Анжела ворвалась в мою комнату как ураган.
— Хватит валяться! — заревела сестра, сдергивая с меня одеяло. — Иди хоть посуду помой!
Я открыла глаза. Голова раскалывалась после вчерашней химиотерапии.
— Анжел, мне плохо...
— Всем плохо! А работать надо!
Сестра схватила меня за руку, больно сжала:
— Думаешь, мы будем тебя вечно содержать?
— Я же больная...
— Больная! — передразнила Анжела. — Выдумала себе болячки и лежишь!
В дверях появился её муж Олег:
— Что тут за крики?
— Да эта симулянтка опять изображает умирающую! — пожаловалась жена.
— Лиза, хватит прикидываться, — сказал зять. — Давай вставай, помогай по дому.
— У меня рак...
— Какой рак? — фыркнула Анжела. — Справки липовые за деньги купила!
— Можете у врача узнать...
— Не будем мы никого спрашивать! — рявкнул Олег. — Работать надо, а не лежать!
Я попыталась встать. Закружилась голова, пошатнулась.
— Ой, смотрите, упадет сейчас! — ехидно сказала сестра. — Актриса!
Олег подхватил меня под руку:
— Иди готовь завтрак. Мне на работу надо.
В кухне Анжела продолжила наезжать:
— Надоела мне твоя комедия! Три месяца кормим, одеваем!
— Анжел, я благодарна...
— Не надо благодарности! Надо работу искать!
— Кто больную возьмет?
— Не больная ты! Здоровая как лошадь!
Анжела замахнулась и ударила меня по затылку:
— Хватит врать! Надоело!
Олег кивнул:
— Правильно делаешь. Распустилась совсем.
Я молча стала резать хлеб. Руки дрожали.
— Смотри как трясется! — захохотала сестра. — Прямо больная при смерти!
— Может, водки дать? — предложил зять. — От трясучки поможет!
Они ржали. А я помнила, как полгода назад Анжела рыдала в телефонную трубку:
"Лизочка, приезжай! Олег выгоняет, денег нет, клинику закрывают!"
Тогда я всё бросила и приехала. С деньгами, которых хватило бы на лучшее лечение в Европе.
Но сестру спасти показалось важнее.
— Яичницу пережарила! — заорала Анжела, швырнув тарелку на пол. — Даже готовить не умеешь!
Осколки больно впились в ноги.
— Убери за собой! — скомандовал Олег.
Я присела собирать черепки. Порезала палец, пошла кровь.
— Ой, кровь! — притворно испугалась сестра. — Сейчас в обморок упадет!
— Перестань выделываться! — рявкнул зять.
Позвонил телефон. Анжела схватила трубку:
— Алло! Клиника? Да, это Морозова!
Я замерла с окровавленной тряпкой в руках.
— Что значит "продается"? — завопила сестра. — Кому продается?
Лицо Анжелы стало белым:
— Не может быть! Проверьте еще раз!
Олег подошел ближе:
— Что случилось?
— Клинику кто-то покупает! — прошептала жена. — За тридцать миллионов!
— Кто покупает?
— Не говорят... Анонимный покупатель...
Анжела судорожно набрала другой номер:
— Николай Петрович! Это Анжела! Что за херня с продажей?
Я тихо мыла посуду. Слушала, как сестра орала в трубку:
— Как это "новый владелец"? Я же главный врач!
Пауза.
— ЧТО?! — заревела Анжела. — Как это "уволена"?
Еще пауза.
— С какого хрена уволена? Кто меня увольняет?
Олег вырвал трубку:
— Николай Петрович, это Олег! Объясните толком!
Его лицо тоже побледнело:
— То есть клинику уже продали? А нас предупредить не могли?
— Предупредить о чем? — подскочила Анжела.
— Нас выкинули! — прохрипел муж. — Всех! Новый хозяин увольняет весь персонал!
— КАК УВОЛЬНЯЕТ? — завизжала сестра.
— Так увольняет! С сегодняшнего дня!
Анжела схватилась за голову:
— Что мы теперь будем делать? У нас кредиты, ипотека!
— Не знаю...
— А выходное пособие?
— Какое пособие? Нас по сокращению штата увольняют!
Сестра заплакала:
— Мы же столько лет там проработали!
— И что? Новому хозяину плевать!
— А кто новый хозяин?
— Не сказали. Засекречено.
Анжела металась по кухне:
— Что делать? У нас же квартира в кредит!
— И машина в кредит!
— И отпуск оплачен!
— Придется отменять...
— А жить на что?
— Работу искать будем!
— Где работу? Я только в своей клинике умею!
— А я только там охранником работал...
Они голосили как на похоронах. А я мыла тарелки и думала.
Думала о том, как полгода назад Анжела умоляла:
"Лизочка, помоги! У нас клинику отбирают за долги!"
"Сколько нужно?"
"Тридцать миллионов..."
"Дам."
"Откуда у тебя такие деньги?"
"Муж оставил наследство."
"А сама-то как?"
"А сама справлюсь как-нибудь."
Тогда я отдала все деньги, которые копила на лечение в Германии. Анжела рыдала от счастья, обещала золотые горы.
А через месяц начала называть дармоедкой.
— Лиза! — окликнула меня сестра.
— Что?
— Ты не знаешь, кто мог купить клинику?
— Нет.
— А то странно... Будто кто-то специально нас подставил...
— Почему подставил?
— Ну как почему? Продает анонимно, увольняет всех... Как будто мстит кому-то!
Олег кивнул:
— Точно! Похоже на месть!
— Но кто может мстить? — недоумевала Анжела. — Мы же никого не обижали!
Я промолчала.
Зазвонил дверной звонок. Олег пошел открывать.
— Елизавета Морозова? — послышался незнакомый голос.
— Это моя золовка, — ответил зять. — А вы кто?
— Нотариус Сергеев. Принес документы для подписи.
Я вытерла руки и пошла в прихожую.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте! — Пожилой мужчина протянул папку. — Документы на покупку готовы. Нужна ваша подпись.
— Какую покупку? — встрепенулась Анжела.
— Клиники "Здоровье", — спокойно ответил нотариус.
— ЧТО?! — взвизгнула сестра.
Олег ошарашенно смотрел на меня:
— Лиза, ты покупаешь клинику?
— Покупаю.
— ЗА ЧТО покупаешь? — заревела Анжела. — У тебя же денег нет!
— Есть.
— Откуда?
— Муж оставил.
— Сколько оставил?
— Достаточно.
Анжела схватила меня за плечи:
— Говори сколько!
— Двести миллионов долларов.
Сестра отпустила меня и попятилась:
— Не может быть...
— Может, — кивнул нотариус. — Мы проверяли платежеспособность покупателя.
— Но она же... — Анжела показала на меня пальцем. — Она же нищая!
— Отнюдь. Очень состоятельная женщина.
— А почему тогда у нас жила? — спросил Олег.
— Спросите у неё сами.
Нотариус разложил документы на столе:
— Елизавета Сергеевна, распишитесь здесь... и здесь...
Я поставила подписи. Анжела смотрела как зомби.
— Всё, — сказал нотариус. — Поздравляю с покупкой! Клиника ваша.
— Спасибо.
— А что с персоналом? — робко спросила сестра.
Нотариус посмотрел на меня:
— Елизавета Сергеевна решит сама.
После его ухода повисла тишина.
— Лиза, — тихо начала Анжела. — Объясни...
— Что объяснить?
— Зачем ты клинику купила?
— Хотела.
— А нас зачем уволила?
— А зачем вы меня били?
Сестра покраснела:
— Мы же не знали...
— Что не знали? Что у меня рак?
— Думали, притворяешься...
— А справки от врача зачем показывала?
— Думали, поддельные...
— А анализы?
— А мы... мы не смотрели...
Олег виновато опустил голову:
— Лиз, прости нас...
— Простить? — Я усмехнулась. — За то, что называли симулянткой?
— Мы ошибались...
— За то, что заставляли работать во время химиотерапии?
— Мы не понимали...
— За то, что швыряли в меня тарелками?
Анжела заплакала:
— Лизочка, мы были неправы...
— Были.
— Очень неправы...
— Очень.
— Прости нас!
— А зачем прощать? Вы же правильно всё делали.
— Как правильно?
— Экономили на содержании тунеядки.
— Лиза, не надо так...
— Надо. Вы сами сказали — кормите меня из жалости.
Анжела рыдала:
— Я была дурой!
— Была. Но это не главное.
— А что главное?
— Главное то, что вы показали свою сущность.
— Какую сущность?
— Злую. Жестокую.
— Мы не злые!
— Злые. Бить умирающего человека может только злой.
Олег попытался возразить:
— Но мы же не знали, что ты умираешь...
— Знали. Я говорила про рак.
— Не верили...
— Потому что не хотели верить. Так удобнее.
Анжела упала на колени:
— Лизочка, верни нас на работу!
— Зачем?
— У нас кредиты... Детей кормить нужно...
— А кто меня кормил?
— Мы кормили...
— Объедками кормили. И то с руганью.
— Больше не будем!
— Не будете. Потому что рядом со мной не будете.
— Почему?
— Потому что я вас увольняю.
— Навсегда?
— Навсегда.
Сестра билась в истерике:
— Лиза, мы же родные!
— Родные не бьют друг друга.
— Мы больше не будем!
— Знаю. Возможности не будет.
— А как же мы жить будем?
— Как жили до меня.
— Но мы привыкли...
— Отвыкайте.
Олег встал:
— Лиз, а может, возьмешь меня обратно? Я же просто работал охранником...
— Ты меня "симулянткой" называл.
— Я ошибался...
— Ошибался. И за ошибки отвечай.
— Но у меня семья...
— У меня тоже была семья. Думала, у меня есть сестра.
— Есть! — заревела Анжела. — Я твоя сестра!
— Сестры не швыряют тарелками в больных.
— Я не знала!
— Врешь. Знала.
— Откуда знала?
— Потому что полгода назад я тебе рассказывала про диагноз.
Анжела затихла:
— Рассказывала?
— Рассказывала. Когда деньги давала на спасение клиники.
— А... а я забыла...
— Не забыла. Игнорировала.
— Почему игнорировала?
— Потому что больная сестра — обуза. А здоровая дармоедка — просто раздражение.
— Лиза, это неправда...
— Правда. И мы оба это знаем.
Я пошла к выходу.
— Куда идешь? — спросила Анжела.
— Домой.
— Это же твой дом!
— Это ваш дом. Мой в центре города.
— У тебя есть дом?
— Есть. Купила вчера.
— А мы как же?
— А как хотите.
— Лиза! — Сестра кинулась ко мне. — Не бросай нас!
— Не бросаю. Отпускаю.
— В чем разница?
— Бросают близких. Отпускают чужих.
— Мы же не чужие!
— Чужие. Стали чужими три месяца назад.
— Когда именно?
— Когда первый раз назвали меня дармоедкой.
Анжела повисла на мне:
— Лизочка, дай еще один шанс!
— Шансов было много. Использовали их для унижений.
— А если мы на колени встанем?
— Поздно на колени вставать.
Олег попытался меня остановить:
— Лиз, а клинику-то зачем купила? Ты же не врач.
— Затем, чтобы вы поняли, кого потеряли.
— Поняли! Мы поняли!
— Поняли только потому, что я богатая оказалась.
— Не только поэтому...
— Только поэтому. Если бы я нищей осталась, били бы дальше.
Анжела всхлипнула:
— А что теперь с клиникой будет?
— Перепрофилирую.
— Во что?
— В хоспис для онкобольных.
— Бесплатный?
— Бесплатный. Чтобы таких как я не швыряли тарелками родственники.
Сестра заголосила:
— Лиза, ну нельзя же так жестоко!
— Можно. Вы сами научили.
— А мы что, совсем без работы останемся?
— Останетесь.
— И без денег?
— И без денег.
— А дети?
— А что дети? Вы же говорили — каждый сам за себя.
— Так это же дети!
— Ваши дети. Вы и кормите.
— На что кормить?
— На зарплату найдите себе.
— А если не найдем?
— Найдете. Мотивация появится.
Анжела кинулась мне в ноги:
— Сестренка, помоги! Мы же умрем без работы!
— Не умрете. Я тоже не умерла.
— У тебя деньги есть!
— А у вас руки есть.
— Лиза, ну что ты как чужая!
— Я и есть чужая. Вы меня таковой сделали.
— Когда?
— Когда решили, что имеете право меня бить.
— Мы больше не будем!
— Знаю. Возможности не будет.
Олег встрепенулся:
— А может, мы тебе как-то поможем? С лечением?
— Не надо. Справлюсь сама.
— Но мы же можем...
— Ничего вы не можете. Умеете только брать.
— Неправда!
— Правда. За три месяца ни разу не спросили, как мое самочувствие.
— Спрашивали...
— Не спрашивали. Только орали, чтобы работала.
— Лиз, мы исправимся!
— Поздно исправляться. Характер не меняется.
— Может измениться!
— Не может. Злые люди остаются злыми.
— А добрые?
— Добрые учатся защищаться.
Я открыла дверь.
— Лиза! — закричала Анжела. — Мы же умрем без тебя!
— Не умрете. Выживете.
— А если не выживем?
— Значит, не стоили жизни.
— Как это?
— Очень просто. Кто умеет только паразитировать, тот не нужен миру.
— Мы не паразиты!
— Паразиты. Три месяца сосали мою кровь.
— Мы тебя кормили!
— На мои же деньги кормили.
— Какие твои деньги?
— Те, что я вам давала каждый месяц.
Анжела опешила:
— Ты нам деньги давала?
— Давала. По пятьдесят тысяч в месяц.
— Откуда?
— Переводила на ваш счет. Думали, зарплата Олега выросла?
Зять покраснел:
— То есть это были твои деньги?
— Мои. Я же видела, что вы еле концы с концами сводите.
— И ты молчала?
— Молчала. Хотела понять, как долго будете меня унижать на мои же деньги.
— А теперь?
— Теперь поняла. Будете вечно.
— Не будем!
— Будете. Потому что считаете меня должной вам.
— За что должной?
— За то, что приютили.
— Но ты сама попросилась!
— Попросилась к сестре. А попала к врагам.
— Мы не враги!
— Враги. Враг тот, кто бьет слабого.
— Лиза, последний раз прошу!
— Последний раз отвечаю — нет.
Полгода спустя встретила Анжелу в магазине. Постарела, осунулась.
— Лиза! — кинулась ко мне. — Как дела?
— Нормально.
— А лечение?
— Тоже нормально.
— В Германии лечишься?
— В Германии.
— Дорого?
— Дорого. Но эффективно.
— А мы... — Анжела понурилась. — Мы еле выживаем...
— Жалко.
— Олег грузчиком пошел работать...
— Ясно.
— А я в аптеке...
— Понятно.
— Детей еле кормим...
— Сочувствую.
— Лиза, а может...
— Нет.
— Ты же не знаешь, что я хотела сказать...
— Знаю. Хотела попросить денег.
— Не денег... Помочь как-то...
— Не помогу.
— Почему?
— Потому что вы не изменились.
— Изменились!
— Не изменились. Просто обстоятельства изменились.
— А если бы мы снова заболели...
— Били бы снова. Когда деньги кончились бы.
— Нет!
— Да. Потому что такова ваша сущность.
— Лиза, мы родные все-таки...
— Родная кровь не оправдывает подлость.
— Какую подлость?
— Издеваться над умирающим человеком — это подлость.
— Мы не издевались...
— Издевались. И получили по заслугам.
— А клиника как?
— Хоспис работает. Помогаем таким же, как я.
— А доходы?
— Убыточный. Но я могу себе позволить.
— Лиза...
— Анжела, не трать время. Решение окончательное.
— Но я же сестра!
— Была сестрой. Стала чужим человеком.
— А можем ли мы стать снова сестрами?
— Нет. Доверие не восстанавливается.
Я пошла к кассе. Анжела побежала следом:
— Лиза, подожди!
— До свидания, Анжела.
— Лиза!
Но я уже вышла из магазина.
Прошло два года. Лечение дает результаты. Врачи говорят о стойкой ремиссии.
Хоспис процветает. Помогли уже сотням людей.
Недавно звонил Олег:
— Лиз, Анжела умерла...
— Соболезную.
— Рак поджелудочной... Быстро сгорела...
— Понятно.
— В конце все спрашивала про тебя...
— И что спрашивала?
— Простишь ли...
— А ты что отвечал?
— Говорил, что надо было раньше думать.
— Правильно говорил.
— Лиз, а ты бы простила?
— Не знаю. Не успел узнать.
— Может, на похороны приедешь?
— Не приеду.
— Почему?
— Потому что хоронить мне некого. Сестра умерла три года назад.
— А эта женщина кто была?
— Незнакомка, которая меня била.
— Жестоко...
— Справедливо. Получила то, что заслужила.
— А дети её?
— Что дети? Выросли без матери, как и должно быть.
— Им же тяжело...
— Мне тоже было тяжело. Но никто не жалел.
— Лиз...
— Олег, я тебе скажу одну вещь. Запомни.
— Какую?
— Не бей того, кто тебе помогает. Потому что помощь может кончиться. А память о побоях — остаться.
— Я понял...
— Поздно понимать. Надо было раньше думать.
— А ты счастлива сейчас?
— Счастлива. Потому что рядом со мной нет людей, которые меня ненавидят.
— Мы тебя не ненавидели...
— Ненавидели. За то, что вы считали мою слабость.
— Какую слабость?
— Болезнь. А оказалось, что слабые — это вы.
— Мы не слабые...
— Слабые. Сильные не бьют беззащитных.
— Лиз, может, встретимся как-нибудь?
— Не встретимся. Мне не интересно общаться с людьми, которые показали свою истинную суть.
— Какую суть?
— Жестокую. Корыстную.
— А если я изменился?
— Не изменился. И не изменишься.
— Откуда знаешь?
— Потому что характер не меняется. Меняются только обстоятельства.
Вчера врачи сообщили — ремиссия стабильная. Могу прожить еще лет двадцать.
Хоспис расширяем. Строим новый корпус.
Помогаю людям, которых бросили родственники. Их много — оказывается, я была не одинока в своем горе.
Каждому объясняю одну простую истину: не давай садиться на шею тем, кто тебя не ценит.
Даже если это родная сестра.
Даже если она умирает.
Потому что унижение разрушает душу быстрее, чем рак — тело.
А душа важнее тела.
И достоинство важнее родства.
Анжела этого не поняла. Поэтому и умерла чужим человеком.
А могла бы остаться сестрой до конца.
Но выбрала по-другому.
И получила результат своего выбора.
Справедливо.