Часть 5
Близкие, доверительные отношения между Александром и Амелией возникли мгновенно, как по мановению волшебной палочки.
Ни на долю секунды не мелькнула тоненькая, полупрозрачная неловкость, но тотчас нарисовались безоговорочное понимание и безусловное приятие.
Отец и дочь — хищные животные одного вида, представители одной стаи.
- Имей в виду, - предупредила Елизавета Яновна. - Помогать твоей дочери деньгами, я не стану. Не рассчитывай.
- А разве я просил? - осведомился Александр.
- Пока не просил, но кто знает, - пожала плечами паучиха. - Не дам ни рубля, заруби на остатках носа.
- Будь уверена, я запомнил, - хмыкнул Александр, ничуть не обидевшись.
Ни потеря ноги, ни кардинально изменившаяся внешность в целом, не уничтожили в нём жажду жизни, не отбили охоту к разного рода удовольствиям, не ослабили вкус, не притупили желаний. Этот человек не сломался, не превратился в робкое, забитое, пугливое существо, но принял и приспособился, вызвав невольное уважение у своего палача Елизаветы Яновны.
Их связывали очень сложные, неоднозначные, однако крепкие как хорошие канаты чувства. Представить себе жизнь друг без друга странная пара уже очень давно не могла, да и не пыталась.
- Я написала на тебя завещание, - будничным тоном сообщила однажды Елизавета.
- Весьма польщён, - коротко хохотнул Александр, театрально склонив обритую наголо голову.
- Но не думай, что сможешь избавиться от меня. В завещании я указала, что вскрытие обязательно при любых обстоятельствах. И только в том случае, если придраться не к чему, ты получишь моё отнюдь не скромное состояние, - Елизавета Яновна закурила, стряхивая пепел в тяжёлую, каменную пепельницу в виде крепко сжатого кулака с выемкой посередине.
- Я подумаю о том, как совершить идеальное убийство, не оставив ни единого следа, - промолвил Александр, пригубив коньяк из низкого, толстостенного бокала.
- Хорошенько обдумай что будешь делать, учитывая каждую, самую незначительную деталь, - посоветовала Елизавета. - И не тешь себя иллюзиями, будто сумеешь привлечь моими деньгами молодых девчонок. Таких, кто согласится быть с тобой, очень немного. Даже за щедрое вознаграждение.
Ничего не ответив, Александр приподнял наполовину опустевший бокал.
В обществе отца Амелия чувствовала себя так комфортно, как ни с кем и никогда.
Впервые попросив его снять маску, она ожидала увидеть всё, что угодно, но только не то, что предстало перед глазами.
- Боже! - воскликнула Амелия. - Тебя как будто кто-то жрал.
- Собаки госпожи Мориц, - спокойно пояснил Александр.
- Да ты что?! - подалась вперёд красавица. - Той Мориц, с которой ты живёшь?! Расскажи!
Александр откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и на миг замер, как если бы вернулся в тот день, увидел страшную картину со стороны.
Амелия терпеливо ждала, со смесью откровенного любопытства и беспредельного ужаса рассматривая то, что было когда-то эталоном мужской, безукоризненной красоты.
- Любуешься? - Александр лениво потянулся, приоткрыл один глаз.
- Изучаю, - не смутилась Амелия.
- То была жестокая месть обиженной мною женщины, - произнёс мужчина без тени осуждения. - Так уж вышло, что в то время я по-настоящему не интересовался никем, кроме собственной персоны. В результате не сумел оценить Елизавету должным образом. Она оказалась совсем не той, какой я её видел.
Выслушав яркий, полный деталей рассказ отца, Амелия выразила желание познакомиться с паучихой Мориц.
- Чёрт возьми, папа! А она хороша! - заявила девица, жадно впившись глазами в обезображенное лицо.
- Представь себе... Ей пришлось долго ждать, но она не теряла времени зря. Завела собак и натаскивала их, используя мою одежду. Я всегда уходил налегке, забирая с собой только то, что могло мне понадобиться в ближайшие пару недель.
- Грандиозная женщина! - восхитилась Амелия, не делая ни малейших попыток замаскировать, приглушить, слегка обуздать свой безумный восторг.
Именно с того дня она начала величать Александра "папой", что было воспринято им как нечто само собой разумеющееся.
Фотографии, что показала мать, Амелия внимательно рассмотрела одну за другой, а затем поделила на две неравные части:
- Эти оставлю тебе, а вот эти заберу себе.
Елена Ивановна вздохнула, но возразить не попыталась.
- Ты только папе не говори ничего. Это его расстроит, - смиренно попросила она.
- Ни словом не обмолвлюсь, - пообещала Амелия, убирая добычу в сумку.
Каждый снимок любознательная дива изучила досконально, едва ли не под лупой, в конце концов убедившись в том, что похожа на отца в несравнимо большей степени, нежели на прабабку, о которой часто думала в последнее время.
- Что случилось с бабушкой Зиной? - озадачила она вопросом Елену Ивановну.
- Так она умерла давно, - как-то уж очень поспешно ответила та.
- Как? Как она умерла? - подозревая нечто смутное, сузила глаза интриганка.
- Да как, как! От старости умерла, от болезни, - попыталась выкрутиться Елена Ивановна.
- Ма-а-ма-а-а! - прикрикнула Амелия. - Не пытайся! Даже не пытайся! Ты абсолютно не умеешь врать!
Елена Ивановна хмыкнула и плюхнулась на стул.
- Что ты от меня хочешь? С каких пор тебя интересует бабка Зинаида? Раньше никаких вопросов не задавала, всё тебе было по барабану.
- Раньше было, - без обиняков согласилась Амелия. - А теперь хочу знать.
- Убили твою прабабку. Убили. Ясно тебе? - мать сложила на груди руки, с вызовом уставилась на дочь.
- Как, мама? Как именно убили? - ласково уточнила Амелия, не желая довольствоваться полученной информацией.
- Квартиру обнесли, а её тяжёлым, тупым предметом приложили по голове, - Елена Ивановна встала, достала из холодильника початую бутылку водки, аккуратно нарезанную селёдку, зелёный лук и крошечные, крепенькие огурчики, за что-то прозванные мерзавчиками.
- Выпьем по рюмке?
- Неожиданно! - рассмеялась Амелия. - Ты же вроде не пьёшь?
- Обычно нет, но сейчас захотелось, - сказала Елена, поставив на стол две серебряные чарочки.
- Как у тебя с Александром Евгеньевичем? - осторожно поинтересовалась она, лихо опрокинув в рот прозрачную как слеза, холодную, пьянящую, остро пахнущую жидкость.
- А ты знала, что нашему Александру Евгеньевичу объели лицо? Зверюги Мориц изрядно его потрепали, - хрипло расхохоталась Амелия.
- Что?! Что ты несёшь?! Тарабарщина какая-то! Зверюги? Мориц? Набор слов... - неодобрительно фыркнула Елена Ивановна.
- Так ты не знаешь! Не знаешь! - почему-то обрадовалась Амелия. - Папаньку моего барыня Яновна хотела скормить своим псам на обед, но потом передумала, - покаталась она со смеху. - Велела остановить пирушку.
Елена Ивановна застыла, глядя на дочь с таким отвращением, как если бы перед ней сидела злобная, опасная, голодная крыса.
- Моя дочь чудовище, - сообщила она Олегу Валентиновичу тем же вечером.
- Наша дочь чудовище, - подкорректировал мужчина.
- Да, Олешка. Да. Ума не приложу, как же так получилось?! А ведь говорят, бытие определяет сознание, а вовсе не чёртовы гнилые гены, - Елена Ивановна едва слышно, протяжно завыла.
- Да что случилось-то?! - испугался Олег Валентинович.
- Случилось страшное, но рассказывая об этом, Амелия смеялась, - сказала Елена, глотая слёзы.
Надежда Ровицкая