Я открыла дверь и сразу поняла, что что-то не так. Никита стоял на пороге с красными глазами, сжимая в руке пакет из кафе. Ему было всего девять лет, но в этот момент лицо его выглядело на все пятнадцать — серьёзное, напряжённое, совсем не детское.
— Что случилось? — я провела его в квартиру, взяла пакет. — Папа тебя обидел?
Никита молчал. Стянул кроссовки, прошёл в комнату и сел на диван. Я присела рядом, положила руку ему на плечо. После развода мы договорились с Дмитрием, что он будет забирать сына по субботам. Встречи проходили нормально — Никита возвращался довольный, рассказывал, где они были, что ели. Но сегодня что-то пошло не так.
— Никитка, скажи мне, пожалуйста. Я волнуюсь.
Он поднял на меня глаза, и я увидела в них растерянность. Ребёнок явно не знал, как начать разговор. Я погладила его по голове.
— Что бы ни случилось, ты можешь мне рассказать. Я не буду ругаться.
— Мам, а папа просил не говорить, что у него есть другие дети, — выпалил он одним духом и сразу опустил взгляд.
Я замерла. Кажется, сердце пропустило удар. Другие дети? У Дмитрия?
— Какие другие дети? — голос прозвучал спокойнее, чем я себя чувствовала.
Никита заёрзал на диване.
— Мы ходили в парк. А там была тётя Света с мальчиком и девочкой. Папа сказал, что это его знакомая. Но мальчик назвал его папой. И девочка тоже. Они совсем маленькие, лет по пять.
Я попыталась переварить информацию. Дмитрий. Другая женщина. Двое детей по пять лет. Значит, близнецы. Значит, они родились, когда мы ещё были в браке.
— И что дальше было?
— Мальчик спросил, кто я такой. А папа сказал, что я друг его племянника. Велел мне не называть его папой при тёте Свете и детях. — Никита сглотнул. — А потом, когда мы шли домой, он попросил, чтобы я тебе ничего не рассказывал. Сказал, что тётя Света не знает про меня. Что это секрет.
Внутри всё холодело. Я смотрела на сына, на его виноватое лицо, и понимала, что он разрывается между желанием быть честным со мной и не предавать отца.
— Ты правильно сделал, что рассказал, — я обняла его. — Это взрослые дела, не твоя вина. Ты ни в чём не виноват, слышишь?
Никита кивнул, прижался ко мне. Мы просидели так несколько минут. Я гладила его по спине и думала. Значит, вот почему Дмитрий так легко согласился на развод. Вот почему не спорил насчёт алиментов и встреч с сыном. У него была другая семья. Которую он скрывал от меня. И от них, очевидно, скрывал нас.
Когда Никита успокоился, я отпустила его играть в компьютер. Сама прошла на кухню, налила воды. Руки дрожали. Я пыталась выстроить хронологию в голове. Мы развелись полтора года назад. Детям, по словам Никиты, лет по пять. Значит, Дмитрий начал эту связь ещё когда Никите было три года. Может, даже раньше.
Я достала телефон, нашла номер Дмитрия. Пальцы застыли над экраном. Что я скажу? Что я вообще должна сделать в такой ситуации?
Позвонила. Гудки тянулись бесконечно. Наконец он взял трубку.
— Алло?
— Привет. Это я. Нам нужно поговорить.
Пауза. Дмитрий, видимо, почувствовал неладное по моему тону.
— О чём?
— О твоей второй семье. О детях, которых ты скрываешь. О том, что нашего сына ты представил как друга племянника.
Молчание. Долгое, тяжёлое молчание. Потом глухой выдох.
— Никита рассказал.
— Конечно рассказал. Он ребёнок, ему девять лет. Ты серьёзно думал, что он будет хранить твои грязные секреты?
— Мария, давай не устраивать скандал. Мы можем встретиться и спокойно поговорить.
— Я не устраиваю скандал, — голос мой оставался ровным. — Я просто хочу понять. У тебя действительно есть ещё дети? Близнецы?
— Да. Есть. Мальчик и девочка. Им пять лет.
Услышать это подтверждение было всё равно больно, хотя я уже знала ответ.
— Когда они родились, мы ещё были женаты.
— Да.
— Значит, ты изменял мне. Завёл себе вторую семью. И когда я узнала о какой-то измене и попросила развод, ты согласился, потому что тебе было удобно. Правильно?
— Не совсем так, — Дмитрий говорил медленно, подбирая слова. — Всё сложнее. Мы со Светой познакомились на работе. Это случилось само собой. Я не планировал...
— Не планировал, но случилось, — перебила я. — А потом у вас родились дети, и ты решил играть в две семьи одновременно. Пока я не узнала про измену и не подала на развод.
— Послушай, я понимаю, ты злишься. Но давай не будем ворошить прошлое. Это всё уже позади.
— Позади? — я рассмеялась. — Дима, ты втянул в это нашего сына. Заставил его врать, скрывать, притворяться чужим. Ты хоть понимаешь, что творишь?
— Я не хотел, чтобы так получилось, — голос его стал глухим. — Просто мы случайно встретились в парке. Света не знает про Никиту. Она думает, что у меня не было детей до неё.
— Ты спятил? Как она может не знать? Ты платишь алименты, забираешь сына каждую субботу...
— Она думает, что я помогаю племяннику. Что забираю его, чтобы развлечь, пока сестра работает.
Я опустилась на стул. Это было за гранью разумного. Дмитрий жил двойной жизнью, врал обеим женщинам, использовал собственного ребёнка как прикрытие для своей лжи.
— И как долго ты собираешься так продолжать?
— Не знаю. Честно не знаю. Света хорошая женщина, я не хочу её ранить. А Никита... он же мальчик, справится.
— Мальчик, который только что пришёл домой в слезах, потому что отец заставил его отказаться от своего имени и притвориться чужим? — голос мой сорвался на крик. — Он справится? Ты издеваешься?
— Мария, не надо драматизировать...
— Я не драматизирую. Я констатирую факты. И вот тебе ещё один факт: ты больше не увидишь Никиту. Я не позволю тебе дальше использовать его в своих играх.
— Что? Ты не можешь мне запретить видеться с сыном. У меня есть права.
— Права? — я встала, прошлась по кухне. — А у Никиты есть право на нормального отца? Который не заставляет его врать и скрываться?
— Суд на моей стороне. Я плачу алименты, исправно забираю ребёнка. У тебя нет оснований лишать меня встреч.
— Зато у Светы будут основания подать на развод, когда узнает, что у тебя есть старший сын, — спокойно сказала я. — Интересно, как она отреагирует?
Молчание. Долгое, напряжённое молчание.
— Ты не посмеешь, — наконец сказал Дмитрий.
— Почему нет? Ты считаешь, что она не имеет права знать правду?
— Мария, не делай глупостей. Это разрушит мою семью.
— Твою семью? — я усмехнулась. — А про нас с Никитой ты подумал, когда заводил вторую семью? Или мы уже не считаемся?
Дмитрий дышал в трубку. Я слышала, как он пытается взять себя в руки.
— Что ты хочешь? — спросил он наконец.
— Чтобы ты больше не появлялся в жизни Никиты. По крайней мере, пока не разберёшься со своей ложью. Либо признайся Свете, что у тебя есть старший сын, и тогда продолжай встречаться с Никитой открыто. Либо исчезни из нашей жизни совсем.
— Это шантаж.
— Называй как хочешь. Это условия. У тебя неделя на размышления.
Я положила трубку. Сердце колотилось, руки тряслись от адреналина. Но внутри было странное спокойствие. Я сделала правильный выбор. Защитила своего сына.
Вечером мы с Никитой долго разговаривали. Я объяснила ему, что папа поступил неправильно. Что нельзя заставлять детей врать и скрывать правду. Что он, Никита, имеет полное право быть сыном своего отца открыто. Не другом племянника, не секретом, а сыном.
Никита слушал внимательно, кивал. Потом спросил:
— А я больше не увижу папу?
— Не знаю, солнышко. Зависит от папы. Если он сделает правильный выбор, то увидишь. Если нет... то, может быть, так будет лучше.
— А что за правильный выбор?
— Чтобы он рассказал тёте Свете про тебя. Чтобы не скрывал, что у него есть старший сын. Тогда вы сможете нормально общаться.
Никита задумался.
— А если он не расскажет?
— Тогда я расскажу сама. Потому что она тоже имеет право знать, с кем живёт.
Прошла неделя. Дмитрий не звонил. Я решила не ждать дольше. Нашла в соцсетях Светлану — оказалось, мы даже были у неё в друзьях через общих знакомых. Красивая женщина лет тридцати пяти, на фотографиях с близнецами и с Дмитрием. Счастливая семья. Которая построена на лжи.
Я написала ей длинное сообщение. Представилась, рассказала всё как есть. Что я бывшая жена Дмитрия. Что у нас есть сын Никита, которому девять лет. Что Дмитрий платит алименты и видится с ним по субботам. Что на прошлой неделе они случайно встретились в парке, и Дмитрий представил собственного сына как друга племянника.
Приложила фотографии Никиты, свидетельство о рождении, где Дмитрий указан отцом. Выписку из банка с алиментами. Всё, что могло подтвердить мои слова.
Отправила и выдохнула. Теперь оставалось только ждать.
Ответ пришёл на следующий день. Короткий, сдержанный: «Спасибо, что сообщили. Я разберусь».
Дмитрий позвонил вечером. Орал в трубку так, что я отодвинула телефон от уха.
— Ты с ума сошла! Зачем ты ей написала? У меня теперь дома скандал, Света собирает вещи, дети плачут!
— Я предупреждала, — спокойно ответила я. — Давала тебе неделю. Ты решил промолчать. Значит, я сделала это сама.
— Ты разрушила мою семью!
— Нет, Дима. Ты разрушил её сам. Когда решил завести вторую семью, не разобравшись с первой. Когда врал всем вокруг. Когда использовал нашего сына как прикрытие.
Он ещё что-то кричал, но я уже не слушала. Просто отключила звук и положила телефон на стол.
Прошло несколько недель. Дмитрий больше не звонил. Никита поначалу спрашивал про отца, потом перестал. Я записала его в секцию плавания, мы стали больше гулять, ездить в парки и музеи. Жизнь налаживалась.
А потом однажды в дверь позвонили. Я открыла и увидела на пороге женщину с двумя детьми. Светлану.
— Здравствуйте, — сказала она. — Можно войти?
Я пропустила их. Близнецы держались за руки, испуганно озирались. Светлана выглядела уставшей, но решительной.
— Я ушла от Дмитрия, — сказала она, когда мы сели на кухне. Дети остались в комнате смотреть мультики вместе с Никитой. — Спасибо, что рассказали правду. Я имела право знать.
Мы долго разговаривали. Оказалось, что Дмитрий врал не только мне и ей. Он врал всем вокруг — родителям, друзьям, коллегам. Жил в постоянной лжи, пытаясь удержать сразу две жизни. И в итоге потерял обе.
Света рассказала, что подала на развод. Что будет требовать алименты на близнецов. Что больше не хочет иметь дела с человеком, который способен отречься от собственного ребёнка.
— А Никита? — спросила она. — Как он?
— Справляется, — я кивнула. — Скучает по отцу, но понимает, что так лучше. По крайней мере, теперь ему не нужно врать.
Света посмотрела в сторону комнаты, откуда доносился детский смех.
— Они братья и сестра, — тихо сказала она. — Никита и мои дети. Может, нам стоит иногда встречаться? Чтобы они знали друг друга.
Я задумалась. Это было неожиданное предложение. Но почему бы и нет? Дети ни в чём не виноваты. Они имеют право знать, что у них есть брат и сестра.
— Хорошо, — кивнула я. — Давайте попробуем.
Сейчас прошло полгода с того разговора. Мы со Светой стали чем-то вроде друзей. Наши дети видятся раз в месяц, ходят вместе в парк или кино. Никита любит близнецов, играет с ними, учит их кататься на велосипеде.
Дмитрий выплачивает алименты обеим семьям. С детьми не видится — мы обе решили, что так будет лучше. По крайней мере, пока он не научится быть честным. Пока не поймёт, что дети — это не игрушки, которые можно прятать и доставать по настроению.
А Никита растёт. Умнеет. И теперь знает главное — что правда всегда лучше лжи. Что семья строится на честности, а не на секретах. И что у него есть мама, которая всегда будет на его стороне. Всегда защитит. Всегда скажет правду, какой бы горькой она ни была.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: