Семейные конфликты, творческое долголетие и вечный свет искусства — все это 2 октября в истории классической музыки.
Николаус Иоганн ван Бетховен: брат в тени гения
2 октября 1776 года в семье Бетховенов родился младший сын, Николаус Иоганн. Ему было суждено прожить жизнь не в лучах славы своего великого брата Людвига, а в его тени, выбрав свой, совершенно земной путь.
В то время как Людвиг покорял музыкальный Олимп, Иоганн освоил практичную профессию аптекаря. Перебравшись в Вену, а затем в Линц, он к 1808 году открыл собственную аптеку и стал вполне состоятельным и независимым человеком. Его деловая хватка резко контрастировала с бурным и непрактичным характером гениального брата.
Отношения между братьями были сложными. Накал страстей достиг пика в 1812 году, когда Иоганн собрался жениться на своей домоправительнице Терезе Обермайер. Людвиг всеми силами пытался воспрепятствовать этому браку, но в конце концов был вынужден отступить.
Со временем удачливый аптекарь смог позволить себе большее — он купил поместье Вассерхоф в австрийской провинции. Именно сюда, к брату, осенью 1826 года приехал тяжело больной и измученный Людвиг ван Бетховен. Деревенская тишина и покой стали для композитора лекарством — именно здесь он нашел силы, чтобы дописать свой последний завершенный шедевр, струнный квартет B-dur, op. 130.
Их непростые отношения прекрасно иллюстрирует одна язвительная история. Говорят, Иоганн как-то вручил брату свою визитку с гордой надписью «Иоганн ван Бетховен, землевладелец». Людвиг, недолго думая, якобы ответил: «Людвиг ван Бетховен, владелец мозга».
Эта история, хоть и не имеющая точных доказательств, прекрасно передает суть их отношений — вечное соперничество двух миров: мира практического успеха и мира гениального творчества.
Сигфрид Саломан: датчанин на стыке школ и границ
2 октября 1816 года в приграничном Тённере родился Сигфрид Саломан — скрипач, дирижёр и композитор, привыкший жить на перекрёстках культур. Он учился в Копенгагене у Хартмана, затем работал в немецких капеллах Дессау и Дрездена. Перелом наступил после встречи со шведской певицей Генриеттой Ниссен: их брак превратил гастроли в общий маршрут.
Скандинавия, Германия, Россия — повсюду их принимали как сценический союз; в Петербурге, где Ниссен-Саломан преподавала в недавно открытой консерватории, Сигфрид писал и ставил оперы. Среди его сочинений: историческая «Tordenskjold i Dynekilen» и лирическая «Карпатская роза». Саломан прожил жизнь мостом между школами и языками, выбрав музыку своим универсальным паспортом. Он ушёл из жизни в Швеции в 1899 году.
Штормы стихли на Неве: смерть Даниэля Штейбельта
2 октября 1823 года завершилась жизнь пианиста и композитора Даниэля Штейбельта. Его имя сегодня известно не так широко, как имя Бетховена, но в начале XIX века Штейбельт был настоящей звездой европейских салонов. Публика сходила с ума от его «фортепианных бурь» — оглушительных тремоло и громоподобных аккордов, которые он обрушивал на слушателей в Париже и Лондоне. Его дуэль с самим Бетховеном в Вене стала легендой, которую пересказывали в каждом музыкальном кругу.
Но бури постепенно стихли, и их эпицентром стала не Европа, а российская столица. В 1810-х Штейбельт прочно осел в Санкт-Петербурге, возглавив французскую оперу Императорских театров. В России он нашёл и славу, и признание: здесь с успехом шла его опера «Золушка», ставились балеты, а в аристократических гостиных звучали его модные фортепианные пьесы, в том числе и на злободневные темы, например, посвящённые пожару Москвы 1812 года.
Он не был новатором, меняющим язык музыки. Штейбельт был блестящим мастером сцены, который превратил виртуозность в захватывающий спектакль. И когда 2 октября 1823 года Петербург прощался с ним, столица провожала не просто композитора, а артиста имперского масштаба — человека, который принёс на берега Невы ослепительный блеск европейского романтизма.
Рождение голоса Йоркского собора: Фрэнсис Джексон
2 октября 1917 года в английском графстве Йоркшир родился человек, которому было суждено стать живым голосом Йоркского собора на долгие десятилетия. Звали его Фрэнсис Джексон.
Его связь с величественным минстером началась рано — в двенадцать лет он стал хористом. Именно здесь, под сенью готических сводов, мальчик по-настоящему понял, что музыка рождается не только из нот, но и из самого дыхания древнего пространства. Его наставником стал сам сэр Эдвард Бёрстоу, заложивший основы его мастерства.
Карьеру молодого музыканта прервала Вторая мировая война, но в 1946 году Джексон триумфально вернулся в стены родного собора — уже в качестве музыкального руководителя. На этом посту он прослужил тридцать шесть лет, совмещая руководство хором с сочинением собственной музыки. Его органные пьесы и гимны, особенно узнаваемая «Diversion for Mixtures», прочно вошли в сокровищницу британской церковной музыки.
Даже в глубокой старости он приходил в собор, как в свой дом, чтобы слушать звучание органа, за которым была прожита вся его творческая жизнь. Прожив 104 года, Фрэнсис Джексон оставил о себе удивительную память. Сегодня его имя отзывается в резонансе каменных сводов Йоркского минстера так же естественно и неразрывно, как вечное эхо хора.
Берлин прощается с романтиком: последний день Макса Бруха
2 октября 1920 года в берлинском Фриденау стих голос Макса Бруха — одного из самых стойких романтиков. Ему было восемьдесят два. Для миллионов он навсегда останется автором Скрипичного концерта соль минор и «Кол нидрей» — музыки, которая звучит вне мод и календарей. Но его осень была не только прощальной, она была рабочей. Пережив войну и смерть жены летом 1919-го, Брух вновь сел за письменный стол и достал из ящика старые наброски.
Из неудавшегося квинтета он выковал редкую вещь — Струнный октет си-бемоль мажор, где вместо второй виолончели звучит контрабас. Почти маленький оркестр, собранный из восьми голосов, как итог долгой жизни. Октет опубликовали уже после его кончины, и сегодня его слышат как завещание.
История дня: Гия Канчели — тихий свет, который не гаснет
2 октября 2019 года в Тбилиси ушёл из жизни Гия Канчели, один из самых узнаваемых композиторов конца XX века. Ему было 84. Его музыку часто описывают как свет в тишине: долгие паузы, едва слышные линии, а затем — внезапные всплески, от которых мурашки по коже. Эти контрасты стали его языком и его подписью.
В течение двадцати лет Канчели возглавлял музыкальную часть тбилисского Театра имени Руставели. Театр дал ему чувство сцены и времени: умение ждать и позволять звуку дозреть. В 1990-е он уехал из Грузии. Сначала в Берлин, затем в Антверпен, где работал композитором-резидентом. Менялись города и страны, но его почерк оставался прежним: сосредоточенным, человечным, без суеты.
Если выбирать одно сочинение, в котором биография Канчели собирается в точку, это «Styx» 1999 года для альта, хора и оркестра — прощальная музыка друзьям Альфреду Шнитке и Авету Тертеряну. Хор произносит их имена, словно ведёт через реку памяти. В этом произведении слышно всё, за что его любят: прозрачный свет, редкие, но неизбежные вспышки бури и ощущение, что перед нами разговор о важном.
Многие открывали Канчели по записям ECM: там его музыка звучит строго, просто и по-домашнему близко к авторскому замыслу. В день его памяти лучше всего включить «Styx» или одну из симфоний, дождаться первой паузы и дать ей сказать больше любых слов.
Какая из этих историй показалась вам самой увлекательной? Поделитесь своими музыкальными открытиями в комментариях!
#КлассическаяМузыка #ИсторияМузыки #Искусство #Культура #2Октября #Бетховен #Саломан #Штейбельт #ФрэнсисДжексон #МаксБрух #ГияКанчели
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые истории.