Разговор за стеной
Я стояла на кухне, чистила картошку. Коля сидел в гостиной, говорил по телефону. Дверь неплотно закрыта, слышно каждое слово.
— Игорь, слушай. Квартиру оформлю на Оксану. На время. Потом, если что, переоформим назад.
Я замерла с ножом в руке.
— Да понимаю. Галка не должна знать. Наследство вроде моё личное, но вдруг при разводе суд скажет делить. Лучше перестраховаться. Переведу на Оксану, а там видно будет.
Пауза. Он слушал, что говорит брат.
— Оксана согласна. Ее потом отблагодарю, процентов десять отстегну. Галка ничего не поймёт. Главное, чтоб при разводе ничего не отсудила.
Он засмеялся. У меня внутри всё сжалось.
Картошка выскользнула из рук, упала в мойку. Коля не услышал, продолжал говорить.
Я доварила суп. Руки тряслись, солонку опрокинула, насыпала слишком много соли. Накрыла на стол.
— Коль, иди обедать.
Он вышел. Как обычно, в домашних штанах, майке. Сел, взял ложку.
— М-м, вкусно. Ты всегда борщ хорошо варишь.
Хлебал суп. Рассказывал про соседа Петровича, который опять машину не там припарковал.
А я сидела напротив и думала: сорок лет мы вместе. Я ему обеды варю, носки стираю, внуков нянчу. А он думает, как меня обмануть.
Что было с наследством
Два месяца назад умер дядя Ваня. Колин дядя, старый холостяк. Жил один в трёшке на Первомайской. Коля — единственный наследник.
Я тогда сказала:
— Коль, ну вот и нам повезло. Квартиру детям отдадим или продадим. На даче крышу давно пора менять.
Он кивнул:
— Ага. Оформлю всё, потом решим.
Два месяца он ездил по инстанциям. К нотариусу, в Росреестр. Я не лезла — его дядя, его наследство, пусть сам занимается. У меня своих дел хватает.
Думала, он оформляет на себя, все для семьи.
А он, оказывается, другое задумал.
Оксана. Его бывшая коллега по работе. Лет сорок пять ей, высокая, крашенная. Я её пару раз на корпоративах видела. Она на Колю как-то странно смотрела. Я тогда внимания не обратила.
Теперь понятно.
Последние месяцев шесть Коля часто задерживался. «Дела, Галь, с Игорем встречаюсь». Приходил поздно, ужинал молча. Я думала — устал, возраст. Ему шестьдесят четыре, мне шестьдесят два. Не молодые уже.
А он, видать, не со встреч приходил.
Я села на диван, открыла банковское приложение на телефоне. Общий счёт, куда Коля переводил деньги на хозяйство — сорок тысяч каждый месяц.
Посмотрела историю. Последние два месяца — ноль переводов. Я последнее время на свою пенсию живу. На продукты, на коммуналку уходит. Думала, он забыл перевести, неудобно было напоминать.
Теперь ясно: он специально не переводил. Копил на что-то.
Я начала собирать информацию
Я три дня ходила, думала. Говорить Коле или нет. Может, я неправильно поняла? Может, он шутил с братом?
Но шутки такие не шутят.
Решила проверить сама.
Зашла на сайт Росреестра. Заказала выписку по квартире дяди Вани. Через три дня пришло: собственник — Николаев Николай Петрович. Дата регистрации — месяц назад.
Значит, оформил на себя. Пока на Оксану не переписал. Может, ещё успею что-то сделать.
Позвонила Ларисе. Мы с ней вместе в школе учились, она потом юристом стала, сейчас на пенсии.
— Лар, скажи, если муж наследство получил, это общее или его?
— Привет, Галь. Наследство — его личное. Но если вы в него деньги вложили на ремонт, можно через суд часть отсудить.
— А если он его кому-то подарит? Чтобы я не получила?
— Дарение можно оспорить. Если докажешь, что специально так сделал перед разводом. Нужны будут доказательства, что он это планировал.
— Ясно. Спасибо.
Доказательства. Где их взять?
Я вспомнила: у Коли есть старый диктофон. Он на работе им пользовался, когда на совещаниях был. Лежит в шкафу на антресолях.
Достала, проверила — работает.
На следующий день Коля уехал к нотариусу. Сказал — последние бумаги подписать. Я положила диктофон ему в сумку, в боковой карман. Там он никогда не лазит, только документы в основное отделение кладёт.
Вечером, когда он пришёл и пошёл в душ, я вытащила диктофон. Села на кухне, включила.
Сначала шум, шаги. Потом голос Коли:
«Оксана, вот договор дарения. Сегодня подпишем, завтра в Росреестр отнесём. Недели через две квартира будет на тебе».
Женский голос:
«Коля, а если жена узнает?»
«Не узнает. Я ей вообще ничего не говорил. Она думает, я ещё бумаги собираю».
«А когда вы разведётесь?»
«Ты квартиру мне вернёшь. Мы же договорились. Ты мне помогаешь, я тебе процент дам. Десять процентов от цены квартиры — это больше миллиона будет».
«Хорошо. Давай документы».
Я выключила запись. Руки дрожали. Села, уставилась в окно.
Значит, правда. Не показалось. Он собирается меня обмануть.
Я не сразу решилась
Ещё неделю я думала. Может, поговорить с ним? Сказать, что знаю? Вдруг он одумается?
Но потом подумала: если скажу — он быстрее всё оформит. Или придумает что-то другое. Нельзя показывать, что я в курсе.
Я скинула запись на флешку. Спрятала в книгу на полке — Коля не найдёт.
Поехала к Ларисе домой. Показала ей выписку из Росреестра, дала послушать запись.
Лариса послушала, покачала головой:
— Галь, это подлость. Сорок лет вместе, а он тебя так.
— Что мне делать?
— Подавай на развод. И сразу заявление о признании сделки недействительной. Пока он ещё не переоформил квартиру.
— А если не успею?
— Успеешь. Я тебе помогу составить заявления. Запись у тебя есть — это хорошее доказательство. Суд признает сделку мнимой.
— Долго это будет?
— Месяца три-четыре. Может, больше. Но другого пути нет.
Я три дня собиралась с духом. Потом поехала в суд, подала заявление. Лариса помогла всё правильно оформить.
Через неделю Коле пришла повестка. Он вернулся с почты белый.
— Галь... ты на развод подала?
Я стояла у плиты, помешивала кашу.
— Да.
— Зачем?
Я выключила газ. Повернулась к нему.
— Потому что я слышала всё. И про наследство. И про любовницу. Не ври мне больше.
Он опустился на стул.
— Ты... когда?
— Ты по телефону с Игорем говорил. Громко. Я на кухне была, всё слышала. И ещё запись вашего разговора с Оксаной есть.
Лицо у него осунулось.
— Галь, давай поговорим...
— О чём говорить? Ты сорок лет со мной прожил. Я тебе верила, обеды варила, детей растила. А ты решил, что можешь меня выкинуть и ничего не оставить.
— Я не так хотел...
— Именно так. Ты с Игорем и Оксаной всё спланировал. Хотел квартиру на неё оформить, чтобы я ничего не получила. Думал, я дура и не замечу.
Он молчал, смотрел в пол.
Суд и то, что после
Суд шёл три месяца. Коля нанял адвоката. Я ходила с Ларисой.
Нас вызывали три раза. Коля отпирался, говорил, что хотел помочь Оксане с жильём, а не прятал имущество. Его адвокат пытался доказать, что запись незаконная.
Но судья запись приняла. Сказала, что я имела право записывать разговор мужа для защиты своих интересов.
Решение вынесли в конце ноября. Сделку дарения признали недействительной. Брак расторгли.
Ещё судья обязала Колю выплатить мне полмиллиона рублей компенсации. Не два миллиона, как просила Лариса. Но хоть что-то.
Коля не обжаловал. Продал квартиру дяди Вани, выплатил за нее компенсацию, а нашу квартиру тоже продали и поделили деньги пополам..
Съехал к Оксане. Она сняла им двушку на Щёлковской.
Я на свои деньги купила однушку. На первом этаже, окна во двор. Небольшая, но своя.
Дети звонят каждую неделю. Внуки приезжают на выходные. Я им блины пеку, в парк вожу.
А Коля где-то там живёт. Дочка сказала, что он через месяц от Оксаны ушёл. Она его выгнала, когда узнала, что денег на её долю не дал — обещал миллион, отдал сто тысяч.
Теперь он один. Снимает комнату где-то на окраине.
Иногда думаю: сорок лет прожили. Вместе детей растили, внуков понянчили. Ради чего он всё сломал?
Не знаю. И, наверное, никогда не узнаю.
Но я поняла одно: надо было раньше не только за других думать. Надо было и про себя помнить.
Живу теперь одна. Тихо. Спокойно. Без обмана.
Сталкивались с попытками скрыть имущество при разводе? Как защищали свои права? Расскажите в комментариях — может, кому-то ваш опыт поможет.
Если вам понравилось — ставьте лайк и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.