— Эта квартира теперь наша семейная собственность, и я как старшая в семье буду решать, что с ней делать! — свекровь произнесла это так уверенно, словно уже подписала все документы на своё имя.
Татьяна стояла в дверях нотариальной конторы, сжимая в руках папку с документами о наследстве, и не могла поверить своим ушам. Её бабушка, единственный по-настоящему близкий человек после смерти родителей, оставила ей двухкомнатную квартиру в центре города. Вчера нотариус официально огласил завещание. А сегодня свекровь Галина Петровна уже распоряжалась этим наследством, как своим.
Рядом стоял Игорь, её муж, и молча разглядывал асфальт под ногами. Он знал. Конечно, он знал, что его мать собирается устроить этот спектакль. Татьяна видела это по его сгорбленным плечам, по тому, как он избегал её взгляда.
— Галина Петровна, — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — это квартира моей бабушки. Она оставила её мне. При чём здесь семейная собственность?
Свекровь усмехнулась той особенной, снисходительной усмешкой, которую Татьяна научилась узнавать за три года брака. Усмешкой человека, который считает себя умнее всех остальных.
— Танечка, милая, ты же замужем за моим сыном. Всё, что твоё — это семейное. А я, как самый опытный человек в нашей семье, лучше знаю, как правильно распорядиться такой недвижимостью. Квартиру надо сдавать. Деньги пойдут на общие нужды.
— На какие общие нужды? — Татьяна чувствовала, как её голос начинает дрожать от возмущения.
— Ну как же! Игорю новая машина нужна для работы. Да и нам с отцом не помешает помощь. Мы вас вырастили, теперь ваша очередь о нас заботиться.
Татьяна перевела взгляд на мужа. Игорь продолжал изучать трещины в асфальте с таким усердием, словно собирался писать о них научную диссертацию.
— Игорь, — позвала она. — Ты что думаешь по этому поводу?
Он наконец поднял глаза, и в них Татьяна увидела привычную беспомощность. Тот самый взгляд побитой собаки, который появлялся у него каждый раз, когда нужно было выбирать между женой и матерью.
— Мам, может, не стоит так сразу... — начал он неуверенно.
— Игорь! — голос Галины Петровны стал жёстким, как сталь. — Я с тобой потом поговорю. А сейчас мы обсуждаем семейные дела. Танечка должна понимать, что в семье всё общее.
Татьяна сделала глубокий вдох. Три года. Три года она терпела постоянные вмешательства свекрови в их жизнь. Галина Петровна имела ключи от их квартиры и приходила без предупреждения. Она переставляла мебель, выбрасывала вещи, которые ей не нравились, и даже проверяла содержимое холодильника с комментариями о том, что Татьяна неправильно кормит её сына.
Но квартира бабушки — это было святое. Это был последний подарок от человека, который любил её безусловно. И Татьяна не собиралась отдавать его на растерзание этой женщине.
— Галина Петровна, — произнесла она максимально вежливо, — давайте обсудим это дома. Здесь не место для семейных разговоров.
Свекровь довольно кивнула, приняв это за признак капитуляции.
— Вот и правильно. Вечером придём к вам, всё обговорим. И не вздумай что-то предпринимать без моего ведома!
Она развернулась и пошла к остановке, даже не попрощавшись. Игорь потоптался на месте, бросил на жену виноватый взгляд и поплёлся следом за матерью.
Татьяна осталась стоять одна. В её руках была папка с документами — единственное, что осталось от бабушки, кроме воспоминаний. Она вспомнила, как бабушка, уже тяжело больная, взяла её за руку и сказала: "Танюша, я оставляю тебе квартиру. Это твоя опора. Твоя свобода. Никому не позволяй отнять её у тебя".
Тогда Татьяна не понимала, о чём говорит бабушка. Теперь понимала.
Вечером, как и обещала, Галина Петровна явилась. Но не одна и не с мужем. Она привела с собой Игоря и его младшую сестру Алёну. Семейный совет в полном составе.
Татьяна встретила их на кухне. Она специально не стала накрывать на стол, понимая, что это будет не дружеский визит.
— Итак, — начала Галина Петровна, усаживаясь во главе стола, как хозяйка, — мы всё обдумали. Квартиру твоей бабушки будем сдавать за сорок тысяч в месяц. Двадцать пойдут на Игорькину машину, десять — нам с отцом, десять — Алёнке на учёбу.
Алёна, двадцатипятилетняя дочка Галины Петровны, которая уже пятый год "искала себя", переходя с одних курсов на другие, радостно закивала.
— Это так здорово, Таня! Семья должна помогать друг другу!
Татьяна посмотрела на мужа. Игорь сидел, уставившись в стол, и молчал.
— А что скажет Игорь? — спросила Татьяна. — Это ведь касается нашей семьи. Нашей с ним.
Галина Петровна фыркнула.
— Игорь — мой сын. Он понимает, что нужно помогать родным. Правда, сынок?
— Мам, может, Таня сама решит... — начал Игорь, но под взглядом матери сник. — Хотя да, помогать надо...
Это было последней каплей. Татьяна встала из-за стола.
— Галина Петровна, Алёна, благодарю за визит, но квартирой буду распоряжаться я. Это моё наследство, и только я решаю, что с ним делать.
Лицо свекрови побагровело.
— Ах ты, неблагодарная! Мы тебя в семью приняли, а ты жадничаешь! Игорь, ты слышишь, что твоя жена говорит?
Игорь поднял на Татьяну умоляющий взгляд. В нём читалось: "Ну пожалуйста, не спорь с ней, соглашайся, потом что-нибудь придумаем".
Но Татьяна больше не могла. Не хотела.
— Игорь, твоя мать права. Семья должна помогать друг другу. Поэтому я помогу нашей семье — нашей с тобой. Если ты считаешь, что твоя мать и сестра — это наша семья больше, чем я, то у нас проблема.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Галина Петровна. — Игорь, поставь свою жену на место!
Игорь встал, но вместо того, чтобы что-то сказать жене, повернулся к матери.
— Мам, пойдём. Поговорим завтра, когда все успокоятся.
— Никуда я не пойду! — Галина Петровна уселась на стуле, как генерал на командном пункте. — Эта выскочка должна понять своё место в семье!
— Моё место? — Татьяна почувствовала странное спокойствие. То самое, которое приходит, когда решение уже принято. — Хорошо, Галина Петровна. Давайте определим места. Вы — свекровь. Алёна — золовка. Игорь — муж, который не может защитить свою жену. А я — человек, у которого есть собственная квартира от бабушки. И знаете что? Может, мне стоит пожить в ней. Одной. Чтобы лучше понять своё место.
Повисла тишина. Первой опомнилась Алёна.
— Ты что, Игорю изменяешь? Раз квартира нужна!
Татьяна рассмеялась. Искренне, от души.
— Алёна, милая, не все думают так примитивно. Квартира мне нужна, чтобы жить спокойно. Без незваных гостей, без проверок холодильника и без семейных советов о том, как мне распоряжаться моим наследством.
— Игорь! — Галина Петровна вскочила со стула. — Твоя жена угрожает уйти! Сделай что-нибудь!
Игорь растерянно посмотрел на мать, потом на жену.
— Тань, ты же не серьёзно... Ну мама погорячилась...
— Погорячилась? — Татьяна покачала головой. — Игорь, твоя мама три года горячится. Каждый день. А ты каждый раз говоришь: потерпи, она же мать, у неё характер такой. А мой характер, получается, не важен?
— При чём тут твой характер! — взорвалась Галина Петровна. — Ты в нашу семью пришла, ты должна подстраиваться!
— Знаете что, Галина Петровна, — Татьяна взяла со стола папку с документами. — Я действительно пришла в вашу семью. Но это не значит, что я стала вашей собственностью. У меня есть бабушкина квартира. У меня есть работа. У меня есть выбор. И я выбираю не терпеть хамство.
Она повернулась к Игорю.
— Я переезжаю в бабушкину квартиру. Когда решишь, что важнее — жена или мамины капризы, позвонишь. Если решишь.
Она вышла из кухни, оставив всех троих в полном ошеломлении. Галина Петровна первой пришла в себя.
— Игорь, беги за ней! Извинись! Умоляй! Она же квартиру не отдаст теперь!
И вот эта фраза, наверное, решила всё. Игорь посмотрел на мать так, как никогда раньше не смотрел. В его глазах мелькнуло что-то похожее на прозрение.
— Мама, тебя только квартира волнует?
— Не говори глупости! Меня семья волнует! Квартира — это семейное благополучие!
— Нет, мам. Таня — это моя семья. А квартира — это её квартира. От её бабушки.
Он пошёл за женой. Галина Петровна осталась на кухне, разинув рот от изумления. Алёна тихонько заскулила:
— А как же деньги на мои курсы?
В спальне Татьяна собирала вещи. Она делала это спокойно, методично, складывая одежду в большую сумку. Игорь стоял в дверях и молчал. Наконец он решился заговорить.
— Тань, не уходи. Я поговорю с мамой.
— Поговоришь? — Татьяна обернулась к нему. — Игорь, ты три года говоришь. А она три года делает что хочет. У неё есть ключи от нашей квартиры! Она приходит, когда нас нет, и копается в наших вещах!
— Я заберу у неё ключи.
— Правда? И что она скажет? "Ах, сыночек мне не доверяет, ах, я же мать, как ты можешь!" И ты сдашься. Как всегда.
Игорь опустил голову. Он знал, что жена права. Он всегда сдавался. С детства мама приучила его к тому, что её слово — закон. Что спорить с ней — значит быть плохим сыном. Неблагодарным.
— Тань, дай мне время. Я научусь ей противостоять.
Татьяна остановилась, держа в руках стопку белья.
— Игорь, я не могу больше ждать, пока ты научишься. Мне тридцать лет. Я хочу жить своей жизнью. С мужем, который защитит меня, а не будет прятаться за моей спиной, когда его мама устраивает скандалы.
— Я не прячусь!
— Нет? А что ты делал сегодня у нотариуса? А что делал сейчас на кухне? Сидел и молчал, пока твоя мама делила МОЁ наследство!
Из кухни донёсся голос Галины Петровны:
— Игорь! Иди сюда немедленно!
Он дёрнулся, как от удара током, и Татьяна грустно усмехнулась.
— Вот видишь? Она позвала, и ты уже готов бежать. Иди. Мама ждёт.
— Я вернусь, — пробормотал он и вышел.
Татьяна продолжила собираться. Она слышала, как на кухне Галина Петровна отчитывает сына. Как Алёна что-то канючит про упущенную выгоду. Как Игорь пытается что-то объяснить, но его никто не слушает.
Через полчаса она вышла из спальни с сумкой. Вся троица высыпала в коридор.
— Танечка, — Галина Петровна сменила тактику, её голос стал слащавым, — ну что ты, милая, обиделась? Мы же семья! Давай сядем, спокойно всё обсудим.
— Обсуждать нечего. Я еду в свою квартиру.
— Но ты же не будешь жить одна! Что люди скажут!
Татьяна надела куртку.
— Люди? Какие люди, Галина Петровна? Ваши подружки? Пусть говорят что хотят. Меня это не волнует.
Она открыла дверь. Игорь сделал шаг к ней.
— Тань, подожди...
— Я не ухожу навсегда, Игорь. Моя бабушкина квартира в пятнадцати минутах отсюда. Когда разберёшься со своими приоритетами, приходи. Но один. И только если действительно готов быть мужем, а не маминым сыном.
Она вышла. Галина Петровна бросилась к сыну.
— Не смей идти за ней! Пусть одумается! Прибежит сама через пару дней!
Но Игорь стоял и смотрел в закрытую дверь. В его голове что-то медленно, но необратимо менялось.
Прошла неделя. Татьяна обустроилась в бабушкиной квартире. Она была небольшая, но уютная. Две комнаты, просторная кухня, балкон с видом на парк. Бабушкины вещи она бережно упаковала, оставив только то, что напоминало о ней — фотографии, любимую вазу, плед, который бабушка связала своими руками.
Первые дни Игорь названивал постоянно. Умолял вернуться, обещал, что всё изменится. Татьяна отвечала одно и то же: сначала измени, потом зови. Галина Петровна тоже звонила, но её Татьяна просто не брала трубку.
На восьмой день раздался звонок в дверь. Татьяна посмотрела в глазок. За дверью стоял Игорь. Один.
Она открыла.
— Привет, — сказал он. Выглядел он неважно — осунувшийся, с кругами под глазами.
— Привет. Проходи.
Они сели на кухне. Татьяна заварила чай — бабушкин, с чабрецом и мятой.
— Красиво у тебя тут, — сказал Игорь, оглядываясь.
— Спасибо. Бабушка всегда умела создавать уют.
Они помолчали. Потом Игорь достал из кармана связку ключей и положил на стол.
— Это ключи мамы от нашей квартиры. Я забрал.
Татьяна подняла брови.
— Правда? И как она отреагировала?
— Устроила скандал. Сказала, что я предатель. Что променял родную мать на чужую женщину.
— И?
— И я сказал ей, что ты не чужая. Ты моя жена. И если она не может это принять, то это её проблема.
Татьяна внимательно посмотрела на него.
— Игорь, ты это серьёзно?
— Знаешь, Тань, эта неделя... Я много думал. Мама всегда решала за меня. Где учиться, где работать, на ком жениться...
— Погоди, что значит на ком жениться?
Игорь вздохнул.
— Она тебя выбрала. Сказала, что ты тихая, послушная, из хорошей семьи. Что будешь удобной невесткой.
Татьяна рассмеялась. Горько, но с какой-то иронией.
— Удобной невесткой! Ну что ж, не угадала Галина Петровна.
— Тань, я люблю тебя. По-настоящему. Не потому что мама сказала, а потому что ты... ты настоящая. Ты не прогибаешься, не притворяешься. Ты защищаешь то, что тебе дорого.
— А ты? Готов защищать?
— Учусь. Тань, прости меня. За эти три года. За то, что позволял маме унижать тебя. За то, что молчал. Я был трусом.
Татьяна молчала, грея руки о чашку с чаем.
— Знаешь, — продолжил Игорь, — мама теперь Алёнку на меня натравливает. Говорит, что раз жена бросила, должен сестре помогать. А я спросил Алёнку, когда она в последний раз работала. Она обиделась. Сказала, что ищет себя. Пять лет ищет, а я тут за две минуты нашёл — инфантильная эгоистка.
— Ого, — Татьяна не скрывала удивления. — Ты это Алёне сказал?
— Сказал. И маме сказал, что больше не буду спонсировать их капризы. Что у меня есть жена, и я хочу строить семью с ней, а не обслуживать мамины амбиции.
— И что мама?
— Пригрозила, что лишит наследства. Я сказал — пожалуйста. У неё кроме дачи в разрухе ничего нет. А мне не нужна её дача. Мне нужна моя жена.
Татьяна почувствовала, как в груди теплеет. Она видела, что Игорь говорит искренне. Что эта неделя действительно что-то в нём изменила.
— Игорь, я рада, что ты это понял. Но я не готова сразу вернуться. Мне нужно время.
— Я понимаю. Тань, а можно я буду приходить? Просто... встречаться? Как будто заново?
— Как будто ухаживать?
— Да. Только теперь без мамы на заднем плане.
Татьяна улыбнулась.
— Можно. Только у меня есть условия.
— Какие?
— Первое: Галина Петровна не переступает порог нашего дома без приглашения. Никаких ключей, никаких внезапных визитов.
— Согласен.
— Второе: все решения, касающиеся нашей семьи, мы принимаем вдвоём. Не с твоей мамой, не с моими родственниками. Вдвоём.
— Согласен.
— Третье: если твоя мама опять начнёт делить моё наследство, ты встанешь на мою сторону. Открыто и однозначно.
— Обязательно.
— И четвёртое: Алёна больше не получает от нас деньги на свои вечные поиски себя. Хочет учиться — пусть работает.
— Полностью поддерживаю.
Они посидели ещё немного, допили чай. Игорь рассказал, как мама теперь жалуется всем соседкам на неблагодарного сына и жену-разлучницу. Как Алёна ноет, что теперь придётся работать. Как отец, который обычно во всём поддерживал жену, вдруг сказал ей: "Галка, ты сама виновата. Довела молодых".
— Папа тебя поддержал? — удивилась Татьяна.
— Представь себе. Сказал, что я правильно сделал. Что пора было. Что мама совсем границ не видит.
— Надо же. А Галина Петровна что?
— Теперь и на него обиделась. Говорит, все против неё сговорились.
Когда Игорь уходил, он остановился в дверях.
— Тань, спасибо.
— За что?
— За то, что не сдалась. За то, что показала мне, каким я был. Слабым. Трусливым. Маменькиным сынком.
— Игорь, ты не был плохим. Ты просто... не знал, что можно иначе. Твоя мама всю жизнь тебя контролировала. Трудно из этого вырваться.
— Но ты помогла. Твой уход... это был как холодный душ. Я понял, что могу потерять самое важное из-за маминых капризов.
— Приходи завтра. Погуляем в парке.
— Приду.
Он ушёл, а Татьяна вернулась на кухню. На столе лежали ключи от их квартиры. Ключи, которые Галина Петровна считала своими по праву свекрови. Татьяна взяла их и выбросила в мусорное ведро. Если они с Игорем будут вместе, то в новой квартире. Или в этой, бабушкиной. Но точно без ключей у свекрови.
Прошёл месяц. Игорь приходил почти каждый день. Они гуляли, ходили в кино, в кафе. Как будто встречались заново. И Татьяна видела — он действительно меняется. Становится увереннее, самостоятельнее. Галина Петровна несколько раз пыталась прийти к Татьяне "для серьёзного разговора", но та просто не открывала дверь.
И вот однажды вечером Игорь пришёл особенно взволнованный.
— Тань, у меня новость.
— Какая?
— Меня повысили. Начальником отдела назначили. И зарплата теперь в полтора раза больше.
— Поздравляю! Это же здорово!
— И ещё. Я нашёл квартиру. Трёхкомнатную, в новом доме. Подальше от мамы. Хочу купить. Нашу продадим, добавим — и хватит.
— Игорь, это серьёзное решение.
— Я знаю. Но я хочу, чтобы у нас было своё место. Где не будет воспоминаний о маминых проверках и скандалах. Чистый лист.
Татьяна задумалась. Идея была хорошая. Начать с чистого листа, без груза прошлого.
— А что твоя мама скажет?
— А какая разница? Это наша жизнь. Наше решение.
Она посмотрела на него и увидела того мужчину, за которого хотела выйти замуж три года назад. Сильного, решительного, готового защищать свою семью.
— Хорошо. Давай посмотрим эту квартиру.
Игорь обнял её. Крепко, как будто боялся снова потерять.
— Тань, вернёшься ко мне?
— А ты готов?
— Готов. К тебе. К нашей семье. К тому, чтобы мама знала своё место. Готов ко всему.
— Тогда да. Вернусь. Но бабушкину квартиру оставлю. Пусть будет. На всякий случай.
— Конечно. Это твоё. Только твоё.
Через два месяца они въехали в новую квартиру. Светлую, просторную, с большим балконом. Галина Петровна, узнав об этом, закатила скандал. Грозила, рыдала, обвиняла. Но Игорь был непреклонен. Он установил чёткие границы: мама может приходить в гости раз в неделю, по воскресеньям, и только по приглашению.
Первое время она бунтовала, пыталась приехать без предупреждения. Но дверь ей никто не открывал. Потом смирилась. А ещё через полгода, когда Татьяна сообщила о беременности, вдруг притихла совсем.
— Внук будет? — спросила она, когда они сообщили новость за воскресным обедом.
— Или внучка, — поправила Татьяна.
— Я... я могу помогать? Ну, когда родится?
Татьяна и Игорь переглянулись.
— Можете, мама, — сказал Игорь. — Но на наших условиях. Никаких советов, если не просим. Никакой критики. Никаких попыток воспитывать по-своему.
— Я поняла, — тихо сказала Галина Петровна.
И, как ни странно, она действительно поняла. Может быть, перспектива остаться без внуков отрезвила её. А может, просто устала воевать. Но факт оставался фактом — она приняла новые правила.
А бабушкина квартира так и осталась за Татьяной. Она сдавала её хорошей семейной паре, а деньги откладывала. На будущее ребёнка. Потому что бабушка была права — это была её опора. Её свобода. И никто не смог отнять её.