«Если мы перестанем видеться, моя жизнь превратится в бессмысленную пустыню…»
Эти слова, написанные ей тихо и с достоинством, стали пророчеством. Они появились в ответ на отказ от предложения руки и сердца. Отказ, вымученный страхом отравить нежные чувства ядом нищеты.
Это была короткая история любви, воспоминания о которой будут гореть в стихах Фета почти полвека, до конца его жизни.
Кто такая Мария Лазич?
Она не была знаменитой, не оставила мемуаров, не написала книг, но без нее не было бы того Фета, которого мы читаем сегодня.
Мария Лазич — дочь обедневшего помещика из Херсона. Ей было всего 22 года, когда в гарнизон неподалеку прибыл молодой офицер — Афанасий Фет. Он уже писал стихи. Она их читала и чувствовала. Однажды молодые люди встретились, а потом между ними родилась любовь.
Они встречались почти два года, и небольшой городок вовсю взволнованно перешептывался, называя пару женихом и невестой. Но, вопреки многочисленным ожиданиям, Фет молчал.
Нет, он не был негодяем. Увы, причина оказалась куда банальней: «жених» оказался... слишком беден. Да к тому же не имел ни имени, ни положения в обществе. Он и служить-то напросился, чтобы восстановить дворянское звание.
А влюбленная девушка всего этого не замечала и просто ждала.
«Спасите письма!»
Медлить было уже неприлично, и осенью 1850 года Афанасий Фет все-таки принял решение. Он пришел к возлюбленной и сказал, что не может ее обеспечить, а потому недостоин ее; что она заслуживает лучшего; что обязательно найдет более выгодную партию — в общем, всю ту банальщину, которую произносят в подобные моменты.
Поэт, не желая даже слушать, что Мария любит его настолько, что согласна и на неофициальный роман, думал, что освобождает ее, но на самом деле — толкал в пропасть. Позже она ответит на это полное благородства и бессердечия решение удушающе-печальной фразой:
Если мы перестанем видеться, моя жизнь превратится в бессмысленную пустыню, в которой я погибну…
Фет ушел.
Разумеется, тогда он не знал, что в последний раз слышит ее голос. А через несколько недель случилось страшное.
Рассказывали, что в тот вечер Мария читала письма Фета — то ли при свече, то ли при лампадке. Легкое кисейное платье вспыхнуло от искры в один миг. Девушка выбежала на балкон, потом — в сад, но пламя успело охватить ее целиком. Вот только она этого словно не слышала, повторяя: «Он не виноват… а я…» и «Спасите письма!».
Через четыре дня страшных мучений любимая Фета ушла из жизни.
Огонь, который не погас
После смерти Марии в поэзии Фета навсегда поселился огонь — конечно, выражаясь образно. Камины, свечи, костры — все это сегодня растолковывают как символы утраченной любви, вины, раскаяния автора.
До конца жизни он писал стихи своей Марии. Даже в 1892 году, за несколько месяцев до собственной смерти, он обращался к ней:
Ты душою младенческой все поняла…
Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить…
Еще одна Мария
Через семь лет после гибели Марии Лазич Фет женился. Его избранница — Мария Петровна Боткина — была богата, ей, как и Фету, стукнуло 37 лет, и оба они считали свой брак бесконечно удачным.
Да, это был брак по расчету, но и муж, и жена, об этом знали. Она, которая уже не чаяла выйти из статуса старой девы, и он, которому нужно было богатое приданое, жили долго и в общем-то счастливо.
Но, женившись на Боткиной, Фет возненавидел свою фамилию, так что однажды в сердцах написал жене:
Если спросить, как называются все страдания моей жизни — я отвечу: имя Фет.
Если отнестись к этому гневу лирически, то можно считать, что поэт как будто пытался вытравить из себя ту часть, которая когда-то отказалась от настоящей любви из-за социального статуса. Недаром много позже он писал, обращаясь к той, первой Марии:
Нет, я не изменил. До старости глубокой
Я тот же преданный, я раб твоей любви,
И старый яд цепей, отрадный и жестокий,
Еще горит в моей крови.
Последний выбор
21 ноября 1892 года Афанасий Фет взял бокал шампанского. К тому времени он был стар и очень боялся сойти с ума — по материнской линии такая вероятность существовала. Его жена, выхватила бокал из рук мужа, ссылаясь на запреты доктора. А Фет выкрутился: послал Марию к этому самому доктору уточнить — почему именно нельзя и, может, глоток-другой и не повредит вовсе?
Боткина уехала. А он, уже твердо решивший учти из жизни в здравом сознании, выпил шампанского. Ничего не произошло, словно в жизнь претворялись его же слова:
Ты отстрадала, я еще страдаю,
Сомнением мне суждено дышать,
И трепещу, и сердцем избегаю
Искать того, чего нельзя понять.
Тогда поэт направился за ножом для резки бумаг, но не успел: его сердце остановилось раньше, чем он успел взять нож.
Что остается нам?
Как Лазич до последнего вздоха думала о письмах Фета, так и он сам до конца дней носил ее образ в сердце — ведь не осталось ни портретов, ни фотографий девушки.
Вот и нам остается лишь воображать, какой была Мария. Например, перечитывая вот эти известные строки:
Шепот, робкое дыханье. Трели соловья,
Серебро и колыханье сонного ручья.
Свет ночной, ночные тени, тени без конца,
Ряд волшебных изменений милого лица,
В дымных тучках пурпур розы, отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы, и заря, заря!...
Эти — и многие другие.
Фет и музыка
Мария Лазич великолепно играла на рояле, а Фет совсем не дружил с музыкой. При этом — удивительное дело! — сам Чайковский называл называл Фета поэтом-музыкантом:
Фет напоминает мне Бетховена… Подобно Бетховену, ему дана власть затрагивать такие струны нашей души, которые недоступны художникам, хотя бы и сильным, но ограниченным пределами слова. Это не просто поэт, а скорее поэт-музыкант, как бы избегающий даже таких тем, которые легко поддаются выражению словом.
Немудрено, что спустя почти 1,5 столетия в интернете вдруг «выстрелила» песня на стихи «Я пришел к тебе с приветом». Посмотреть, как это выглядит, приглашаю в моем Телеграм-канале:
Ну и, разумеется, буду рада лайку и подписке, если эта история любви вызвала в вас чувства.