– Зачем мне другие, когда есть ты! – уверял Денис, забыв выйти из аккаунта на моём ноутбуке.
Экран светился холодным, безжалостным светом в полумраке спальни. Алевтина смотрела на него, не моргая. Пальцы, только что собиравшиеся закрыть крышку, застыли в воздухе. Там, в окне чата, была не она. Там была череда женских имен, сердечек, двусмысленных шуток и вполне однозначных планов. «Жду тебя, котик». «Вчера было супер». «Когда повторим?»
За окном завывал ветер. Осень в Красноярске всегда приходила так – нагло, без предупреждения, срывая с деревьев последние листья и швыряя в лица прохожих ледяные пригоршни дождя. Ветер гудел в проводах, бился в стекло, словно пытался ворваться внутрь, и этот его настойчивый, тоскливый вой идеально совпадал с тем, что творилось сейчас в душе Алевтины. Пустота. Звенящая, холодная, ветреная пустота.
Она тихо закрыла ноутбук. Щелчок замка прозвучал в тишине комнаты как выстрел. Сорок восемь лет. Из них последние десять – с Денисом. Мужчиной, который умел говорить правильные слова, дарить на праздники любимые духи и смотреть так, что хотелось верить. Верить, что его «ты у меня одна» – это не фигура речи.
Она встала и подошла к окну. Внизу, под порывами ветра, качались фонари, их свет дрожал на мокром асфальте. Где-то вдали красными огнями светился Коммунальный мост через Енисей. Город жил своей нервной, вечерней жизнью, не замечая ее маленькой катастрофы.
Алевтина натянула джинсы, старый свитер. Бесшумно, как тень, проскользнула в прихожую, накинула куртку. Спортивная сумка, всегда готовая, стояла у двери. Единственное спасение. Единственное место, где мысли затихали, уступая место простому, понятному усилию.
Запах хлорки и влажного кафеля ударил в нос, как только она вошла в здание бассейна. Этот резкий, химический аромат был для нее запахом покоя. Здесь не было места словам, лжи, чужим аккаунтам. Только вода, дорожки, собственное тело и ритм дыхания. Она переоделась, приняла душ, чувствуя, как струи смывают с нее оцепенение, и шагнула к бортику.
Вода была прохладной, обжигающей. Алевтина сделала глубокий вдох и оттолкнулась. Тело, привыкшее к нагрузке, само нашло нужный ритм. Гребок, вдох. Гребок, выдох под воду. Мир сузился до синей линии на дне бассейна и пузырьков воздуха, щекочущих лицо. Здесь, в этой плотной, упругой среде, она чувствовала себя сильной. Каждый гребок был усилием, преодолением. Она плыла, пока руки не начали гудеть, а легкие – гореть. Она вымещала в воду всю боль, всю обиду, превращая их в метры, в скорость, в усталость.
Когда она вышла из бассейна, дрожащая, но опустошенная в хорошем смысле слова, тревога притупилась. Осталась только глухая, ноющая боль, как после серьезной травмы. Она знала, что завтра утром придется вставать, идти на работу, улыбаться покупателям в своей аптеке на правом берегу. И делать вид, что ничего не случилось.
Утро встретило ее тем же ветром и серым небом. Денис спал, отвернувшись к стене. Она посмотрела на его расслабленное лицо, на светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Ничего не дрогнуло внутри. Будто смотрела на фотографию незнакомца.
Аптека пахла лекарствами, чистотой и немного – сушеными травами из витрины с БАДами. Это был ее мир. Понятный, упорядоченный, где у каждой баночки свое место, у каждого препарата – четкая инструкция. Алевтина была первостольником, фармацевтом с двадцатилетним стажем. Люди в их районе знали ее, доверяли. «Алечка, посоветуйте что-нибудь от кашля, только не очень дорогое». «Алевтина Петровна, а вот этот препарат с моим от давления можно?» Она знала истории их болезней, их семей, их вечных проблем с деньгами. И всегда старалась помочь. Не просто продать самое дорогое, а подобрать то, что действительно нужно.
– Аля, привет! – в подсобку, шурша модным плащом, влетела Вероника. Молодая, лет тридцати, быстрая, с хищной улыбкой и взглядом, который, казалось, сканировал все вокруг на предмет выгоды. Она работала во второй смене. – Слышала новость? Алексей сейчас приедет, будет совещание. Говорят, что-то грандиозное.
Алексей, владелец их небольшой сети из трех аптек, действительно появился через полчаса. Полноватый, вечно суетливый мужчина с бегающими глазками, который больше походил на коммивояжера, чем на бизнесмена.
– Девочки, присаживайтесь, – он потёр руки, излучая нервное возбуждение. – Есть тема. Огонь! Мне тут предложили эксклюзив на один препарат. «Нейро-Актив Форте». Ноотроп нового поколения. Швейцарская разработка, все дела. Повышает когнитивные функции, память, энергию. Практически делает из тебя гения.
Он выставил на стол блестящую упаковку с голограммами. Вероника тут же взяла ее в руки, вертя и так и эдак.
– Красиво, – оценила она. – А почем опиум для народа?
– В закупке дорого, конечно, – Алексей понизил голос. – Но и наценка будет соответствующей. Почти сто пятьдесят процентов. Вероника уже посчитала, если мы сделаем его флагманом этой осени, то поднимем выручку на тридцать, а то и сорок процентов.
Алевтина взяла другую коробочку, которую принес Алексей, и начала внимательно читать мелкий шрифт. Состав. Производитель. Регистрационное удостоверение. Что-то сразу насторожило. Производитель – неизвестная фирма с регистрацией в оффшорной зоне. В составе – сборная солянка из аминокислот и витаминов в микродозах. Никакого «инновационного компонента», о котором кричала упаковка, в списке не было. По сути, это был обычный, очень дорогой БАД, замаскированный под серьезное лекарство.
– Алексей, а где клинические исследования? – тихо спросила она, не отрывая глаз от инструкции. – Здесь только ссылка на какой-то сайт. И в реестре лекарственных средств я такого не видела. Это же БАД, биологически активная добавка.
– Ну, БАД, – нетерпеливо отмахнулся Алексей. – Какая разница? Главное – как подать! Люди сейчас помешаны на мозге, на эффективности. Вероника гениальную идею предложила: ставим его на самое видное место, делаем акцию «Купи две, третья со скидкой». Будем говорить, что это для студентов перед сессией, для офисных работников, для пожилых, чтобы память не теряли. Целевая аудитория – все!
– Но это же обман, – голос Алевтины прозвучал громче, чем она ожидала. – Мы не можем продавать витаминки по цене серьезного ноотропа и обещать, что они сделают из человека гения. Это неэтично.
Вероника фыркнула.
– Алевтина, да ты в своем уме ли? Какая неэтичность? Мы бизнес, а не богадельня. Наша задача – продавать. И зарабатывать. Или ты предлагаешь и дальше сидеть на аспирине с анальгином и считать копейки? Вся страна так живет, все что-то «продвигают». А ты со своей советской моралью.
– Моя «советская мораль» – это профессиональная этика, – холодно ответила Алевтина. – Я фармацевт, а не торговка на рынке. Люди приходят ко мне за помощью, а не для того, чтобы я им «впарила» пустышку за пять тысяч.
– Ой, все, началось, – закатила глаза Вероника. – Алексей, она нам все продажи зарубит своим занудством. Будет каждому покупателю лекцию читать про доказательную медицину.
Алексей замялся. Он посмотрел на уверенную, напористую Веронику, потом на хмурую Алевтину.
– Аля, ну ты пойми… Времена такие. Крутиться надо. Давай так: ты просто… предлагай его. Не настаивай, но предлагай. Как вариант. А основную работу по продвижению Вероника на себя возьмет. Идет?
Алевтина молчала. В груди поднималась волна холодного гнева. Ложь. Опять ложь. Одна ложь дома, другая – на работе. Словно весь мир сговорился и решил проверить ее на прочность. Она посмотрела в бегающие глаза начальника и поняла, что спорить бесполезно. Он уже все решил. Он выбрал легкие деньги, а не репутацию, которую она и другие фармацевты строили годами.
– Я не буду это продавать, – тихо, но твердо сказала она.
Напряжение в маленькой подсобке стало почти осязаемым.
– То есть как это – не будешь? – взвилась Вероника. – Это приказ руководства!
– Я не буду вводить в заблуждение своих покупателей, – повторила Алевтина, глядя прямо на Алексея. – Если кто-то спросит мое профессиональное мнение об этом… «препарате», я скажу правду. Что это БАД с недоказанной эффективностью по завышенной цене.
Алексей побагровел.
– Алевтина Петровна, я бы попросил вас не саботировать работу. Это серьезно. Подумайте о своем будущем в нашей компании.
Это была прямая угроза. Алевтина встала. В ушах шумело, как от ветра на улице. Она вдруг почувствовала невероятную, злую усталость.
– Я подумаю, – сказала она и вышла в торговый зал.
Дни потекли, как густой, неприятный кисель. Дома она почти не разговаривала с Денисом. Он пытался заговаривать, обнимать, но натыкался на ледяную стену и, недолго постаравшись, отступал, утыкаясь в свой смартфон. Алевтина больше не заглядывала в его аккаунты. Ей было все равно. Она мысленно уже поставила точку в их отношениях, но на решительный шаг пока не хватало сил. Вся ее энергия уходила на противостояние на работе.
Вероника развернула бурную деятельность. Яркие плакаты с изображением счастливых, умных людей. Специальная полка для «Нейро-Актива», подсвеченная светодиодной лентой. Она сама, в своей смене, подходила почти к каждому покупателю, щебетала о «швейцарском качестве» и «прорыве в нейробиологии». Продажи росли. Алексей звонил каждый день, радостно сообщая о цифрах, и каждый раз в его голосе слышался упрек в адрес Алевтины.
Алевтина держала оборону. Когда ее спрашивали про «чудо-таблетки», она спокойно и методично объясняла, что это добавка, что клинических данных нет, и предлагала проверенные, зарегистрированные лекарственные препараты, которые стоили в разы дешевле. Некоторые покупатели благодарили за честность. Другие смотрели с подозрением: вон, на плакате написано, а вы что-то другое говорите.
Однажды в аптеку зашла ее постоянная клиентка, пожилая женщина, Антонина Васильевна. Она жила одна на скромную пенсию и постоянно боролась с давлением и больными суставами.
– Алечка, здравствуй, – она подошла к прилавку, опираясь на палочку. – Я вот что хотела спросить… У меня внук, Витька, в институте учится, на первом курсе. Жалуется, что голова не соображает, ничего запомнить не может. А я у вас рекламу увидела, «Нейро-Актив» этот. Поможет ему, как думаешь? Я бы ему купила, пенсию вот получила…
Она с надеждой смотрела на Алевтину своими выцветшими, добрыми глазами. И в этот момент Алевтина почувствовала, как что-то внутри нее оборвалось. Она представила, как эта женщина отдаст почти треть своей пенсии за бесполезные витаминки, лишив себя денег на нужные лекарства.
– Антонина Васильевна, – Алевтина понизила голос, наклонившись к ней через прилавок. – Не надо. Не покупайте. Это очень дорого и неэффективно. Давайте я вам лучше подберу хороший витаминный комплекс для студентов и недорогой ноотроп, который действительно работает. Все вместе выйдет в пять раз дешевле, а пользы будет в сто раз больше.
Женщина растерянно моргала.
– Да? А Вероника, сменщица твоя, так нахваливала… Говорила, что сама пьет и гением стала.
– Вероника молодая, ей все нипочем, – горько усмехнулась Алевтина. – Поверьте мне, пожалуйста.
Она быстро собрала заказ, несколько раз объяснила, как принимать препараты. Антонина Васильевна ушла, растроганно благодаря. Алевтина проводила ее взглядом и почувствовала не облегчение, а тяжесть. Она поступила правильно. Но она пошла против системы. И система этого не простит.
Точкой невозврата стал звонок Алексея в пятницу вечером.
– Алевтина! – его голос в трубке срывался на крик. – Мне сейчас звонила Вероника! Она говорит, ты отговариваешь людей покупать «Нейро-Актив»! Прямым текстом! Антонине Васильевне какой-то наговорила, она теперь по всему подъезду рассказывает, что у нас тут мошенники работают! Ты в своем уме?!
Алевтина молчала, глядя в темное окно, по которому стекали струи дождя. Ветер за окном выл особенно сильно.
– Я сказала правду, – ровно ответила она.
– Какую правду?! – визжал Алексей. – Твоя правда мне убытки приносит! Я из-за тебя бонус от поставщика потеряю! Я тебе плачу не за правду, а за продажи! В общем, так. Я объявляю конкурс. Кто до конца месяца продаст больше всех «Нейро-Актива», получит премию – пятьдесят тысяч. А кто будет в аутсайдерах… тот будет искать себе новую работу. Ты меня поняла? Это последняя капля, Алевтина!
Он бросил трубку. Алевтина осталась стоять с телефоном в руке, оглушенная. Пятьдесят тысяч. Для Вероники это было целое состояние. Она теперь из кожи вон вылезет. А для Алевтины это был ультиматум. Либо ты начинаешь врать вместе с нами, либо уходишь.
Она пошла в бассейн. В этот вечер она плыла долго, до боли в мышцах, до полного изнеможения. Вода, обычно успокаивающая, казалась вязкой и тяжелой. Она боролась с ней, как боролась с ложью, которая ее окружала. И где-то на середине очередного километра к ней пришла звенящая, холодная ясность. Хватит. Хватит плыть по течению, которое несет ее в мутную, грязную воду. Хватит терпеть. Дома ли, на работе ли. Она – Алевтина Петровна, фармацевт высшей категории. Она – женщина, которая может проплыть три километра без остановки. В ней было больше силы, чем она привыкла о себе думать.
Кульминация наступила в понедельник. Алексей устроил общее собрание всех фармацевтов своей сети. Он приехал вместе с Вероникой, которая сияла, как начищенный пятак.
– Итак, коллеги, – начал Алексей, стараясь придать голосу солидности. – Подводим промежуточные итоги нашей акции по «Нейро-Активу». Лидирует, с огромным отрывом, Вероника! Вероника, поделись с коллегами секретом успеха!
Вероника встала, окинув всех победным взглядом.
– Никакого секрета, – защебетала она. – Просто активный подход! Я верю в продукт, я заряжаю этой верой покупателей! Я объясняю им, какие возможности перед ними открываются! Это инвестиция в себя, в свое будущее! Люди это чувствуют и с благодарностью покупают!
Она говорила еще что-то про KPI, конверсию, средний чек. Алевтина слушала ее и не чувствовала ничего, кроме брезгливости.
– А вот, – Алексей сделал паузу, и все взгляды устремились на Алевтину. – У нас есть и отстающие. Алевтина Петровна за неделю не продала ни одной упаковки. Ни одной! Алевтина, может, ты нам объяснишь, в чем дело? Ты с нами или против нас?
В помещении повисла тишина. Все смотрели на нее. Молоденькие девочки-фармацевты, которых она когда-то учила. Усталые женщины ее возраста, которые, скорее всего, думали так же, как она, но боялись потерять работу.
Алевтина медленно встала. Она почувствовала себя так же, как на стартовой тумбочке перед заплывом. Глубокий вдох. Сердце стучит ровно, мощно. Взгляд сфокусирован.
– Я с покупателями, Алексей, – сказала она спокойно и отчетливо. – С теми людьми, которые приходят к нам за помощью и советом. А этот ваш «Нейро-Актив» – это не помощь. Это циничный обман.
Она сделала шаг вперед и положила на стол несколько распечатанных листов.
– Я не поленилась и провела небольшое расследование. Вот регистрационные данные фирмы-производителя – это почтовый ящик на Кипре. Вот независимые отзывы врачей-неврологов об этом составе – они называют его «в лучшем случае бесполезным плацебо». А вот, – она подняла еще один лист, – выдержка из Федерального закона «О рекламе», статья 5, пункт 3. Реклама не должна быть недобросовестной и недостоверной. Приписывать БАДу лечебные свойства, гарантировать его эффективность – это прямое нарушение закона.
Вероника побледнела. Алексей смотрел на бумаги, потом на Алевтину, и его лицо приобретало свекольный оттенок.
– Что ты себе позволяешь?! – прошипела Вероника. – Завидуешь моему успеху, вот и копаешь грязь!
– Это не грязь. Это факты, – парировала Алевтина. Ее голос не дрожал. Она была удивлена собственному спокойствию. – Я фармацевт. Моя работа – знать такие факты и информировать о них людей. Я не буду участвовать в вашей афере и не позволю делать это в мою смену. И если вы попытаетесь меня уволить за это, я приложу все эти документы к заявлению в трудовую инспекцию и Росздравнадзор. Поверьте, им будет очень интересно узнать о ваших «методах продвижения».
Она замолчала. Тишина в комнате была оглушительной. Она видела страх в глазах Алексея, ярость – в глазах Вероники, и растерянное уважение – в глазах остальных. Она сказала все. Она сожгла мосты.
В тот вечер она вернулась в пустую квартиру. Дениса не было. На кухонном столе лежала записка: «Буду поздно, не жди». Алевтина усмехнулась. Она и не ждала.
Она не стала собирать его вещи или свои. Она села за тот самый ноутбук, открыла пустой документ и начала писать. Не заявление на развод. Не жалобу. Она писала заявление об увольнении по собственному желанию. Коротко и по делу. Затем она открыла сайт Росздравнадзора по Красноярскому краю и начала методично, пункт за пунктом, составлять официальное обращение. Она прикрепляла сканы документов, ссылки, фотографии рекламных плакатов. Каждый щелчок по клавиатуре был как гребок в воде – уверенный, сильный, приближающий ее к цели. Это было не импульсивное, а осознанное действие. Она не просто защищала свои принципы, она уходила из мира, где ложь стала нормой.
Закончив, она почувствовала неимоверное облегчение. Словно с плеч свалился огромный, тяжелый груз. Она взяла свою спортивную сумку, бросила туда сменное белье, зубную щетку, паспорт и вышла из квартиры, в которой прожила десять лет. Она не знала, куда пойдет. Может, снимет комнату. Может, попросится на время к старой подруге. Это было неважно.
Она шла по ночному городу. Ветер все еще был сильным, но теперь он не казался враждебным. Он трепал ее волосы, холодил щеки, и в этом было что-то очищающее. Она дошла до набережной Енисея. Река была темной, почти черной, с беспокойными белыми барашками на волнах. Алевтина смотрела на воду, на огни моста, на громаду спящего города на том берегу и впервые за долгое время дышала полной грудью.
Конфликт на работе был разрешен. Она потеряла работу, но обрела нечто большее – себя. Конфликт дома тоже был исчерпан. Она потеряла мужа, но обрела свободу. Впереди была неизвестность, но она больше не пугала. Утром она отправит все письма, а потом пойдет в бассейн. И будет плыть. Долго. Набирая свой собственный, ни от кого не зависящий ритм. Двигаясь вперед.