Кальмин отрабатывал новое заклинание — «Огненный дождь», когда на вытянутую руку ему свалился почтовый голубь. Маг дернулся, отклоняя поток пламени, и глупая птица чудом не изжарилась. На защитный балахон посыпались случайные искры.
— Дерьмо пернатое! Дождешься, спалю! — рявкнул Кальмин и подхватил незадачливого посланника. — Чего там у тебя, показывай.
К нему уже топал Римси, колыхаясь пухлым телом. Голубя они ждали давно, и вот, наконец, он прибыл. Кальмин вытряхнул из капсулы скрученную записку, развернул.
— Ну? — нетерпеливо спросил Римси.
— Завтра нам нужно отправиться в Зармон. Войско готово, и теперь король созывает магов. Через четыре дня все должны быть в сборе.
— А, можно не спешить, — протянул Римси. — За два дня дойдем, и еще неделю будем ждать, пока подтянутся остальные.
— Все равно нужно поторапливаться, — сказал Кальмин и стал собирать с уличного столика свитки и склянки с зельями.
И тут ему на голову упал второй голубь. Белый, в отличие от первого, темного.
— Да чтоб тебя! Учат вас так, что ли? — возопил маг и аккуратно выпутал птицу из курчавых волос.
— Смотри-ка, а это письмо от королевы. — Кальмин развернул вторую записку. — Она просит взять с собой в путь некоего ди Мирчо и его семью. Кто это? И зачем нам тащить их в столицу? «Мне нужно изготовить сервиз для свадьбы дочери». Странная фантазия… Их старшей ведь не больше десяти?
— Женщины… — неопределенно заметил Римси. — А ди Мирчо — глава цеха гончаров. Ему дают самые дорогие заказы и ездят за ними из столицы. Его семья уже лет двести делает самую тонкую и дорогую посуду. И если хорошо доплатить, могут зачаровать.
— А, это же у него ты купил какую-то миску и заплатил за нее дурные деньги? Как за хорошую боевую лошадь.
— Не смог удержаться, — опять вздохнул Римси. — И, позволь заметить, это не какая-то миска, а чаша для августовских ягод.
Кальмин скептически скривился. Белый голубь капнул ему на рукав, гулькнул и улетел.
— И они в ней не портятся неделями! — закончил Римси и отправился к дому.
— Эй! А где Шихаро? — в спину ему сказал Кальмин. Маг воды остановился и задумчиво потер нос.
— Скорее всего, вьется вокруг трактирщицы, — ответил он. — Дует в уши, какая она прекрасная, как истинный маг воздуха. Хотя весь город знает, что он не из тех, кто женится.
— Разыщи его и сходите вместе к Мирчо, пусть завтра к утру будут здесь, готовые в дорогу.
В их троице негласно признавали главенство Кальмина — боевого мага огня, и на людях звали его старшим. Маги воды и воздуха ему ничем не уступали. Просто для роли старшего Римси был слишком текуч, а Шихаро легкомыслен.
Три года назад они закончили обучение, а после выпуска отправились жить в Дольвин, в двух днях пути к югу от столицы. Магов было немного, и их старались селить подальше друг от друга. Так и людям от них будет польза, и убить всех сразу не получится.
Вечер и утро прошли в сборах, и когда башенные часы на ратуше пробили восемь, маги были почти готовы. Римси все еще возился, укладывая в переметные сумы свои объемистые пожитки. Он единственный из всех ценил комфорт настолько, что таскал с собой подушку из гусиного пуха и полный набор столовых приборов. «Моя стихия слишком переменчива, и хочется иметь что-то постоянное», — говорил он, когда друзей изводили его сборы.
Но даже и он закончил укладываться, а семейства ди Мирчо все не было. Кальмин уже хотел сам двинуться к их дому, но тут они влетели во двор, запыхавшиеся, и мулы у них в поводу тоже были встрепанные.
— Доброго утра, ученые маги! — выпалил глава семьи, квадратный мужик с самыми могучими ручищами, какие только видел свет. Шапку стаскивать не стал, все-таки глава цеха, но вежливо поклонился, прижав руку к груди. «У горного тролля грабли оторвал, что ли», — неприязненно подумал Кальмин, но вслух поздоровался.
Позади гончара стояла тощая скособоченная женщина, одетая в строгое коричневое платье с глухим воротом. Она молчала, а когда посмотрела на магов, оказалось, что глаза у нее раскосые и почти оранжевые, как у кошек из островных земель. Женщина держала за руку неописуемо грязную девчонку лет двенадцати, всю покрытую слоем рыжей глины.
— Просим прощения за опоздание, — сказал ди Мирчо, — наша дочь решила во чтобы то ни стало остаться дома, и мы долго искали ее. Но теперь мы готовы отправиться немедленно.
— Послушайте, уважаемый мастер, ей в таком виде ехать нельзя. Позвольте, я помогу, — сказал Римси, морщась. Гончар недоверчиво посмотрел на него, но не стал возражать. Он только обернулся к жене и кивнул в сторону мага. Женщина, прихрамывая, подвела девочку к Римси и отошла на пару шагов. Маг воды сплел в пальцах заклинание и протянул руку к девчонке. Сверху на нее обрушился короткий поток воды, и та взвизгнула.
— Не обманывай, я немного подогрел ее. Лучше смой с себя грязь, насколько можно, — сказал Римси и повторил заклинание. Второй поток воды, обильней первого, вылился на девочку, и по земле побежали ручейки жидкой глины. Вскоре перед магами стояла очень мокрая и сердитая, но довольно чистая девчонка.
Все забрались в седла и наконец тронулись в путь. День только начинался, но лучше было поторопиться, чтобы до темноты пройти большую пустошь. Водилось на ней разное, но днем не доставляло большого зла, а вот ночью лучше было там не ходить. Пустошь с севера ограничивалась небольшой, но шумной речкой, а через текучую воду нечисть ходить не любит, это всем известно. Поэтому все путники торопились заночевать за рекой, у кромки Черного леса.
Широкая дорога позволяла ехать парами, поэтому Кальмин и Римси ехали первыми, за ними на своих мулах тряслись гончар с женой, а в хвосте, чуть поодаль, чтобы не глотать пыль, ехали девочка и Шихаро, который взялся за ней приглядывать.
— Как тебя зовут? — спросил маг, искоса разглядывая дочь гончара.
— Дорзи, — неохотно буркнула она. Отмытая, она оказалась обычной девчонкой, загорелой и исцарапанной, с каштановыми волосами, заплетенными в косу. Ее короткие пальцы крепко держали повод, и было видно, что с мулом она управляться умеет.
— А меня Шихаро. Дорзи, а почему ты не хотела ехать с нами? — поинтересовался маг. — Неужели не хочешь посмотреть столицу?
— Чего я там не видала, — все так же сердито отозвалась она. — Не хочу я туда ехать, ничего хорошего там нет. А еще я почти нашла выход лунной глины, чуяла уже, что на близко. Еще бы пару деньков поискала — и вот она! Так нет, не дали, сами в Зармон поперлись и меня потащили.
— Ты чувствуешь, где под землей есть лунная глина? — заинтересовался маг.
— Да, и обычную чую, и белую, и лунную. И иногда, где есть жилы медного камня, и искряного.
«У девчонки способности мага земли?» — подумал Шихаро, — «А почему, собственно, и нет? Но женщин-магов не бывает, все девушки идут в ведуньи-знахарки».
— Да ты, наверное, отцу немало пользы приносишь, — вслух сказал он.
— А то! Раньше он нанимал магов, которые глину видят, а вы знаете, сколько денег они дерут! А я за ними ходила и смотрела, что они делают. Потом пыталась сама повторить, и стало получаться, — чуть горделиво ответила девчонка.
«Похоже, настоящий самородок, кто бы знал. И упрямая», — подумал Шихаро. У него появились новые вопросы.
— Господин ди Мирчо, — чуть повысив голос, окликнул маг гончара. Тот натянул поводья и дождался, пока они подъедут.
— Хотел спросить у вас: королева, наверное, давно хотела заказать у вас посуду из лунного фарфора? Ведь это требует и нужного материала, и времени.
— Вы знаете, уважаемый Шихаро, для меня самого это стало новостью. Ее величество собиралась сделать заказ, но всерьез мы это не обсуждали. Нужно ведь обдумать, сколько предметов будет в наборе, на сколько гостей, и с какими чарами... Это работа на полгода, не меньше. Да и ее старшая дочь еще совсем ребенок. Так что я и сам не знаю, зачем она столь спешно призывает нас в столицу. Но спорить не приходится... — гончар вздохнул.
Шихаро заметил, что другие маги с интересом прислушиваются к их разговору. Это хорошо, пусть не только его мучают странные загадки.
— А ваша дочь действительно видит глину под землей?
— Дорзи-то? Да, уже год или два она указывает мне, где копать, и ни разу еще не ошиблась, — ответил ди Мирчо и улыбнулся. Шихаро продолжал:
— Для королевского заказа нужна глина самого лучшего качества, а она встречается редко. Что, если Дорзи попробует поискать ее по дороге? Одним делом будет меньше.
Ему было очень интересно, как девочка это делает, а время пока позволяло, даже если они все спешатся. Чтобы найти что-то под землей, нужно самому стоять на земле. Впрочем, хромая жена гончара может ехать верхом.
— Это уж если она согласится, — сказал гончар. — Попробуйте, может вас и послушает.
— Лунная глина только в лесу может быть, — сказала догнавшая их Дорзи. — Тут, на пустоши, ее нет, я это и верхом чую. Ой!
Она подскочила в седле, будто ужаленная, и оглянулась. В пяти шагах от нее роилась стая небольших крылатых существ, похожих на колючие плоды каштана с ладонь величиной. В коротких отростках-ручонках они держали духовые трубки, из которых метко плевались мелкими стрелами. Большого вреда эти стрелы не приносили, но вызывали дикий зуд и жжение.
— Трипсы! — воскликнул Кальмин. — Быстро, надо убраться с этого места!
И, подав пример, дал шпоры своему рыжему шустрому коньку. Тот, всхрапнув, рванул с места, за ним поспешили и остальные. Трипсы никогда не улетали далеко от своих жилищ, но любых чужаков атаковали с яростью ос. Люди подгоняли коней, поэтому обошлось без новых ранений, только Дорзи шипела от боли и чесала уколотую ногу.
К вечеру они добрались до реки, которая к середине лета обмелела, и кое-где над поверхностью показались окатанные камни. Можно было спокойно перейти ее вброд, не боясь, что лошади переломают ноги. Сразу за рекой начиналась опушка леса, на которой виднелись следы кострищ и валялись срубленные бревна. Останавливались тут часто.
Всадники спешились, разминая затекшие спины.
— Я себе весь зад отбил, — пожаловался Римси. Кряхтя и охая, он сполз с коня и шлепнулся на мягкую влажную кочку. — У-у-фф!
— Ты же, считай, всю дорогу на мягком ехал? — ехидно поинтересовался Кальмин, которому, кажется, день в седле был нипочем.
— Оно сначала было мягкое... Потом плоское... А теперь болит!
Мужчины пошли за хворостом, женщины принялись доставать припасы, и вскоре в котелке над костром булькала похлебка. Солнце катилось к горизонту, на пустоши появлялись и исчезали туманные тени, слышалось чье-то бормотание и всхлипы, но на этом берегу было тихо. Слишком тихо, как вдруг понял Кальмин.
Ночь, впрочем, прошла спокойно, и дежурившие по очереди маги не заметили ничего странного. Только под утро Шихаро вдруг услышал шум, будто пронесся, ломая деревья, ураган или промчалось стадо испуганных лосей. Но это было слишком далеко и шум больше не повторялся, поэтому маг быстро выкинул его из головы.
В лесу широкая дорога превратилась в тропу, и путники шли цепочкой, ведя в поводу коней. Низкие ветви местами сплетались над головой, скрывая солнце, могучие вековые деревья поднимались колоннами среди валежника и буреломов. Мрачноватое было место, что и говорить. Но Дорзи, казалось, лес совершенно не пугал, и она шла, поводя носом, как охотничья собака. Наблюдая за девочкой, в конце каравана шел Шихаро.
Вот Дорзи остановилась, опустила голову, присела. Повернулась всем телом на восток, выпрямилась и посмотрела на мага.
— Вон там, в двадцати шагах, я чувствую искристый камень, — сказала она. Отпустила повод, бросив мула на милость богов, и поскакала по корням в указанную сторону.
Шихаро свистнул, и ехавший перед ними ди Мирчо обернулся.
— Присмотрите за конями! — сказал маг и поспешил за Дорзи. Ее беспечность начинала действовать ему на нервы. По Черному лесу нельзя бегать вприпрыжку. Но Дорзи уже добралась до указанного места, и стояла там, очень довольная и явно ожидая похвалы.
— Вот здесь! Чуете? — она топнула по траве. Шихаро не мог видеть под землей, но его дара хватило, чтобы распознать слабое покалывание на коже, будто от избытка энергии. Маг почувствовал, как встают дыбом волоски на руках. Жила камня действительно была недалеко.
— Да, чувствую. Ты молодец, Дорзи, — искренне сказал он. — Но если ты еще раз вот так слетишь с тропы, я не дам за твою жизнь и гнилого яблока. Здесь полно ловушек и опасных зверей. По этому лесу не бегают. Спрашивай разрешения!
Он взял ее за руку, собираясь вести обратно, но девчонка сердито выдернула ладонь и пошла впереди.
— Ничего больше не буду показывать, — пробурчала она сердито. Но уже через полчаса, когда они почти доехали до подвесного мостика через ущелье, снова остановилась, будто к чему-то прислушиваясь. Улыбнулась, присела на корточки и медленно повела головой справа налево.
«Чисто отцовская гончая», — подумал Шихаро, и тут Дорзи вскочила.
— Лунная глина! Вон в той стороне! Но далеко, отсюда не видно. Вы пойдете со мной?
— Старший! — громко позвал Шихаро, и через полминуты маг огня подошел к нему.
— Пойдем с нами, Кальмин. Тут не очень близко, и я бы подстраховался.
— Разумно, — ответил маг огня. — Дорзи, показывай дорогу!
Они втроем двинулись через лес, угрюмый и темный в этих местах. А может, это просто солнце перевалило за полдень… Дорзи шла легко, будто знала здесь каждую кочку, за ней, глядя под ноги, торопились маги. Шихаро оглянулся — тропы почти не было видно.
— Дорзи, далеко еще? — тихо спросил он, и девочка покачала головой.
— Еще немного, может, сотня шагов.
Вокруг по-прежнему было тихо, и это настораживало. Вдруг лес поредел, и сквозь деревья показались просветы неба — это значило, что ущелье было совсем близко. Скоро они перейдут через него, а там и до Зармона рукой подать. Ночевать будут уже под крышей…
Он вдруг едва не врезался в спину Кальмина, который уже сжимал руку девочки.
— Тише, тише… Посмотри туда, только не шуми, — услышал Шихаро шепот мага огня.
Тропа в этом месте делала петлю, и Дорзи вывела их почти точно к мостику. Выход лунной глины, наверное, был здесь, на небольшом пятачке перед краем ущелья.
Где в этот момент спал каменный великан.
Таких огромных тварей маги не видели никогда. Да что говорить — они вообще не видели живых каменных великанов. Считалось, что последние из них погибли в последней великой войне больше века назад. С тех пор никого из их племени не видели ни в северных горах, где была их родина, ни в других землях.
Великан храпел прямо перед мостиком, загораживая проход своей огромной тушей. От его дыхания тряслись ближайшие толстые деревья. И обойти его было нельзя.
Кальмин повернулся к Шихаро и жестом обозначил «идем назад». Крадучись они двинулись обратно к своему каравану. Испуганная Дорзи жалась к Кальмину, цепляясь за его руку. Вскоре они вышли к тропе.
— Нужно решать, что мы будем делать, — сказал маг огня, рассказав новости. Все подавленно молчали.
— Нужно двигаться обратно и послать голубя в столицу, — предложил Римси. — Мы не можем ни обойти его, ни убить.
— Может, разбудить его парой заклинаний, отвлечь, а самим проскочить по мосту? — раздумчиво сказал Кальмин. — Да нет, мы скорее всего, не успеем. Он сдернет мост с опоры раньше, чем мы перейдем на ту сторону.
— Кажется, именно его я слышал под утро, — проговорил маг огня. — Такое ощущение. что он появился тут из-за нас. Чтобы помешать нам.
— А как его можно убить? — спросила Дорзи. Она сидела на траве и ломала в пальцах мелкие веточки. — Может, заклинаниями? Вы же маги…
— Обычные заклинания на него не действуют, — ответил Кальмин. — В прошлую войну каждую из этих тварей атаковали по пять магов огня за раз. Они раскаляли их каменные шкуры, а потом еще пять магов воды топили их сверху. К третьей такой атаке великан начинал трескаться и рассыпаться на камни. Но у нас троих нет на него сил. Великанов было всего семь, а народу они положили великое множество.
— Великанов было девять, — неожиданно подал голос молчавший ди Мирчо. — Дед рассказывал, что двоих, самых первых, убили зачарованными стрелами с наконечниками из лунного фарфора. Стрел требовалось по дюжине, а было их очень мало. Хватило только на пару чудовищ.
— В те времена лунный фарфор привозили из Ва-Мянь, а мы еще не знали его секрета, — продолжил он. — Да и сейчас только трое гончаров во всей стране умеют его создавать. Кажется, я понял, зачем нас призвали в столицу.
— Да-а, и еще мне кажется, король специально придумал для этого безобидный повод, — сказал Римси. Все посмотрели на него. — Он знал, что враг получил в свое войско каменных великанов, но не хотел выдавать это знание. Но кто-то все-таки пронюхал о его планах, иначе зачем бы у моста лежало это чудище?
— Была бы у нас лунная глина… — сказал ди Мирчо. — Я бы смог, наверное, сделать из нее наконечники для стрел. Примерно через три дня, хм… Столько нужно поддерживать огонь в печи при обжиге. И теперь у нас даже есть глина, но взять ее невозможно. Да он смеется над нами!
Гончар в сердцах плюнул под копыта своему мулу, и тот фыркнул.
— А ведь у нас есть лунный фарфор, — вдруг сказал Римси. — Скажите, уважаемый ди Мирчо, а можно ли пустить на стрелы миску из такого материала?
— Что? Римси, неужели ты потащил с собой в Зармон еще и миску? — изумленно спросил Кальмин. — А что еще ты взял? То-то у тебя в сумы ничего не лезло!
— Потише, Кальмин. Да, я взял ее с собой, не мог же я оставить дома столь ценную вещь. А вдруг ее украдут? Просто не мог с ней расстаться. Только ведь, кажется, она не бьется? Да, уважаемый ди Мирчо?
Гончар молчал, о чем-то думая. Наконец ответил:
— Попробовать, я думаю, можно. Мои инструменты с собой, и чар на них хватит, чтобы разбить такую чашу. Но зачаровывать наконечники вам придется самим, я, увы, не владею такими знаниями. Надобности не было.
Римси вопросительно взглянул на двоих магов, и те кивнули. Он добыл из своих пожитков изящную чашу из опалово-белого фарфора, внутри которого пробегали голубые всполохи.
— Как же она прекрасна, — вздохнул Кальмин. — Чаша… Извини, Римси, что называл ее миской.
Ди Мирчо извлек их тюков маленькую наковальню и инструменты, повертел чашу в руках, вздохнул. Потом попросил жену держать край посуды покрепче, приставил к нему долото и несильно стукнул молотком.
Лунный фарфор с тонким звоном раскололся почти точно надвое.
— Неплохо, — хмыкнул гончар и повторил удар еще раз. Половина чаши разделилась на две почти одинаковых части.
Вскоре на наковальне лежала дюжина аккуратных белых осколков. Тонких, длинных и очень острых. Шихаро взял один, повертел и полез в колчан за стрелами. Выбрал несколько штук получше и принялся вынимать из них наконечники. Из троих магов он был лучшим стрелком, и было очевидно, что стрелять придется ему.
— А какие чары накладывали на такие стрелы, уважаемый гончар? — поинтересовался Римси.
— Я не знаю наверняка, — ответил тот, — но дед рассказывал, что первыми шестью стрелами великана раскалили почти добела, а другими шестью окутали его облаками пара. Когда пар рассеялся, великан лежал грудой камней.
— Кажется, понятно, — Кальмин взял готовую стрелу. — Римси, ты зачаровываешь полдюжины на воду, я на пламя.
Вдохнув поглубже, он забормотал заклинания, пальцы плели затейливую вязь.
Через пару минут он недоуменно посмотрел на стрелу.
— К ней ничего не прилипает, — сказал он. — Я накладываю «огненное сердце», «пламенный ураган», «огненного змея» — ничего не выходит. Нужно закрепить магию на фарфоре. Нужен маг земли… Которого у нас нет.
Кальмин расстроенно замолк и вертел в руках бесполезную без чар стрелу.
— Дорзи, пойди-ка сюда! — сказал вдруг Шихаро. — Слушай, что я скажу и постарайся сделать. Это важно.
Он откашлялся.
— Ты видела, как проявляется рисунок под глазурью? Сначала он серый, из тусклых красок, но после обжига становится ярким и цветным. И красивым. Сейчас Кальмин будет говорить заклинание, а ты постарайся представить его на поверхности наконечника. Как узоры, или, может, буквы. Представь его сначала тусклым, а потом силой мысли сделай его ярким, чтобы краска заиграла. И закрепи, чтоб держалось прочно. Как будто обжигаешь глину. Поняла меня? Попробуешь?
Дорзи внимательно посмотрела на него и кивнула. Маг огня хмыкнул, но сказал только: «Соберись, Дорзи. Начали!»
Голос Кальмина тек плавно, будто погружая в сон, но Дорзи заставила себя вглядываться в поверхность фарфорового осколка. Узоры проявлялись и исчезали, как рыбки в воде, и она никак не могла их поймать и увидеть четко. Но в какой-то миг, когда отчаявшийся Кальмин стал повторять заклинание в третий раз, она вдруг увидела, как яркий рисунок вплавился в поверхность, вспыхнул и засиял. По осколку пробежали огненные искры.
— Получилось! — Римси чуть ли не приплясывал. — Надо зачаровать остальные! И можно сделать это сразу на все стрелы.
— Погоди, пусть девочка немного отдохнет, — сказал маг воздуха, глядя, как Дорзи обессиленно откинулась на руки матери, что все это время стояла за ней. — Но дальше должно быть проще.
Через час они зачаровали все стрелы. День клонился к вечеру, и лучше им было поторопиться — ночью каменные великаны шевелятся быстрее и соображают лучше. Отряд тихо двинулся по тропе, ведомый Кальмином. Наконец за поворотом открылся вид на мостик. Огромная каменная глыба по-прежнему спала, перекрывая проход, только храп стал чуть тише.
Оставив семью гончара сразу за поворотом тропы, маги приблизились к великану на полет стрелы. Потом подошли ближе, чтобы бить наверняка. Кальмин и Римси повесили на пальцы готовые заклинания — столько, сколько успели сделать за время пути к мосту. Маг воздуха наложил стрелу и натянул лук. Покосился на Кальмина, тот кивнул.
Стрела сорвалась с тетивы, свистнула и вошла великану глубоко в правый бок. Камень в этом месте сверкнул алым и погас. Великан взревел от боли, будто обвал где-то сошел, и попытался встать. Ему в плечо уже летела вторая стрела, а через секунду третья, в правое бедро. Кальмин помогал стрелам, как мог, швыряя в голову великана огненные заклинания. Кажется, серьезного вреда они не приносили, но великан пытался отмахнуться от искр пламени, мотал головой и не мог подняться. Стрелы летели, отмечая раскаленными пятнами голову, руки, спину… Наконец, огненные заклинания кончились, и Шихаро достал вторую полудюжину стрел.
Великан все-таки поднялся и шатаясь, двинулся на врагов. Теперь Римси присоединился к остальным, бросая на каменную тушу водные заряды. Стрелы попадали туда же, куда и их огненные сестры, извергая из камня облака раскаленного пара. Одна, вторая, третья…
Великан приближался, ускоряясь с каждым шагом, и Римси вдруг показалось, что сейчас вся эта гора камня раздавит их, но он продолжал швырять заклинания в чудовище.
Четвертая, пятая, шестая… Раздался оглушительный треск рассыпающихся камей, Кальмин крикнул: «Бежим!» и вцепившись в Римси, дернул его за собой. На то место, где они только что стояли, обрушилась каменная голова.
Когда улеглась пыль и слегка рассеялись облака пара, глазам путников открылась лужайка, едва ли не по колено засыпанная щебнем. Проход к мосту был свободен, а вот с добычей лунной глины придется попотеть.
Они, насколько могли быстро, перебрались на тот берег, и Дорзи все время казалось, что вот-вот камни зашевелятся и начнут сползаться обратно в великана. Но все было тихо.
— Не бойся, после таких чар ни один великан не поднимется, — будто прочитав ее мысли, сказал отец. На этот раз он замыкал отряд.
После моста тропа вновь скользнула в лес, но уже через короткое время вынырнула на край поля, за которым белели дома какой-то деревушки. Вдалеке, но вполне еще можно успеть по свету, виднелись стены Зармона. Дорога вновь стала широкой, и отряд ускорил шаг.
— Я хотел поговорить с вами о судьбе вашей дочери, уважаемый ди Мирчо, — сказал Кальмин. — У нее задатки сильного мага земли, и хоть я не знаю женщин-магов, но почему бы ей не стать первой?
— Я ей тут не хозяин, этой упрямице, — отозвался гончар, — Это уж вы у нее самой спросите. захочет ли учиться в городе.
— Захочу! Я уже хочу! — порывисто воскликнула Дорзи, и запрыгала в седле. — Спасибо, уважаемый Кальмин! А там научат замедлять врага или ставить ловушки с жидкой глиной?
Тот только вздохнул. Кажется, скучно с этой девчонкой не будет никому. Он увидел, как гончар поддал пятками мулу в бока и подъехал к Римси.
— Уважаемый маг, — сказал ди Мирчо, — я понимаю, чего вам стоило отдать чашу. Возможно, я сам не смог бы расстаться с ней даже под угрозой жизни. И я хочу предложить вам новую такую же взамен — сразу, как только смогу.
У Римси перехватило горло, поэтому он смог только кивнуть и незаметно смахнул слезу. Маги воды вообще легко плачут, об этом он знал и не слишком стеснялся.
Шихаро ехал молча и думал, кто же все-таки отправил к ним в лес великана, да еще так вовремя. И что говорить об этом стоит только с королем. И…
— Уважаемые, послушайте меня все, послушайте внимательно, пока мы не приехали в город, — сказал Шихаро. Все взгляды были обращены к нему.
— Вы никому не должны рассказывать, что случилось у переправы, — продолжил маг. — Никому, кроме короля. Иначе тот, кто подослал нам великана, поймет, что его планы раскрыты и постарается убрать свидетелей. И о выходе лунной глины тоже пока помалкивайте.
— Понятно, — отозвалась Дорзи. — Я никому не скажу. А кто это сделал? Вы знаете, господин маг?
— Нет, — вздохнул Шихаро. — Это может быть кто угодно. И именно поэтому нужно молчать.
Он подтолкнул лошадь коленями, и та послушно перешла на рысь. Очень хотелось под крышу, хотелось мяса и пива. И еще со всем разобраться.
«И чего я жаловался на скучную жизнь?» – подумал маг воздуха и стал смотреть, как приближается город.
Автор: Людмила Демиденко
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ