Часть 1.
Дождь барабанил по окнам старого дома на окраине города. Семнадцатилетняя Катя сидела на кухне, механически помешивая суп, когда услышала знакомый звук — скрип калитки. Сердце екнуло. Через стекло она увидела силуэт женщины с чемоданом.
— Мама? — прошептала четырнадцатилетняя Лиза, выглянув из своей комнаты. — Катя,это она?
Катя резко встала, опрокинув стул. Десять лет. Десять лет они жили без неё. Десять лет папа работал на двух работах, чтобы поставить их на ноги. А теперь она просто вернулась?
Звонок в дверь прозвучал как приговор.
— Не открывай, — тихо сказала Лиза, подойдя к сестре. — Просто не открывай.
Но дверь открылась сама — у неё остался ключ. Анна Сергеевна Миронова переступила порог дома, который покинула, когда Кате было семь, а Лизе — четыре.
— Девочки мои... — её голос дрожал. — Как же вы выросли...
Катя смотрела на женщину,которая стояла перед ней. Та же русая стрижка, те же серые глаза, но лицо изборождено морщинами, а руки дрожат. Элегантное пальто, дорогие туфли — явно она не нуждалась ни в чем ,все эти годы.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила Катя.
— Я... я хочу поговорить с вами. Объяснить...
— Объяснить?! — голос Кати сорвался на крик. — Десять лет молчания, и теперь ты хочешь нам что-то объяснить?!
Лиза вцепилась в руку сестры.
— Я знаю, что не имею права просить прощения, — Анна сделала шаг вперед. — Но мне нужно, чтобы вы поняли...
— Понять? — Катя засмеялась горько. — А что понимать? Что ты выбрала себя вместо нас? Что папе приходилось работать дворником и грузчиком одновременно, чтобы мы не остались голодными? Что я в семь лет учила Лизку читать, потому что тебя не было рядом?
— Катенька...
— Не называй меня так! — взорвалась девушка. — У тебя нет права!
В этот момент в дом вошёл Сергей Иванович — их отец. В свои сорок пять он выглядел на все шестьдесят: седые волосы, уставшие глаза, натруженные руки.
Увидев бывшую жену, он замер в дверях.
— Аня? — тихо произнёс он.
— Серёжа... — она повернулась к нему, и в глазах блеснули слёзы. — Я вернулась.
— Зачем? — его голос был ровным, но Катя видела, как напряглись мускулы на его лице.
— У меня рак, — прямо сказала Анна. — Четвёртая стадия. Врачи дают полгода, может, меньше.
Повисла тяжёлая тишина. Лиза всхлипнула. Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— И что? — жёстко спросила она. — Теперь мы должны тебя жалеть?
— Катя! — одёрнул её отец.
— Нет, пап! Она ушла, когда мы были здоровы и нуждались в ней. А теперь пришла, когда сама нуждается в нас!
Анна опустилась на стул, словно ноги не выдержали.
— Я не прошу жалости, — тихо сказала она. — Я просто... хочу попросить прощения. Перед смертью.
— Прощения? — Катя подошла ближе, в глазах плескался гнев. — А ты знаешь, как Лизка плакала по ночам первые два года? Как спрашивала, когда мамочка придёт? А я не знала, что ответить!
— Катя, хватит, — попросил отец.
— Нет! Пусть знает! — девушка не унималась. — Пусть знает, что я научилась готовить в восемь лет, потому что ты оставила нас с папой, который приползал с работы без сил! Что мне пришлось вырасти за одну ночь!
Лиза разрыдалась и убежала в комнату. Сергей тяжело вздохнул.
— Девочки, идите к себе. Мне нужно поговорить с вашей мамой.
— Она нам не мама! — крикнула Катя и тоже ушла.
Остались двое. Бывший муж и бывшая жена, между которыми лежали годы молчания и боли.
— Она права, — тихо сказала Анна. — Я не имею права приходить сюда.
— Но ты пришла, — Сергей сел напротив. — Значит, для тебя это важно.
— Я думала о них каждый день, — призналась она. — Каждый день этих десяти лет.
— Но не позвонила ни разу.
— Я боялась. Боялась, что не смогу объяснить. Что вы меня не поймёте.
—А сейчас не боишься ? Тогда попробуй , что бы мы поняли.
Анна подняла на него глаза — те же серые, что у Кати.
— Мне было двадцать пять, когда родилась Катя. Я думала, что готова быть мамой. А когда появилась Лиза... я поняла, что задыхаюсь. Что я не могу быть той матерью, которой вы заслуживаете.
— Поэтому ты сбежала с Максимом Петровичем?
Анна вздрогнула. Она не знала, что он в курсе.
— Это было не про него, Серёж. Это было про меня. Я была эгоисткой. Я выбрала свою свободу вместо семьи.
— И как? Стоило?
Долгая пауза. За окном продолжал лить дождь.
— Нет, — прошептала она. — Ни одного дня. Максим оставил меня через год. А я... я была слишком горда, чтобы вернуться. Потом прошло слишком много времени.
Сергей смотрел на неё, и в его глазах читалась не злость, а усталость.
— Знаешь, что самое сложное было? — спросил он. — Не объяснять девочкам, почему ты ушла. Самое сложное было не ненавидеть тебя. Потому что ненависть разрушила бы и меня, а значит, и их.
— Прости меня, — её голос был едва слышен.
— Я простил тебя ещё тогда. Для себя. Но девочки... это их выбор, Аня.
В комнате Кати было тихо. Лиза лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Катя сидела рядом, гладя сестру по волосам.
— Кать, — всхлипнула Лиза. — А что, если она правда умирает?
— Не знаю, — честно ответила старшая сестра. — Я не знаю, что чувствовать.
— Я её почти не помню, — призналась Лиза. — Только запах духов и то, как она пела мне перед сном.
Катя закрыла глаза. Она помнила больше. Помнила, как мама читала ей сказки. Как учила заплетать косички. Как однажды испекли вместе торт, и кухня была вся в муке.
— Ты думаешь, она искренне раскается? — спросила Лиза.
— Не знаю, Лизонька. Не знаю.
За стеной слышались приглушённые голоса родителей. Анна рассказывала про эти десять лет. Про успешную карьеру в другом городе. Про пустые квартиры и одинокие вечера. Про болезнь, которая стала приговором не только телу, но и душе.
— Я хочу помочь, — сказала она. — Финансово. У меня есть сбережения...
— Нам не нужны твои деньги, — отрезал Сергей. — Мы справлялись без тебя, справимся и дальше.
— Я знаю. Но позволь хотя бы...
— Позволить тебе откупиться? Нет, Анна. Так не работает.
Она кивнула, понимая.
— Тогда что? Что я могу сделать?
— Ничего. Абсолютно ничего не можешь сделать, чтобы исправить прошлое, — его голос был жёстким. Но можешь попытаться заслужить прощение дочерей. Если они захотят его дать.
Анна встала.
— Я сниму квартиру рядом, — сказала она. — Не буду навязываться. Но буду рядом. Если вдруг... если вдруг они захотят поговорить.
— Это твоё решение.
Она направилась к двери, но остановилась.
— Серёж? Ты... ты хорошо их воспитал. Катя сильная, как ты. А Лиза... она добрая, несмотря ни на что.
— Они хорошие девочки, — согласился он. — Но не благодаря тебе.
Это было жестоко, но правдиво.
Анна вышла в дождливую ночь, оставив за собой дом, полный вопросов без ответов. А в детских комнатах две девочки пытались понять, могут ли они простить мать, которая выбрала уйти, когда они больше всего в ней нуждались.
Впереди были месяцы сложных разговоров, слёз, попыток понимания и, возможно, прощения. Но это уже совсем другая история.
*Продолжение следует...*