с планшетом, а еще множество развивающих кружков. Тамара Игоревна мечтала, чтобы сын стал известным футболистом.
Ира посмотрела на братца, и у неё заскребло под ребрами не от злости даже — от какой-то бесконечной несправедливости.
Ей было двенадцать. И у неё не было детства — на него не было ни минуты. Вместо дворовых «резинок» — полив грядок на даче, вместо мультиков — вытирание пыли под маминым хрусталем.
Иногда, когда за окнами синело небо, Ира пряталась в школе — там дышалось свободно. В школе учителя звали ее по имени, спрашивали, как она понимает ту или иную задачу, исправляли неверно поставленную запятую мягко, не обвинительно. Только там ей казалось, что она — человек, а не домашний инструмент.
— Я в школу опаздываю, мам, — прошептала Ирина утром, поглядывая на кухонные часи и помешивая кашу для брата.
— Сначала дом — потом школа, — отрезала мать. — Сначала обязанности — потом твои прихоти. Ирина, ты слышишь? Я тебя для чего рожала?
- А когда тебя в школу вызовут, что скажешь? Что я прогуливаю? - взбунтовалась Ирина.
- Так и скажу! Чтобы тебя, вообще, исключили из школы! - прикрикнула мать.
- Из школы не могут исключить, всё равно доучат до 9 класса, я узнавала! - парировала смышленая Ирина.
-Ладно, проваливай в свою школу, будь она не ладна! - снисходительно проговорила Тамара.
Ирина слышала это всю жизнь. Особенно убивало в детстве, когда Тамара Игоревна сваливала на нее дела за всех.
«Прибери за братом, приготовь брату, последи за ним» — это было как список на стене, у которого не было конца.
Иногда Ира думала, что если бы школа не была обязательной, ей никто бы и не дал туда ходить: какой смысл учиться тому, кого рожали, чтобы убирать?
Однажды на уроке литературы, когда обсуждали «Матренин двор», Ира несмело подняла руку и сказала:
— А разве… родители не рожают первого ребенка для себя, чтобы помогал в жизни?
Класс захихикал. Кто-то сказал: «Ирка, крепостное право уже давно отменили, нам же "историчка" говорила». Лидия Степановна, строгая, но справедливая, прищурилась, посмотрела на девочку внимательно.
— Помогать родителям — нужно, — сказала она после паузы.
— Но ребенок — не средство, а цель. Плод любви, будущее.
— Дети — не инвестиции, в которые вкладываешь, чтобы потом получалось процентами назад. Родители желают детям счастья.
— И да, девочка, ты будешь нести ответственность за своих близких. Но не в рабских оковах, а потому что сама захочешь.
«Странно, — подумала тогда Ира. — Как можно желать счастья роботу-пылесосу? У него есть одна конкретная задача — работать, пока не сломается, и его не заменят на новый».
Эта мысль держала ее, как соломинка держит утопающего. Она прятала ее, как любимую закладку в тетради в тетради.
Когда рано утром Ирину будил мамин голос с приказом вставать и готовить, она тихо повторяла про себя: «Я — не средство. Я — человек». И от этого становилось немного легче.
***
Шли годы. Тамара Игоревна, едва увидев, что старшая вошла в пору «самостоятельности» (в ее понимании — с двенадцати лет), почти перестала делать что-то по дому. Ей нравилось возвращаться с работы, скидывать с себя сапоги, бросать сумку на стул и распускать длинные нити претензий дочери. И возвращаясь, всегда, даже не здороваясь, спрашивать:
— Ирина, почему ужин не приготовила? Опять уроки учила? Я тебе что говорила — сначала делаешь домашние обязанности, а потом уже свои уроки!
Ира молча вставала и резала лук. Слезы жгли глаза — не от лука. Иногда ей казалось, что мама видит в ней не человека, а лозунг на кухне: «Чистота — залог здоровья».
Игорь Петрович, муж, пробовал держать оборону. Он вставал у окна, постукивал пальцами по подоконнику, и говорил, тихо, чтобы супруга не злилась:
— Тамара, не гони. Ира — девочка. У ней экзамены на носу. Павлик! — кричал он сыну, который всегда обитал в своей комнате. — Палыч, а ну иди помоги Ирине! Полы помой, чемпионом станешь!
Но в их доме одна «логика» лезла из всех щелей. «Зачем Палику мусор выносить, когда у нас есть Ирина». «Зачем Палику поливать грядки, когда у нас есть Ирина». «Зачем Палику…» Этот рефрен был безответной песней, от которой у Иры ломило виски.
Павлик рос обыкновенным мальчишкой-лоботрясом, всю юность проводил во дворе. Он был симпатичный, смуглый, нравился девчонкам. Мать смотрела на него и таяла: «Мужик растет!» Тамара Игоревна водила Павлика на футбол, мечтая, что тот станет выдающимся спортсменом.
Единственная радость была у Ирины - учеба. Девочка шла к своей свободе, только через образование она мечтала после окончания школы свалить из отчего дома.
Она училась ночами, шептала формулы, конспектировала химию, не пропускала ни одну олимпиаду по физике, истории, математике.
После выпускного встал вопрос: поступление в университет. Ирину уже ждали несколько ВУЗов по результатам всероссийских олимпиад.
— Какая еще учеба? Ты выучилась, и так 11 классов закончила. Ты нужна дома. Будешь работать продавцом рядом, чтоб к вечеру домой лететь. А институт — это прихоть. Я тебя для чего рожала?
— Я уже подала документы, — сказала Ира однажды вечером, тихо, но так, что слова не рассыпались. — В Москву, на бюджет, так что денег с тебя на учебу тянуть не буду.
-Еще чего... Еще деньги тебе на учебу... Естественно! - проговорила Тамара Игоревна, ведь где же это видно, что роботу деньги за учебу платили. Купил робот-пылесос, вытащил его из коробки, а он уже обученные, а уравнения ему решать не надо - всё уже вшито
— А я говорю — нет! — рявкнула Тамара. — Ты никуда не поедешь. Нечего сидеть на шее семьи. Помогай матери!
Ирина молча собирала документы, понимая, что этот разговор может стать последним в их отношениях. Её отец, Игорь Петрович, впервые за много лет решился встать на защиту дочери.
— Тамара, ты не можешь решать судьбу ребёнка! — твёрдо произнёс он. — У Ирины золотая медаль, она блестяще учится по всем предметам. Ты просто не хочешь признавать её талант.
— Талант? — фыркнула Тамара Игоревна. — Талант — это когда ребёнок умеет поддерживать домашний очаг, а не витать в облаках с этими вашими науками!
Конфликт нарастал как снежный ком. Тамара Игоревна угрожала, что если Игорь позволит дочери уехать, то он может собирать свои вещи. В доме царила напряжённая атмосфера. Ирина ночами не спала, переживая за исход конфликта.
В день, когда пришло известие о поступлении Ирины в престижный университет, Тамара Игоревна устроила настоящий скандал.
— Ты разрушаешь нашу семью! — кричала она, бросая в мужа тарелки.
Игорь Петрович, до этого молча наблюдавший за происходящим, принял решение. Он собрал вещи дочери и свои, и они вместе уехали к его матери.
Для Ирины это был момент освобождения, которого она так долго ждала. Впервые за долгие годы она почувствовала себя свободной. Она могла учиться, мечтать, строить планы на будущее.
Выпускной вечер стал для неё настоящим праздником. Она танцевала, смеялась, общалась с одноклассниками, чувствуя себя частью большого мира, а не прислугой в собственном доме.
— Наконец-то я могу быть собой, — шептала она, глядя на звёздное небо. — Спасибо, папа, что поддержал меня.
Тамара Игоревна пыталась вернуть дочь домой, звонила, угрожала, но Ирина была непреклонна. Она знала, что сделала правильный выбор, и теперь ничто не могло заставить её вернуться к прежней жизни.
Игорь Петрович, несмотря на давление со стороны бывшей жены, продолжал поддерживать дочь. Он понимал, что дал ей то, чего она заслуживала — шанс на счастливую жизнь, полную возможностей и достижений.
***
Тамара Игоревна не могла смириться с тем, что дочь ушла из дома. Она звонила каждый день, иногда по несколько раз, пытаясь вернуть Ирину обратно. Её звонки были наполнены упрёками и обвинениями.
— Как ты можешь так со мной поступать? — кричала она в трубку. — Я же тебя растила, воспитывала, а ты отворачиваешься от родной матери!
— Мама, — спокойно отвечала Ирина, — я просто хочу жить своей жизнью. У меня есть право на личное счастье и карьеру.
— Какое счастье? — возмущалась Тамара Игоревна. — Счастье — это когда ты помогаешь своей семье, а не бегаешь за какими-то там дипломами!
Ирина научилась ставить границы. Она больше не позволяла матери манипулировать собой. Каждый раз, когда Тамара Игоревна начинала свои привычные упрёки, Ирина твёрдо отвечала:
— Нет, мама, даже не надейся. Достаточно того, что у меня не было детства. Я не хочу угробить ещё и свою молодость, выполняя роль домработницы.
В университете Ирина раскрылась по-настоящему. Её способности, которые мать так упорно не хотела замечать, принесли свои плоды. Благодаря успехам во всероссийских олимпиадах, её с радостью приняли в престижный вуз. Преподаватели отмечали её талант и усердие.
Дни были наполнены учёбой, новыми знакомствами и перспективами. Ирина погрузилась в мир науки, который так долго был для неё закрыт. Она нашла друзей, единомышленников, а позже и любовь.
После окончания вуза Ирина устроилась в научно-исследовательский институт. Её работа была связана с перспективными проектами, которые открывали новые горизонты. На одном из научных семинаров она познакомилась с коллегой, который стал не только её партнёром по работе, но и спутником жизни.
Они вместе вели важный проект, который обещал значительные открытия в своей области. Вскоре они купили собственное жильё, создали семью. Жизнь складывалась именно так, как Ирина всегда мечтала.
Игорь Петрович, который всё это время поддерживал дочь, радовался её успехам. Он гордился тем, что смог дать Ирине шанс на счастливую жизнь. Они часто встречались, обсуждали планы и делились радостями.
Тем временем в жизни Тамары Игоревны происходили свои изменения. Павел, её любимый сын, вырос и тоже покинул родительский дом. Но в отличие от Ирины, он не поддерживал связь с матерью. Он редко звонил, забывал поздравлять с праздниками и не помогал материально.
Тамара Игоревна всё чаще оставалась одна со своими мыслями. Она пыталась дозвониться до дочери, но Ирина больше не отвечала на её звонки. Мать продолжала твердить свои привычные фразы о том, что Ирина обязана ей помогать, но дочь уже давно перестала реагировать на эти упрёки.
Годы шли, и жизнь расставила всё по своим местам. Ирина построила карьеру, создала семью, реализовала себя как личность. А Тамара Игоревна, так и не поняв своей ошибки, осталась одна со своими несбывшимися надеждами и обидами.
С годами одиночество Тамары Игоревны становилось всё более ощутимым. Она часто звонила Ирине, жалуясь на то, что её все бросили. Её голос дрожал от обиды и разочарования.
— Дочка, — всхлипывала она в трубку, — ты же знаешь, как мне тяжело одной. Почему ты не можешь просто позвонить и спросить, как у меня дела?
Но Ирина больше не верила этим словам. Она слишком хорошо помнила годы унижений и пренебрежения. В их последней беседе Тамара Игоревна не сдержалась:
— Знаешь, дочка, у тебя нет души! — проговорила Тамара с горечью.
Эти слова стали последней каплей. Ирина больше не могла молчать.
— Конечно, мама, — ответила она спокойно, но твёрдо, — у бытовых приборов, даже умных, нет души. Ты абсолютно права.
— Представь себе, что «поломойка» Ирина отработала свой срок и ушла на утилизацию. Так что надо было ещё кого-то рожать для этих целей, в качестве запасного варианта. Просчиталась ты!
Тамара Игоревна не ожидала такого ответа.
— Да как ты смеешь такое говорить! — закричала она в трубку.
Ирина не стала отвечать. Она просто заблокировала номер матери и больше никогда с ней не общалась.
Тамара Игоревна нашла утешение в разговорах с соседкой по подъезду. Она постоянно жаловалась ей на «неблагодарную» дочь, при этом всегда говорила о Павле только хорошее, хотя его жизнь складывалась не лучшим образом — он часто менял работу, имел проблемы с алкоголем и редко поддерживал связь с матерью.
Однажды соседка, просматривая новости, наткнулась на репортаж о достижениях Ирины.
— Ничего себе! — воскликнула она. — Да у тебя дочь по телевизору показывали! Она ведущий научный сотрудник в какой-то там полярной миссии, какое-то мировое открытие сделала!
Тамара Игоревна лишь отмахнулась:
— Ты спутала. У меня дочь — ничтожество. Она ни на что не способна. Она даже ленилась полы помыть в квартире, а ты про какое-то там открытие говоришь.
Соседка, не веря своим ушам, достала телефон и показала новость. На экране была фотография Ирины, рассказывающей о её научных достижениях.
— Ну вот же, — продолжала Тамара Игоревна, — я же говорю, неблагодарная… Кому она этим всем обязана? Мне… Я её учила, а она… Даже не приезжает.
Тамара продолжала твердить своё, не желая признавать, что её взгляды на воспитание и предназначение детей привели к тому, что она осталась одна. Её гордость и упрямство не позволяли ей понять, что именно её отношение оттолкнуло дочь, которая могла бы стать её гордостью и поддержкой в старости.
А Ирина продолжала жить своей жизнью, строить карьеру, растить детей и быть счастливой, не оглядываясь на прошлое и не жалея о принятом решении.
Обязательно ставьте 👍 Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik
-