Это началось с тишины.
Не с обычной, уютной тишины пустой квартиры, а с густой, живой, будто сама атмосфера втянула в себя все звуки и затаилась. Именно это Марк заметил первым, вернувшись с работы позже обычного. Не выключенный свет в прихожей, не немытая с утра чашка — а именно тишина, тяжелая и неестественная.
«Лена?» — окликнул он, снимая куртку.
Ответа не последовало. Он прошел в гостиную. Телевизор был выключен, на столе лежала раскрытая книга жены. Все было на своих местах, кроме одного: огромного, старинного зеркала в резной деревянной раме, которое они на днях купили на блошином рынке. Оно висело напротив дивана, и сейчас в его глубине отражалась темная комната и он сам — бледный, уставший.
Марк подошел ближе. Его отражение было идеальным, до мельчайшей морщинки на лбу. Но что-то было не так. Возможно, игра света? Или ему почудилось, что тень в углу за его спиной шевельнулась, хотя в самой комнате никакого движения не было?
Он потянулся к выключателю, и в этот момент в зеркале что-то изменилось. Не в нем, а за ним. В отражении коридора, в той его части, которую Марк не видел в реальности, промелькнула тень. Быстрая, скользящая.
Сердце екнуло. «Лена, ты?» — снова крикнул он, уже поворачиваясь.
Из спальни донеся тихий, сонный голос: «Да, я здесь. Уснула, наверное. Ты давно?»
Марк обернулся к зеркалу. Теперь в нем отражалась только пустота. «Показалось», — вздохнул он с облегчением.
Но «показалось» стало повторяться. На следующее утро Лена пожаловалась, что ночью слышала, как кто-то ходит по гостиной. Марк проверял — никого. Потом из холодильника начали пропадать продукты, хотя они были дома одни. Лена находила свои вещи не на своих местах, будто кто-то их примерял и бросил. Она становилась все более нервной, бледной.
А зеркало тем временем будто хорошело. Его поверхность, сначала мутноватая, стала кристально чистой, а отражения в нем — невероятно яркими, живыми, даже слишком живыми. Марк ловил себя на мысли, что его отражение улыбается, когда он сам хмурился. Или моргало на долю секунды позже.
Однажды ночью Марк проснулся от звука. Тихий, настойчивый скрежет. Как будто кто-то царапает дерево. Он встал и на цыпочках вышел в коридор. Звук доносился из гостиной. Приоткрыв дверь, он замер.
Перед зеркалом, спиной к нему, стояла Лена. Она была в своей ночной рубашке и не двигалась, просто смотрела на свое отражение. Но что-то было не так с ее позой — неестественно прямой спиной, жестко опущенными вдоль тела руками.
«Лена?» — прошептал Марк.
Она не отреагировала. Скребущий звук повторился. И Марк понял: это не она царапала дерево. Это звук исходил из зеркала. Из-за рамы.
«Лена, что происходит?» — он сделал шаг вперед.
В этот момент его жена медленно повернула голову. Ее лицо было безмятежным, глаза закрыты. Но из ее полуоткрытых губ доносился тихий, монотонный шепот, которого она не могла издавать во сне. Он состоял из обрывков слов, не складывающихся во что-то осмысленное.
Марк в ужасе бросился к ней, схватил за плечо и резко развернул. Ее глаза открылись. Они были полны такого первобытного, леденящего душу страха, что у Марка похолодела кровь.
«Оно… смотрит на меня оттуда», — выдохнула она и без сил рухнула ему на грудь.
На следующее утро Лена ничего не помнила. Она лишь жаловалась на кошмары, в которых она заперта в темной комнате и не может найти выход, а снаружи кто-то носит ее лицо и живет ее жизнью.
Марк понял, что с зеркалом нужно кончать. Он сдернул его со стены, завернул в старую простыню и отнес в гараж, решив на следующий день выбросить на свалку. Возвращаясь в квартиру, он почувствовал невероятное облегчение. Гнетущая атмосфера исчезла.
Вечер был самым спокойным за последние недели. Они с Леной смеялись, смотрели фильм, пили чай. Все было как раньше. Легли спать в хорошем настроении.
Ночью Марка разбудил легкий звук. Не скрежет, а тихое поскрипывание половиц в коридоре. Он повернулся к Лене — ее место было пусто. «Опять сомнамбулизм», — с досадой подумал он и вышел из комнаты.
В гостиной было темно, но лунный свет падал прямо на то место, где висело зеркало. И на фоне светлой стены он увидел силуэт. Лена стояла на своем привычном месте и смотрела на пустую стену.
«Милая, зеркала там больше нет. Все кончено», — мягко сказал Марк, подходя к ней.
Она медленно повернулась. На ее лизе играла странная, застывшая улыбка, которой у нее никогда не было.
«Я знаю», — тихо сказала она. Ее голос звучал чуть выше, чуть тоньше обычного. — «Но теперь Ему некуда было вернуться».
Марк не успел ничего понять. Он лишь почувствовал, как по спине пробежал ледяной мурашек, и услышал за своим плечом тихий, влажный вздох. Прямо из пустоты, с того места, где всего несколько часов назад висело проклятое зеркало.
Оно вышло. И теперь было где-то здесь, в комнате, с ними.
Или… уже внутри кого-то из них.