— Нормальная женщина, спору нет. Но она для дивана, понимаешь? Не для жизни.
Наташа замерла на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. Голос Виктора доносился через приоткрытую дверь пожарного балкона — он курил с другом, не закрыв створку. Пакет с продуктами оттягивал руку, но она не двигалась. Слушала. Вот так приходить без звонка.
— А в чём разница? — спросил друг.
— Ну как... С ней хорошо вечером посидеть, кино посмотреть. Она готовит отлично, не пилит. Но это же не... серьёзно. Понимаешь?
— Тогда зачем три года встречаешься?
— А зачем расставаться? Мне удобно. Ей, судя по всему, тоже.
Наташа медленно развернулась и пошла вниз. Странно, но обиды не было. Что-то похожее на удивление — неужели он так её и не понял за три года? Или, наоборот, понял слишком хорошо?
Вышла на улицу, села на скамейку у подъезда. Октябрьский ветер трепал опавшие листья, солнце светило ярко, но уже не грело. Достала телефон — не позвонить, просто подержать в руках. Привычка искать опору в знакомых предметах.
Они встречались по средам и воскресеньям. Он приходил к ней или она к нему — как получится. Наташа готовила что-нибудь простое, они смотрели сериалы или просто разговаривали о работе, новостях, мелочах.
Без драм, без выяснений отношений. Виктор сразу предупредил: никаких обязательств. Она согласилась. В пятьдесят четыре года достаточно опыта, чтобы не выдумывать того, чего нет.
Три года иллюзий
Первый брак — это была битва. Она требовала внимания, объяснений, клялась, плакала, билась за семью. В итоге развелись, когда младшему сыну исполнилось двенадцать.
Следующие три года Наташа восстанавливала нервы, училась жить одна, понимала, что кричать в пустоту бесполезно.
Второй брак научил молчать. Она терпела, не задавала лишних вопросов, не требовала невозможного. Думала: так и устроена взрослая жизнь, без юношеских иллюзий.
Но однажды он сам ушёл — к другой, которая умела не только молчать, но и слушать. Наташа поняла: молчание — это тоже не выход.
С Виктором всё было иначе с самого начала. Познакомились на работе — он приезжал согласовывать документы по строительству. Разговорились в коридоре, обменялись номерами. Встретились в кафе, потом ещё раз. На третьей встрече он сказал прямо:
— Я не ищу ничего серьёзного. Если тебе нужен штамп в паспорте или совместная жизнь — лучше сразу скажи.
Наташа тогда улыбнулась:
— Мне нужно, чтобы мне не врали.
— Договорились.
И правда, он не врал. Просто называл это по-другому. "Для дивана, а не для жизни" — теперь она знала точную формулировку.
Телефон завибрировал — сообщение от Виктора: "Через час буду. Что приготовить?"
Наташа посмотрела на экран. Можно ответить. Можно не ответить. Можно написать: "Знаешь что, давай не сегодня". Можно написать: "Я случайно услышала твой разговор". Можно устроить сцену, выяснение, разрыв.
Она набрала: "Ничего не нужно. Я сама что-то сделаю. Приходи".
Встала со скамейки, подняла пакет. Помидоры помялись, зато хлеб целый. Пошла домой — к себе, не к нему.
Уточнение правил
Виктор пришёл ровно через час, как обещал. Принёс пирожные из кондитерской на первом этаже — картошку и эклеры. Наташа поставила чайник.
— Как день? — спросил он, устраиваясь за столом.
— Обычно.
Она резала хлеб, намазывала масло. Руки двигались привычно, мысли — нет.
— Вить, а у нас что?
Он поднял глаза от телефона:
— В смысле?
— Ну вот это. — Она кивнула на стол, на него, на квартиру. — Мы встречаемся три года. Это же что-то значит?
Он замер. Посмотрел внимательно — ищет подвох.
— Мы же договаривались. Без обязательств.
— Я помню. — Наташа налила чай. — Просто уточняю. Для себя.
Пауза. Виктор положил телефон экраном вниз.
— Тебя что-то не устраивает?
— Меня всё устраивает. Просто хочу понимать, где я нахожусь.
— Где находишься?
— Ну да. В каких отношениях. Или это не отношения?
Он помолчал, подбирая слова:
— Это отношения. Просто... свободные. Мы же взрослые люди.
— Свободные. — Она повторила слово, попробовала на вкус. — Понятно.
Наташа не собиралась ничего объяснять. Не хотела видеть его виноватое лицо, слушать оправдания. Зачем? Он и так всё сказал — просто не ей.
Вечер прошёл как обычно. Смотрели новости, он рассказывал про очередную стройку, она — про новую программу в бухгалтерии. Всё привычно, удобно. Только Наташа вдруг заметила, как смотрит на это со стороны: вот он листает телефон, вот она моет посуду, вот они сидят рядом на диване. Картинка правильная. Но что-то в ней сместилось.
Когда Виктор собирался уходить, спросил:
— В воскресенье как обычно?
— Давай я позвоню, — ответила Наташа. — У меня могут быть планы.
Он удивился — раньше у неё всегда было свободно в воскресенье. Но не стал спрашивать. Поцеловал в щёку, ушёл.
Наташа закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Села на пол прямо в прихожей — странная поза для взрослой женщины, но сейчас хотелось именно так. Обхватила колени руками.
Интересно, когда она стала "удобной"? В первом браке точно не была — слишком требовательная. Во втором пыталась, но не получилось — слишком тихая. А с Виктором вышло само собой. Она не требовала, не спрашивала, не ждала большего. Идеальный вариант для мужчины, который не хочет напрягаться.
Но она-то сама чего хотела?
Наташа встала, пошла на кухню, открыла холодильник. Посмотрела на полки: йогурт, который Виктор любит, сыр, который он просил купить, сок, который она терпеть не может, но держит для него.
Закрыла холодильник. Достала телефон, открыла приложение доставки — заказала продукты для себя. Только то, что любит сама. Оплатила картой прямо с телефона.
Потом нашла номер Иры. Подруга ответила после третьего гудка:
— Привет, что случилось?
— Ничего. Просто хочу спросить: ты завтра свободна?
— Днём могу. Что-то срочное?
— Нет. Просто хочу с тобой увидеться. Давно не виделись.
— Хорошо. Приезжай часам к двум, я испеку что-нибудь.
— Ира, не надо печь. Просто поговорим.
— Ладно. До завтра.
Наташа положила телефон. Села у окна. За окном темнело — октябрьские вечера короткие. Где-то внизу смеялись подростки, хлопали двери машин, проезжал автобус.
"Для дивана, а не для жизни".
Она повторила про себя эту фразу. Обидно? Нет. Странно? Да. Правда? Наверное.
Но самое интересное — она сама выбрала этот диван. Сознательно, взвешенно, без иллюзий. Просто думала, что это её выбор. А оказалось — его удобство.
Разговор с подругой
Ира встретила на пороге с объятиями — крепкими, долгими, как будто знала, что Наташе сейчас это нужно. Они дружили ещё со школы, потом разъезжались по разным городам, но когда Наташа вернулась после второго развода, Ира была первой, кто позвонил.
— Рассказывай, — сказала она, усаживая Наташу на кухне. — Вижу по лицу — что-то произошло.
Наташа рассказала. Спокойно, без слёз, почти отстранённо. Как услышала разговор, что почувствовала, что ответила Виктору.
Ира слушала, потом взорвалась:
— Да как он смеет! Ты понимаешь, что он тебя использует?
— Как и я его.
Подруга замерла с чашкой на весу:
— Что?
— Ну а что? — Наташа пожала плечами. — Мне тоже удобно. Не одна сижу вечерами, есть с кем поговорить. Разве я не пользуюсь его обществом?
— Наташка, это же разное...
— Чем? — Она посмотрела Ире в глаза. — Разница в том, что я думала — мы равны. А он считает меня чем-то временным.
— И ты с этим готова жить?
Наташа помолчала. За окном пролетела стайка воробьёв.
— Знаешь, Ир... Мне пятьдесят четыре. Два брака, двое взрослых сыновей. Я работаю, плачу за квартиру, живу сама. И мне неплохо. Правда. Я не жду чудес. Не верю в сказки. Просто хочу, чтобы было спокойно.
— Спокойствие и жизнь — это не одно и то же, — тихо сказала Ира.
— Или мудрость.
— Ты себя убеждаешь.
— Может быть, — согласилась Наташа. — Но зато честно. Не обманываю себя, что он меня любит. Не выдумываю будущее. Просто живу сегодняшним днём.
— И тебе достаточно?
Наташа посмотрела в окно.
— Раньше думала, что достаточно. Теперь не знаю.
Другая жизнь
На следующей неделе Наташа записалась в бассейн. Давно хотела, но как-то откладывала — то времени нет, то лень. Теперь пошла. По вторникам и четвергам, сразу после работы.
Первое занятие далось тяжело — мышцы отвыкли, дыхание сбивалось. Но когда вышла из воды, почувствовала странную лёгкость. Будто сбросила что-то тяжёлое.
Виктор писал несколько раз — она отвечала коротко: "Занята", "Планы". В воскресенье действительно встретилась с Ирой, гуляли по парку, говорили о работе, детях, погоде. Не о Викторе.
Во вторник в бассейне познакомилась с женщиной по соседней дорожке — Светлана, лет пятидесяти, весёлая, с быстрой речью и яркой шапочкой. После занятия пошли пить чай в кафе рядом.
— Давно плаваешь? — спросила Светлана.
— Только начала. Решила что-то в жизни менять.
— Понимаю. — Светлана кивнула. — Я после развода записалась. Три года уже хожу. Лучшее решение.
Они проговорили час. Наташа вдруг поняла: когда последний раз она разговаривала с кем-то новым? Все знакомые — старые, проверенные. Виктор, Ира, коллеги. Замкнутый круг.
В среду позвонил Виктор:
— Наташ, что происходит? Две недели не видимся.
— Просто... занята была.
— Всё время?
— У меня появились дела.
Пауза. Он явно не понимал.
— Какие дела?
— Свои. Бассейн, встречи. Жизнь.
— Жизнь, — повторил он с непонятной интонацией. — Хорошо. Может, встретимся в пятницу?
— Давай.
Возвращение
Через месяц Виктор пришёл и не узнал её. Нет, внешне Наташа изменилась не сильно — разве что осанка стала прямее, походка увереннее. Но что-то в ней было другое. Он не мог понять, что именно.
— Ты похудела? — спросил он.
— Нет. Просто плаваю теперь.
Они сидели на кухне. Наташа заварила чай — но не тот, что он любит, а свой, травяной. Не спросила, хочет ли он.
— Слушай, — Виктор наклонился вперёд, — я тут подумал...
— О чём?
— О нас. Может, нам стоит... ну, попробовать что-то более серьёзное?
Наташа подняла глаза от чашки:
— Серьёзное?
— Ну да. Съехаться, например. Или... не знаю. Просто быть ближе.
Она смотрела на него долго. Он ждал ответа, нервничал — она видела по пальцам, теребящим край салфетки.
— Вить, а что изменилось?
— Что?
— Ну вот ты три года говорил: никаких обязательств. А теперь вдруг захотел серьёзности. Почему?
Он помялся:
— Просто... понял, что мне не хватает тебя. Что ты важна.
— Важна, — повторила она. — Месяц назад я была "для дивана". Теперь вдруг стала важна?
Он побледнел:
— Ты... ты слышала?
— Слышала. Случайно. Но это не важно. — Наташа отпила чай. — Важно то, что ты сам так думал. Три года.
— Наташ, я не то хотел сказать...
— Хотел. — Она улыбнулась — спокойно, без обиды. — И знаешь что? Ты был прав.
— Что?
— Я действительно была для дивана. Удобная, непритязательная, всегда свободная. Но это я сама себя такой сделала. Не ты. Я.
Виктор смотрел не понимая.
— И что теперь?
— А теперь... — Наташа встала, подошла к окну. — Теперь я хочу жизнь. Не диван. Жизнь.
— Но я же предлагаю!
— Предлагаешь потому что испугался потерять удобство. Не меня. Удобство.
— Это не так!
Она повернулась к нему:
— Вить, скажи честно: ты меня любишь?
Пауза. Долгая. Он открыл рот, закрыл.
— Я... мне с тобой хорошо.
— Это не любовь. — Наташа села обратно. — И знаешь что? Мне тоже. Мне тоже с тобой просто хорошо. Но мне уже недостаточно "просто хорошо".
— То есть ты...
— Я не хочу съезжаться. Не хочу пытаться сделать из "дивана" что-то большее. Потому что это не работает так.
Виктор встал:
— Значит, всё?
— Не знаю, — честно ответила Наташа. — Может, можем встречаться как раньше. Если захочешь. Но без иллюзий. С обеих сторон.
Он стоял, смотрел на неё — и она видела: он не ожидал такого поворота. Думал, она согласится, обрадуется предложению. А она отказалась.
— Я позвоню, — сказал он и ушёл.
Свобода
Наташа смотрела в закрытую дверь. Внутри было странно — не пусто, не больно. Скорее свободно. Как будто сняла с себя обязательство быть кем-то удобным.
Телефон завибрировал. Сообщение от Светланы из бассейна: "В субботу компания собирается в кино. Пойдёшь?"
Наташа улыбнулась. Набрала: "Пойду".
Потом подошла к окну. За окном октябрь заканчивался — листья почти облетели, небо стало серым. Впереди была зима. Долгая, холодная. Но после неё будет весна.
Жизнь продолжалась. И теперь Наташа знала: это её жизнь. Целиком. Не только диван. Вся.
Виктор больше не звонил. Через неделю написал: "Как дела?" Она ответила коротко: "Хорошо". Он больше не писал.
Наташа не ждала. Она просто жила. Ходила в бассейн, встречалась с новыми знакомыми, читала книги, которые откладывала годами. В выходные ездила с Ирой на выставки, которые раньше казались скучными.
Однажды в декабре Светлана сказала:
— Слушай, у нас на работе новый главбух появился. Мужчина, лет пятидесяти. Адекватный, с юмором. Хочешь познакомлю?
Наташа задумалась. Раньше бы отказалась — зачем, если есть Виктор? Теперь Виктора не было. Да и не в этом дело.
— Давай, — сказала она. — Почему нет?
Жизнь, оказывается, не заканчивается на диване. Она только начинается, когда с него встаёшь.
Заглянули в историю Наташи? А теперь расскажите честно: вы бы смогли так спокойно ответить на чужие правила игры?
Подписывайтесь. Давайте обсуждать то, о чём обычно молчат.