Нет, Лешка был совсем не против того, чтобы его отец женился! В конце концов, мама умерла уже десять лет назад. Он, Лешка, ее и не помнит по сути, так, смутное что-то. Ему же уже тринадцать лет, и он прекрасно понимает, зачем мужчине нужна жена. Но его насторожило, как это все было организовано. Правда, насторожило слишком поздно. И ему вообще не дали никакой возможности повлиять на ситуацию.
Мать, собственно, не умерла – она стала жертвой несчастного случая на производстве. Бывает и с женщинами такое. Лешку тогда только-только в садик отдали. Дальше они жили втроем: папа, Лешка и бабушка, папина мама.
Жили в целом неплохо. Отец никогда не был особенно ласков с сыном, но и злым, грубым или равнодушным не был. Он много работал, но находил время и на то, чтобы показать Лешке, как правильно собирать конструктор и бить по мячу, а также проверить у него уроки. А бабушка вела хозяйство, и вовсе отлично ладила с внуком.
Сейчас, повзрослев, Лешка подозревал, что у отца уже тогда были какие-то увлечения. Но он не заводил их далеко. Но вот случилась очередная беда: бабушка умерла. Стало ей плохо, увезли в больницу, и оттуда она уже не вернулась.
Лешка знал, что отцу жаль бабушку. Но понимал он и то, что вдвоем они управляются по хозяйству весьма средне. Папа вечно на работе, он, Лешка, не все умеет. И потому сообщение отца о намерении жениться Лешку больше обрадовало, чем насторожило. Злые мачехи – атрибут сказок, которые, как известно, ложь.
То, что произошло дальше, тоже его не насторожило. Хотя сейчас он понимал, что насторожиться стоило.
Отец не привел сперва свою невесту в гости познакомиться. Он даже не сказал Лешке, когда у них свадьба будет. Просто однажды вечером он появился на пороге квартиры не один и заявил:
– Что ж, Леша, вот твоя новая мама. Ее зовут Оксана. И познакомься еще с Аленой. Теперь это твоя сестра.
Да, это была новость так новость! Но если честно, Лешка и против сестры ничего не имел. Одному дома бывает скучно, вдвоем всяко веселее! Особенно если сестра – не писклявый младенец, а уже вполне похожа на человека.
И он вполне искренне приветствовал девчонку лет десяти, и даже помог ей затаскивать в квартиру какие-то торбочки и сумочки, преимущественно устрашающего розового цвета. Алена какого-то особого энтузиазма от встречи с ним не проявила, но его тогда и это не обеспокоило – что взять с мелкой девчонки!
***
А дальше было вот что. Тетя Оксана легко признала, что называть ее «тетей» будет для него правильней – мама-то у него своя была. И сразу взялась за дело – принялась на кухне хозяйничать.
А вот Алена с эдаким барским видом прошлась по квартире, позаглядывала всюду и изрекла:
– Колхоз! Но я, пожалуй, соглашусь с этим мириться, если мне отдадут самую большую комнату!
Именно так, дословно!
У Лешки от такой наглости, что называется, челюсть отпала. Но не успел он прийти в себя, как получил еще один удар, похлеще прежнего – отец немедленно, с какой-то угодливой готовностью, на это согласился!
Несколько дней потом в квартире передвигали и переносили вещи. Лешке досталась бывшая бабушкина комната, самая маленькая. А отец с тетей Оксаной без возражений вселились в его бывшую комнату. Мелкая же нахалка устроилась в самой большой!
Через пару дней Лешка искал что-то, и зашел в эту комнату. И тут ему заявили:
– Как ты смеешь входить в мою комнату без стука и разрешения? Ты что, не уважаешь мое личное пространство?
Да-да, мелкая шмакодявка именно так и разговаривала, хотите верьте, хотите нет!
Лешка, как нормальный пацан, популярно объяснил хамке, что он думает о ее личном пространстве. И получил злобное:
– Пожалеешь!
И ведь пожалел! Что он получил за эти естественные действия – словами не описать. И страшнее всего было то, что тетя Оксана помалкивала! «Воспитывал» Лешку родной отец.
Получалось, что теперь Лешка обязан безоговорочно уступать «сестре» во всем, заботиться о ней, помогать ей, защищать ее. Просто потому, что она девочка, она младше, и вообще – Лешка что, хочет, чтобы тетя Оксана их оставила? А так и произойдет, если он будет обижать ее дочку!
А мелкая паршивка только скалилась торжествующе...
Вот так совершенно неожиданно Лешкина жизнь превратилась в кошмар. Собственный отец назначил его прислугой при чужой девчонке, хитрющей, ленивой, злобной и бессовестной! Как ни удивительно, но оказывается, даже в десять лет уже можно быть законченной негодяйкой, и Алена именно такой была.
Она не желала учиться или что-то делать по хозяйству. Дома она только и знала, что валяться на кровати с телефоном, причем телефон этот был втрое дороже того, каким пользовался Лешкин отец. Зайти в ее комнату без унизительного стояния под дверью и долгого упрашивания было нельзя. Но сама она ходила везде, могла без спросу брать не только Лешкины вещи, но и матери, и отчима. Лешкины она еще и постоянно портила – просто так, без особой цели.
– А чего жалеть этот нищенский хлам! – говорила она.
В школе у нее была компания таких же, как она, горячо любящих себя избалованных бездельниц. Несчастные, бесправные учителя не могли справиться с обнаглевшими «деточками», способными и учителю нецензурно ответить или одежду грязью измазать.
Алене всегда по первой просьбе покупалось все самое модное и лучшее. Лешке – что придется.
– Неужели ты неспособен уступить сестре? Она девочка, для нее это важнее! – вычитывал ему отец.
Зато Лешке вменялось в обязанность помогать сестре с уроками (как будто она их учила!), следить за тем, чтобы днем она хорошо кушала и чтобы одевалась по погоде. А еще защищать ее от «школьных хулиганов». От этой идеи Лешку просто-таки истерический смех одолевал, ибо он-то прекрасно знал, что Алена как раз и есть первейшая школьная хулиганка! Это других от нее защитить бы не мешало.
И да, именно Лешкин отец первым кидался на полусогнутых исполнять все требования падчерицы. Тетя Оксана, надо отдать ей должное, этого не требовала. Она просто помалкивала и позволяла ситуации идти так, как идет. Вела хозяйство, ходила на работу, и почти не обращала внимания на дочь и ее поведение. Лешку она никогда не защищала, но и сама не обижала. Ему казалось, что она просто рада-радешенька переадресовать кому-то другому все проблемы своей невозможной дочери.
Понятно, что Лешка, ранее бывший почти отличником, после появления в доме Алены немедленно начал перебиваться с двойки на тройку. А как иначе, если «сестра» разрисовывала его тетради мерзкими единорогами и рвала учебники в клочья, чтобы просто развлечься? Да и вообще – какие могут быть науки, если ты постоянно чувствуешь себя никому не нужным шелудивым псом, которому и куски-то, чтобы с голоду не помер, бросают исключительно из милости?
Лешка сжался, закрылся, старался быть как можно незаметнее. Он в принципе не привык быть и считаться главным в доме, но после откровенного предательства отца пришел к выводу, что выжить сможет лишь в том случае, если станет вообще никем. У него был один-единственный лучик надежды – восемнадцатилетие. Наверное, никогда еще ни один мальчишка так не мечтал дожить до совершеннолетия!
А что же школа, опека и другие организации, защищающие детей, спросите вы? Ну да, там замечали, что с Лешей что-то неладное происходит. Но он же не голодный ходил и не раздетый, не воровал, не дрался, запрещенные вещества не употреблял! У него был такой приличный, активный папа, и мачеха тоже приличная. Если честно, с его сестрой проблем было больше, тут не до Леши как бы. Психолог? Так ему Лешка говорил, что все в порядке! И более ничего. Ибо Алена очень понятно объяснила, в чем его обвинит, если он хоть что вякнет. Если его отец не убьет за такое, так в колонии это сделают. А он знал, что поверят Алене, а не ему.
Да и вообще, ну неужели можно что-то доверить совершенно постороннему человеку, отрабатывающему на тебе зарплату, когда ты понял, что не можешь верить родному отцу? Не смешите, люди, какой психолог?
***
Когда Лешка кое-как закончил школу, восемнадцати ему еще не было. Аттестат у него был весьма некрасивый. И недовольный отец объявил:
– Учиться ты, очевидно, не хочешь. Тогда иди работай, кем возьмут. Не можем мы дармоеда великовозрастного кормить, нам еще Аленушку поднимать!
Аппетиты Аленушки к тому времени выросли прямо пропорционально обхвату ее бюста. А обхват бюста у Алены был таки ничего себе. И она была уверена в том, что такая красота нуждается в достойном оформлении.
Работать Лешка стал грузчиком в магазине. Там его сперва жалели – видно же, что неладная жизнь у парнишки. Но потом перестали – из-за нелюдимости и молчаливости. Только заместитель директора, строгая, но незлая женщина средних лет, звавшаяся Людмилой Андреевной, продолжала поглядывать на него с интересом. Но и она ни о чем не спрашивала и ничего не предлагала.
Дома никто и не вспомнил о том, что у Лешки скоро день рождения, и ему исполнится восемнадцать. И тетя Оксана, и отец были слишком заняты решением важнейшей проблемы: как суметь скопить к совершеннолетию Аленочки на машину. Она уже сейчас требует, и не какой-нибудь хлам подержанный!
Совершеннолетие Лешки наступило в тишине. День рождения он безвыходно провел в своей комнате – у него был выходной. А на следующий день сделал то, ради чего отсчитывал минуты до этого дня рождения пять бесконечных лет – собрал нехитрый скарб, документы, и ушел из дома, пока там никого не было.
Несовершеннолетнего, сбежавшего из дома, вернут обратно или запихнут в приемник-распределитель. А вот того, кому уже есть восемнадцать, вернуть домой насильно нельзя. И в общем-то никому нет дела до того, как он живет. Это Лешка крепко-накрепко запомнил.
Он знал, что идти ему некуда. Но его это не волновало. Под мостом, в подвале, на теплотрассе – везде будет лучше, чем рядом с Аленой и с отцом, для которого эта чужая девчонка оказалась важнее родного сына.
***
Первую свободную ночь он провел в кустах в парке, благо было тепло. Затем вышел на работу, и сделал попытку остаться в магазине после закрытия – поспать в складе. Но был отловлен Людмилой Андреевной.
Конечно, он не стал ей ничего объяснять, просто сказал покорно:
– Уйду я, не беспокойтесь.
Но замдиректора не унялась:
– И куда ты уйдешь?
Он не ответил, и тогда она без церемоний сгребла его за рукав:
– Вот что, пойдешь сейчас со мной! И изволь не спорить с начальством!
Какое там спорить! Лешка давно забыл, как это делается!
Но на пороге квартиры Людмилы Андреевны он неожиданно вышел из ступора. Ибо там их встретила Наташка Гордеева! Он и не знал, что Людмила Андреевна – ее мама...
В Наташку он был безнадежно влюблен в тринадцать лет. А потом эта любовь была им уничтожена, безжалостно убита – чтобы не попала в лапки «сестрички». Чтобы даже во сне не проговориться, не позволить Алене добраться до самого святого. Да и какая он пара Наташке – бесправный двоечник, прислуга малолетней барыни-крепостницы...
Но вот сейчас Наташка его узнала. И не стала делать кислую мину!
– Леха? Надо же, не ожидала! Мам, что же ты не сказала, что он с тобой работает! Заходи, Леха! Тапки там возьми! Сейчас ужинать будем, хоть и поздно. Я приготовила!
Его засунули в душ, накормили ужином и положили спать на раскладушке в одной комнате с братом Наташки, пятнадцатилетним сыном Людмилы Андреевны Вовкой. И Наташа, а не ее мама, накрывала на стол, выдавала ему постельное и полотенце и указывала, куда можно положить вещи! А Вовка и слова не сказал против вторжения в его комнату. Только заметил задиристо:
– Надеюсь, ты не храпишь? Я – нет.
Отец заявился в магазин на следующий день:
– Перестань валять дурака! Чтобы сегодня вечером был дома! Нам нужна каждая копейка, нам Аленушку нужно поднимать!
Ну да, других тем для разговоров у него давно нет, только «Аленушку поднимать»! Она что, падает постоянно, что ее поднимать необходимо? Вроде же нет...
– Я совершеннолетний, восемнадцать мне исполнилось! И я теперь сам могу решать, где мне жить. А с Аленушкой вашей возитесь сами, она же вам так важна и дорога. А я ее ненавижу, и никакая она мне не сестра! Она воровка и захватчица! – неожиданно для самого себя выпалил вдруг Лешка. Отец замахнулся на него кулаком.
Но тут рядом появился охранник дядя Петя – пожилой, но воистину гороподобный мужчина:
– Ну гражданин хороший, такой приличный человек с виду – и драку затевать! Неужто штраф за хулиганство хотите?
– Отвяжитесь, это мой сын! – рявкнул было отец. Но дядя Петя и бровью не повел:
– Да ну? А я думал, что это наш грузчик! И что-то до сих пор было незаметно, что у него отец есть. Леха, ты как, на общение настроен?
Лешка замотал головой, и дядя Петя, широко улыбнувшись, указал отцу дворцовым жестом на дверь. А у Лешки до конца дня тряслись руки.
Он и дальше остался жить у Людмилы Андреевны. Помогал ей и Наташе по хозяйству (мужа у замдиректора не было), до копейки отдавал свою зарплату, вместе с Вовкой повторял школьную программу. Иногда на него, бывало, покрикивали. Но за дело. И на Наташу с Вовкой мать тоже покрикивала, но тоже не со зла. Лешка теперь был одним из родных детей в этой семье. И для него стало не слишком важным то, что он уже совершеннолетний.
***
Вскоре его призвали в армию. Он пошел служить даже охотно, и в результате вышло неплохо – права получил, спортом занялся. Вернулся он туда, откуда ушел на службу – к Людмиле Андреевне. И чувствовал: встречают его, как родного.
Наташа стала такой красивой – у него дух захватило! Но и он теперь был не забитый двоечник, а отличник службы, подтянутый спортсмен. Ну да, по знаниям, по культуре он до нее не дотягивал. Но старался – книги читал, с тем же Вовкой советовался. Понимал, что в вуз уж не попадет, но и без этого же можно быть неглупым человеком и профессию приличную получить!
Иногда он видел отца, тетю Оксану, Алену. Алена тоже стала очень красивой, но это была красота... змеиная, что ли. Или как у паука-птицееда. Она делала вид, что его не видит. Отец и тетя Оксана – тоже. Они оба здорово постарели. Но у Лешки не возникало желания узнать об их жизни, как-то помочь.
Он так и не понял, почему отце предал его, предпочел принести в жертву ненормальной дочери своей второй жены. Может быть, Алена и ему чем-то угрожала? Или отец так привязался к тете Оксане, что до паники боялся ее потерять, и потому готов был и перед Аленой стелиться? Но тогда почему он не стелился перед самой тетей Оксаной? В общем, ясно только то, что ничего тут не понятно.
Но теперь взрослый Лешка предпочитал не забивать себе этим голову. У него было слишком много более важных дел: осваивать учеником на заводе востребованную и недурно оплачиваемую профессию зуборезчика, помогать Вовке обрести надлежащую спортивную форму (он десантным училищем грезил), делать в квартире у Людмилы Андреевны какой-никакой ремонт и готовиться к свадьбе. Да-да, Наташа в конце концов сдалась и согласилась за него выйти! Лешка был на седьмом небе!
***
Отец подошел к нему вечером во дворе через два года. Они как раз решили переехать временно снова к Людмиле Андреевне со съемной квартиры – Наташа скоро должна была рожать, так вместе легче будет.
– Алексей, нам срочно нужна помощь! Ты знаешь, что Аленушка попала в аварию на своей машине?
Лешка не знал – ему было все равно.
– Девочка сама в больнице, и к тому же признана виновной в случившемся. Нашли что-то в анализах. Это значит, придется оплачивать ущерб, да еще и компенсацию пострадавшим, их двое, кроме нее. Иначе Аленушку могут и в тюрьму посадить. У нас денег не хватит.
– А я тут причем? У Алены личное пространство и личные вкусы. Мне в ее жизни места нет и никогда не было. И за неродную типа «сестру», достаточно взрослую для того, чтобы аварии с пострадавшими устраивать и непонятно что за рулем употреблять, я не в ответе. Мне о своей семье думать надо, а что будет с Аленой – не мое дело, – ответил Лешка и сам удивился своему хладнокровию.
Былой ненависти к «сестре» он давно не испытывал. Ему и правда было все равно, что с ней станет. И угрызений совести из-за отказа отцу он тоже не испытывал. Не он первый решил, что Алена отцу роднее.
Его дома ждет Наташа, а вскоре появится и их маленький сын. Они уже имя выбрали – Никита. Никита Алексеевич. Который может быть уверен: его отец никогда его не предаст.
---
Автор: Мария Гончарова