Мой мир был идеальным. Пока одно сообщение не превратило его в хрупкий мыльный пузырь, вот-вот готовый лопнуть.
Помню, как залипла на этом фото. Моя Алиночка, пять лет счастья. Щеки в веснушках, две смешные косички-пружинки и беззубая улыбка во весь рот. Я поймала ее смех, настоящий, заразительный. Естественно, я не удержалась. Запостила в Instagram. Подпись: «Мое самое большое солнышко. Вся моя жизнь в одном кадре».
Лайки посыпались как из рога изобилия. Комментарии подруг: «Какая красотка!», «Вылитая ты!». Я улыбалась, смаковала этот момент материнской гордости. И почти уже закрыла приложение, когда мой палец зацепил последний, свежий комментарий.
От пользователя с ником @tayna_87. Ни аватарки, ни постов. Просто серый силуэт.
Текст был короткий. Как удар ножом между ребер.
— Прекрати выкладывать фото моего ребенка. Это не твоя дочь.
У меня перехватило дыхание. Что? ЧТО?! Я перечитала раз, другой. Мозг отказывался воспринимать эти слова. Глупая шутка? Злобный тролль? Но в этих словах не было злорадства. Была… ледяная уверенность.
Первые тревожные звоночки
Сердце заколотилось где-то в горле. Я тыкнула в экран, чтобы ответить, но аккаунт уже был заблокирован. Или удален. Просто исчез. Как призрак.
— Ерунда, — вслух сказала я, стараясь убедить саму себя. — Кто-то просто решил поиздеваться.
Но внутри все сжалось в тугой, тревожный комок. Я подошла к кровати, где сладко посапывала Алиса. Моя девочка. Моя кровинка. Каждая черточка ее лица была мне до боли знакомой. Эти ямочки на щеках, как у моей бабушки. Эта маленькая родинка над губой… Неужели?.. Нет! Чушь! Я отогнала от себя наваждение.
На следующий день пришло новое сообщение. Уже в Директ. С другого аккаунта. @istina_viktorii.
— Ты меня заблокируешь, а я все равно найду способ. Отдай мне мою дочь. У нее на левой лопатке маленькое розовое пятнышко, похожее на сердечко.
У меня ноги подкосились. Я рухнула на пол.
Пятнышко. На левой лопатке. Формой как сердечко.
Это знали только я, педиатр и… папа Алисы, который давно исчез из нашей жизни. Больше НИКТО. Его не мог знать никто! Никакой тролль, никакой случайный человек.
Ледяной ужас пополз по спине, сжимая горто. Это была не шутка.
Игра в кошки-мышки
Началась изматывающая игра. Она писала с новых аккаунтов. Каждый раз. Каждый день.
— Она любит мандарины, но ненавидит апельсины. У нее аллергия на клубнику, хотя врачи говорили — на красный пигмент.
— Когда она засыпает, то теребит край подушки. Как я. Как моя мама.
Она выкладывала деталь за деталью. Каждая — точная как выстрел. Каждая — подтверждала, что эта женщина знает о моем ребенке ВСЕ. Такое знание не приходит свучай, но. Оно могло быть только у матери. У той, кто был рядом с самого начала.
Я перестала спать. Перестала есть. Я смотрела на Алису и не находила в ней… себя. Раньше мне казалось, что у нее мои глаза. А теперь? А теперь я видела лишь незнакомые черты. Я сходила с ума.
Мир сузился до размеров экрана телефона. Я ждала ее сообщений с таким же ужасом, с каким ждала и ответа. Кто ты? Что тебе нужно?!
Она не требовала денег. Только одного: «Отдай мне мою дочь».
Роковая встреча у сада
Решила действовать. Поехала в архив, пыталась поднять документы из роддома. Все чисто. Все в порядке. Мне казалось, я схожу с ума. Может, это я больна? Может, это послеродовая депрессия настигла меня с пятилетним опозданием?
И вот тот день. Я, как зомби, привела Алису в садик. Целовала ее в макушку, чувствую, как дрожат мои руки. Развернулась, чтобы идти на работу.
И увидела ЕЕ.
Она стояла у чугунной ограды. Высокая, худая. Лицо измученное, но глаза… Горыли каким-то неземным, фанатичным огнем. В руках она сжимала большую коричневую папку.
Наши взгляды встретились. И я все поняла. Это ОНА.
Я замерла. Парализованная страхом.
Она медленно подошла ко мне. Так близко, что я почувствовала запах ее духов — дешевых, цветочных.
— Кира, — произнесла она мое имя. Ее голос был тихим, но твердым. — Я тебе писала.
— Отстань от меня! — выдавила я. — Я вызову милицию!
— Вызови. Я сама этого хочу. — Она протянула мне папку. — Посмотри. Это твоя дочь.
Я машинально взяла ее. Раскрыла. На первой странице — фото девочки. Лет пяти. С темными волосами и моими… МОИМИ ГЛАЗАМИ. Смотрела на меня, как мое отражение.
— Это… кто? — прошептала я.
— Это София. Моя… твоя дочь. Мы лежали в одной палате. Шестой роддом. Помнишь?
Я помнила. Смутно. Туман после кесарева. Две кровати. Девушку с другого города.
— Медсестра… — ее голос дрогнул. — Она перепутала наши браслеты. Когда уносила детей на первое купание. Я узнала только через год, когда у Софии проявилась редкая генетическая болезнь. Ей нужна твоя помощь, Кира. Твоя кровь. Твои органы. Алиса… моя Алиса… она абсолютно здорова.
Она достала из папки стопку бумаг. Медицинские заключения. Результаты ДНК-теста. В графе «биологическая мать» стояло мое имя.
Мир перевернулся. Зашумел в ушах. Я смотрела на фото незнакомой девочки с моими глазами и понимала — это правда. Ужасная, чудовищная, необратимая.
Чем все закончилось? Судом. Генетическими экспертизами. Двумя семьями, разрушенными до основания.
Мы подали в суд на тот роддом. Выиграли. Но какая это победа?
Теперь по субботам я вожу Алису… нет, не Алису. Чужую дочь, которую я люблю больше жизни, на встречи с ее биологической матерью. А сама еду в другой район, в другую квартиру, к хрупкой девочке с моими глазами — к Софии. К моей кровиночке. Я пытаюсь наверстать пять потерянных лет. Это больно. Невыносимо больно.
Мы не поменялись детьми обратно. Это невозможно. Любовь — не биологический термин. Я не могу бросить девочку, которую растила с пеленок. Но я не могу и отвернуться от той, что носит мои гены.
Теперь у меня две дочери. И одна сплошная рана на сердце, которая, я чувствую, не заживет никогда. Две половинки одного целого, разбросанные по разным мирам. И тишина. Такая громкая, что звенит в ушах.
Спасибо тебе, родной, что дочитал до конца. Знаю, история тяжелая, щемящая душу. Если тебе есть что сказать, если наболело — заходи в наш Telegram-канал «Семья. Отношения. Секреты счастья». Там я делюсь историями, которые слишком личные для Дзена, и мы все вместе обсуждаем, ищем выходы, поддерживаем друг друга. Ты не один. Переходи по ссылке, будем рады тебе!