Часть 4
Лишь однажды Амелия обмолвилась о том, что Олег Валентинович ей не родной.
- Интересно, в кого ты такая красотка? - спросил Роман, аккуратно расчёсывая густые, блестящие волосы жены. То был своего рода ритуал, от которого оба получали большое удовольствие. Если Амелия была в духе, то молча приносила гребень и протягивала его мужу.
- В бабку Зинаиду, - ответила она не слишком охотно.
- Это чья мама, папина или мамина? - поинтересовался Роман, снова и снова прохаживаясь можжевеловой расчёской по тугим женским локонам.
- Папина бабушка. Моя прабабка, - пояснила Амелия, забирая у мужа инструмент.
- Да? Тогда понятно... - изрёк Роман, растягиваясь на кровати рядом с Амелией.
- Что понятно? - сварливо уточнила дива .
- То, что отец твой самый обыкновенный. Бабушкина красота аж через три поколения проявилась.
- Ничего подобного, - возразила Амелия. - Мой отец был очень хорош собой. Его смело можно было поставить на одну доску с молодым Аленом Делоном. Ясно тебе?
- Да брось! - отмахнулся Роман. - Олег Валентинович, конечно, симпатичный дядька, но до Алена ему как до Марса. Ты уж прости.
- Мой биологический отец, - сухо поправила Амелия.
- Биологический?! - изумлённо воскликнул Роман.
- Разговор окончен, - прервала Амелия, выключая ночник.
Роме очень хотелось расспросить жену, но судя по тону, та вовсе не собиралась откровенничать дальше.
Будучи безмерно любознательным, но не желая гневить супругу, Роман посоветовался с бабулей и обратился к её давнему приятелю, чей сын служил в полиции, занимая весьма солидный пост.
Уже через неделю пазл сложился, Рома понял откуда ноги растут.
История Александра Евгеньевича их с бабушкой потрясла.
- А ведь она ни разу, ни единого раза... - растерянно произнёс Рома.
- Амелия унаследовала от отца как красоту, так и худшие его черты, - задумчиво произнесла Элла Андреевна. - А ведь я тебя предупреждала... Скрытная, холодная, лишённая сострадания...
- Бабуля, не начинай, - попросил Роман. - Мы ничего не знаем наверняка. Это только домыслы.
- Не домыслы, мой дорогой, а голые факты, - покачала головой справедливая дама.
- Всё равно. Мы не знаем в точности что и как... - упрямо повторил Рома. - Факт есть да, но деталей не знает никто.
- Как же ты слеп... Как глух и глуп, - сказала Элла Андреевна.
Родной отец Амелии бросил Елену Ивановну, когда дочери исполнилось полтора года. В один прекрасный день Александр Евгеньевич ускользнул из дома под надуманным предлогом и более не вернулся.
Статный, изумительный красавец, аферист и приспособленец, он жил в своё удовольствие за счёт женщин, которых непринуждённо и ловко опутывал, окутывал и нежно выдаивал тёплыми, трепетными руками.
Впрочем, обманывал он не только женщин. Обладая природным красноречием, даром убедить кого угодно в чём угодно, Александр занимал деньги даже у малознакомых людей. Самые идиотские, нежизнеспособные прожекты в его устах оживали, обретали смысл и вес. К тридцати годам он был должен половине Москвы. Его искали, но он ускользал, уворачивался, растворялся в воздухе благодаря бесчисленным женщинам, охотно предоставлявшим ему и кров, и стол. Помогая беглецу, каждая надеялась составить ему пару, ошибочно полагая, будто чувство благодарности удержит Александра рядом. Но обаятельный негодяй не знал благодарности, как не знал любви. В той шкатулке, где хранятся чувства, жили лишь кураж, азарт и похоть. Лихая троица позволяла ему не оглядываться, не рефлексировать, ни о чём не сожалеть.
Аккурат перед Еленой Александр Евгеньевич совершил роковую ошибку, обчистив очередную мечтательницу средних лет, с которой прожил без малого два года. Богатая вдова Елизавета Яновна Мориц, влюблённая, потерявшая голову, сама бы отдала всё, что имела, но ветреный Александр наелся ею до отвала, а потому, недолго думая, сделал ноги. Оскорблённая, униженная женщина с большими деньгами и связями, обиду не простила, твёрдо вознамерилась найти и проучить. Обманчиво кроткая и покладистая, Мориц показала звериный оскал.
Сама того не ведая, Елена спасла любимого от расправы, вернее, как выяснилось позже, отсрочила неизбежное.
Семейная жизнь, ребёнок, не сумевший пробудить в нём тёплых чувств, осточертели Александру до невозможности.
Умчавшись в даль, он надеялся найти себе следующую жертву, но не прошло и двух недель, как словно кур в ощип, попался в руки тех, кого наняла терпеливая паучиха Мориц.
- Что, дружок, набегался? - спросила она, когда Александра доставили к ней в загородный дом.
- Бить будете? - обречённо полюбопытствовал плут.
- Бить не будем, - мягко ответила Елизавета, чьё лицо не предвещало ничего хорошего.
- Ну прости меня, Лизонька, - чуть паясничая, взмолился беглец. - Бес попутал, новыми приключениями поманил.
Елизавета Яновна осклабилась, хрустнула пальцами, едва заметно кивнула преданным шакалам.
Двое охранников бесцеремонно выволокли ничего не понимающего Александра во двор, третий спустил собак.
Елизавета Яновна подошла к окну и закурила. Чтобы не слышать воплей, вставила в уши наушники, погрузившись в волшебную музыку Моцарта, в то время как животные уродовали, терзали и трепали плоть неверного. Минуты три спустя, этого оказалась более чем достаточно, Елизавета открыла окно и властно крикнула:
- Довольно!
Собак оттащили, а затем пристрелили.
В результате мошенник почти лишился лица и правой ноги, которую пришлось ампутировать от колена.
Елизавета Яновна любовника выходила и оставила при себе. Уже много лет он сопровождает её повсюду, куда бы она ни направилась. По большому счёту Александр Евгеньевич получил то, чего хотел. Он ни в чем не нуждается, носит одежду от лучших дизайнеров, вкусно ест и сладко спит, великолепный протез позволяет ему вполне уверенно передвигаться, опираясь на трость из красного дерева. Меняются города и страны, кухня и климат, но женщина у него теперь только одна.
С того памятного дня он никогда больше не ловил на себе восхищённых, заинтересованных взглядов, в женских глазах отныне видел безграничный ужас, отвращение и жалость.
Лет через пять после урока, что преподнесла ему любезная Елизавета Яновна, Александр выразил желание увидеть дочь.
Судья сама отвезла его по адресу.
- Не думаешь, что до смерти напугаешь ребёнка? - спросила, она остановившись во дворе.
- Сначала переговорю с Еленой, - ответил Александр, надевая на лицо тканевую маску, что оставляла открытыми только глаза и лоб.
- Не задерживайся там! - велела Елизавета.
Позвонив в дверь, Александр знал наверняка, что Елена дома одна.
Увидев исчезнувшего, она узнала его мгновенно, не смотря на тряпку, скрывающую добрую половину лица. Ахнув, женщина отшатнулась.
- Ты?! Зачем?! Уходи сейчас же! Я давно замужем, не хочу тебя знать!
- Я пришёл увидеть дочь, - спокойно ответил Александр, чьё сердце не дрогнуло. Образ брошенной некогда женщины, не пробудил в нём никаких эмоций, как если бы они никогда не жили вместе, он не обнимал её, не нашёптывал ласковых слов, не ел приготовленную ею еду.
Елена Ивановна ожидаемо не позволила ему приближаться к ребёнку.
- У тебя нет дочери. Амелия тебя не помнит. Её отец — мой муж Олег Валентинович, другого ей не нужно.
- Но у неё моё отчество, моё имя в графе отец, - возразил Александр.
- Никакой ты не отец, - фыркнула бывшая. - И что с тобой? Ты болеешь? Зачем вообще явился, если так?
Александр, как ни удивительно, понял, но не принял.
Безвозвратно утратив красоту, а вместе с ней всё то, что делало его тем, кем он был, мужчина стал философом, полюбил книги, классическую музыку, фильмы старых мастеров, а так же пересмотрел ориентиры и частично сменил ценности.
Нельзя сказать, что он в одночасье воспылал отцовскими чувствами, но за жизнью Амелии издалека следил, радуясь тому, как она похожа на него.
- Такая же дрянь, - заметила как-то раз Елизавета Яновна.
- Может и так, зато необыкновенная красавица! - произнёс Александр, не скрывая гордости.
- Невелика заслуга, - цинично усмехнулась Мориц, потрепав визави по изуродованной щеке.
Когда Амелии исполнилось восемнадцать, Александр вышел из тени, обратился в соцсетях, предложил встретиться.
Амелия не поверила, спросила Елену Ивановну:
- Папа мне не родной? Объявился некий Александр Евгеньевич.
До сего момента Амелия не утруждались обратить внимание на очевидный факт несоответствия отчества. Любая другая на её месте, давно бы задала вопрос, но только не она. Нет.
- Отец тот, кто вырастил и воспитал, - поджала губы Елена Ивановна.
- А я не спорю, - Амелия подошла к зеркалу, поправила причёску, вытянула трубочкой пухлые губы.
- Тебе не нужно с ним видеться, - Елена Ивановна сложила на груди руки.
- Фотки покажи! - потребовала Амелия, не отрывая глаз от зеркала.
- Я... У меня нет! - неловко соврала Елена Ивановна.
- Покажи! - рявкнула Амелия.
Надежда Ровицкая