Знаете, бывают такие телефонные звонки, после которых долго сидишь в тишине. На днях у меня был именно такой. Набрал мой старый друг из Тольятти, мужик, который своими руками собирает Lada Vesta на главном конвейере. Обычно наши разговоры — это смесь мата, шуток и заводских баек. Но в этот раз я услышал в трубке другого человека. Голос был уставший, злой, без единой нотки надежды.
«Можешь меня поздравить, — сказал он без предисловий. — Я увольняюсь. Этот месяц дорабатываю и ухожу. Куда? Да хоть куда. Хоть в такси, хоть в доставку. Куда угодно, лишь бы не здесь. Потому что то, что сейчас происходит на заводе, — это не работа. Это выживание. И я больше в этом участвовать не хочу».
И это не просто эмоции уставшего человека. Это холодное, взвешенное решение специалиста, который видит всю ситуацию изнутри. Официальные новости о переходе завода на четырехдневку подаются под соусом «заботы о коллективе». Но правда, которую мне рассказал друг, гораздо страшнее. Это не забота. Это агония. И сегодня я поделюсь с вами его рассказом без прикрас.
«Нас не спасают, нас топят»: почему на самом деле остановили конвейер
«Ты же читаешь новости, — говорит он. — Нам сейчас красиво рассказывают, что четырехдневка — это чтобы избежать массовых увольнонений. Мол, руководство о нас заботится. Звучит знакомо, правда? То же самое было в 22-м году. Но тогда, и в этом вся разница, враг был снаружи. Завод встал, потому что оборвались поставки, не было запчастей. Из-за санкций. Это было понятно и от нас не зависело.
А то, что происходит сейчас, — это мы сами себя съедаем изнутри. Это наш внутренний, рукотворный коллапс. Конвейер останавливают не потому, что нет деталей. Его останавливают потому, что собранные машины тупо некому продавать! Ты представляешь масштаб? У нас на заводских стоянках, у дилеров по всей стране скопилось под 100 тысяч машин! Сто тысяч “Лад”, которые просто стоят под снегом и дождем, потому что люди не готовы отдавать за них те деньги, которые просит наше руководство.
Они загнали себя в угол. Цены задрали до небес, конкурировать с “китайцами” не могут, а свой народ уже не считает “Ладу” доступной. И вот итог: конвейер продолжает штамповать машины, а склады уже трещат по швам. И эта четырехдневка — это не забота о нас. Это отчаянная попытка заткнуть фонтан, который бьет мимо кассы».
И слушая его, я понимал — он ведь чертовски прав. Вся эта ситуация — не случайность, а закономерный итог просчетов руководства. Вместо того чтобы реально вкладываться в качество и делать машины доступнее для людей, они выбрали самый легкий путь: выбивать у государства поблажки для себя и душить пошлинами всех, кто может составить им конкуренцию. Они создали себе искусственные тепличные условия, но забыли, что кошелек у людей не резиновый. И теперь этот пузырь лопнул.
«Минус 20% от нищеты»: как на самом деле живут рабочие
«Нам говорят, что средняя зарплата на заводе чуть ли не 100 тысяч. Я когда это слышу, смеяться хочется. Это, наверное, если сложить зарплату простого работяги и какого-нибудь вице-президента и поделить пополам. Реальность другая. Слесарь на конвейере, если без переработок, получает 35-40 тысяч. Это в лучшем случае. А теперь отними от этого 20%. Что останется? Тридцать тысяч? Как на это прожить с семьей, с ипотекой?
Раньше мы пахали по субботам, чтобы закрыть ипотеку или собрать ребенка в школу. Да, это был адский труд, ты приходил домой и просто падал без сил. Но это были живые деньги, которые помогали закрывать дыры в семейном бюджете. А сейчас что? Пятница — выходной. Звучит красиво? Только за этот «выходной» у нас забирают 30-40% реального заработка. Нас не на отдых отправляют, нас ставят на грань выживания.
И люди побежали. Не просто пошли, а побежали. Кто первым уходит? Самые толковые. Опытные сварщики, электрики, наладчики. Мужики, у которых руки из плеч растут. Они не будут сидеть за 30 тысяч и ждать, пока начальство “наиграется в стратегов”. Они уйдут в частный автосервис, на стройку, куда угодно, и будут зарабатывать в два-три раза больше.
Знаешь, что самое показательное? С завода начали увольняться даже узбеки. Их в прошлом году специально завозили пачками, потому что местные уже не шли на такую зарплату. Их селили в хостелы, они вкалывали в самых тяжелых цехах. А теперь даже они говорят: “Зачем мне гнуть спину за 35 тысяч, если я в “Яндекс.Еде” в Самаре заработаю 60?”. Когда с твоего завода бегут даже самые неприхотливые работники — это уже не диагноз, это приговор. Это значит, что ты пробил дно».
И вот тут действительно хочется задать вопрос нашему руководству. Как так получается, что в Европе рабочий на заводе Volkswagen или Renault получает по 5-6 тысяч евро, и при этом их машины там, на внутреннем рынке, стоят сопоставимых денег с нашей «Ладой»? А у нас рабочий получает 300-400 долларов, завод купается в госсубсидиях, но на выходе мы имеем продукт, который не может конкурировать ни по цене, ни по качеству? Это какой-то экономический парадокс. Или, как говорил классик, все как всегда?
Гвоздь в крышку гроба: почему новые «Лады» будут хуже старых
«И вот теперь самое главное, — говорит друг, понижая голос. — Ты просто подумай, кто останется на конвейере? Останутся те, кому совсем некуда бежать. Пацаны без опыта, которые еще ничего не умеют. Мужики в возрасте, которые боятся что-то менять. И просто уставшие, озлобленные люди, которым урезали зарплату и которые теперь ненавидят эту работу.
Ты думаешь, такой человек будет собирать качественную машину? Ему будет плевать на эти зазоры. Ему будет плевать, что он не докрутил какой-то болт в подвеске. Он будет просто отбывать свою смену, думая только о том, как прокормить семью на оставшиеся копейки. Человек, который думает, как ему заплатить за ипотеку, не будет думать о качестве твоего будущего автомобиля.
И это уже началось. Я на своей линии сборки “Весты” это вижу каждый день. То придет партия кривых бамперов, и их ставят, потому что других нет. То забудут проложить шумоизоляцию в двери. То забудут подключить какой-нибудь разъем. Потом это вылезет у владельца через тысячу километров, но машина-то уже продана.
Мы возвращаемся в худшие времена, когда покупка “Жигулей” была лотереей. И это убьет репутацию окончательно. Люди, которые купят эти “кризисные” машины, проклянут все на свете и больше никогда не посмотрят в сторону АвтоВАЗа. Это замкнутый круг: падение продаж — сокращение зарплат — уход специалистов — падение качества — еще большее падение продаж.
Поэтому я и ухожу. Я не хочу быть частью этого. Я не хочу собирать машины, за которые мне потом будет стыдно перед людьми. Пусть этим занимается наше “эффективное” руководство. А я свой выбор сделал. Работать последний месяц и бежать».
А что думаете вы? Сможет ли АвтоВАЗ выбраться из этой ямы? И готовы ли вы будете покупать «Ладу», зная, в каких условиях ее собирали? Поделитесь своим мнением в комментариях, будет очень интересно почитать.