В ресторане "Микеланджело" все бурлило от предвкушения — готовились к показу нового сезонного меню, и это заряжало народ энтузиазмом с легким мандражом. Заведение давно стало любимым уголком в городе, куда тянулись не только местные, но и гости из соседних мест за вкусной едой и уютом. Шеф-повар объявила, что дегустация завтра, и попросила всех прийти, даже если у кого-то выходной. — Ребята, честное слово, не пожалеете, — сказала Кристина, пробегая взглядом по поварам, официантам и барменам, чтобы каждый почувствовал, как это важно. — Мне нужно услышать, что думает каждый из вас.
Коллеги зашумели, стали поддакивать. — Не парься, Тина, все будем, — крикнул кто-то, и остальные закивали, поддерживая.
Она улыбнулась искренне. — Спасибо. Но силы приберегите до утра.
Все разошлись по местам, а администратор осталась за столом, не спеша допивая кофе. Милана одна не разделяла общего подъема, но никто не заострял на этом внимания — все были в деле.
В назначенный час на двери вывесили "Закрыто на спецмероприятие", и внутри началась проба. Народ дегустировал каждое блюдо и ставил баллы от одного до пяти. Те, что набирали четыре или пять, оставались, а остальные либо правили, либо снимали. Воздух пропитался аппетитными запахами холодных супов, необычных салатов, горячих основных и легких десертов. Время от времени слышались восторженные возгласы. — Мм, вкуснотища, — бормотал кто-то с удовольствием.
Кристина прямо сияла от счастья. Для нее одобрение команды было главной наградой. Большинство поставили максимум, и лишь один все отметил двойкой. Голосование анонимное, так что автора не вычислить. Хотя Кристина догадывалась.
Когда хозяин "Микеланджело" Дмитрий Соколов впервые представил ее как крутого специалиста, одна из помощниц на кухне фыркнула презрительно и шмыгнула в подсобку. — Что с ней? — удивился шеф, оглядывая притихших.
Те только плечами пожимали, не желая вдаваться. Ведь Милана приходилась родственницей жене Соколова и вела себя как королева. Покрикивала на коллег, спорила с менеджером, пропускала мимо ушей замечания директора. Видно, супруга упросила мужа не давить на нее, так что все спускалось с рук.
После назначения нового шефа Милана влетела в кабинет владельца и заявила о переводе в администраторы. — Почему? Ты же хорошо готовишь. Зачем бросать это ради бумажек? — спросил он, стараясь не сорваться.
— Я должна была стать шефом. Достало быть на подхвате, — заорала Милана так, что эхо пошло даже в зал к гостям.
Дмитрий вспыхнул, руки сжались в кулаки, но он сдержался. — Ладно, завтра начинай. Придется искать повара на замену.
Милана буркнула "спасибо". — Успехов, — добавила она и вышла.
Этот крик, конечно, долетел до Кристины, но она уже натыкалась на зависть и подножки на других местах, так что решила не тратить нервы, а сразу нырнуть в работу.
Когда коллеги разобрались, что Тина — мастер своего дела и нормальный человек, все потянулись к ней. Милану как будто забыли: теперь она занималась гостями и заглядывала на кухню только за закупками.
*Милана всегда хотела быть в центре внимания, но ее колючий характер только отпугивал людей, сея раздоры вместо связей.* Это Милана поставила двойки. Больше некому, — думала Кристина, перебирая бюллетени. — Неужели думала меня этим задеть? Как бы не так. Большинство ведь за, и с душой.
Банкеты, обеды и ужины здесь заказывали часто. Отмечали дни рождения, свадьбы, всякие торжества. Подготовка всегда с комом в горле, зато в конце гости вызывали шефа и от души благодарили. Порой даже аплодировали, и Тина краснела, спеша улизнуть назад. А Милане, похоже, именно этого и не хватало — похвалы и оваций, но ее склочность не давала расти спокойно.
Кристина глянула в календарь на столе. До ближайшего банкета неделя. Пора полностью нырнуть в готовку, зажечь команду на марафон, поднять дух. Если повар у плиты вялый или злой, блюдо не заиграет. В этом она не сомневалась.
Чтобы снять осадок, она набрала бывшего однокурсника. В отличие от нее, Антон Козлов после учебы не пошел по специальности, а открыл свое дело в общепите. Но они все равно перезванивались, делились новостями.
— Тинка, привет, — обрадовался он, узнав ее голос. — Куда пропала? Думал, уже замужем и забыла про нас.
— Нет, Антоша, куда там, — отшутилась она, чувствуя, как легче становится. — В такую-то духоту? У нас банкет на носу, так что не до того.
— Смотри, не засидись в девках, — подколол он. — Придется мое предложение принимать, когда совсем состаришься.
Кристина рассмеялась от души.
Как вовремя позвонила. Неприятный привкус от милановой пакости смыло начисто. — Не придется, Антоша, — усмехнулась она. — Если и соглашусь, то только по любви.
— А что мешает? Знаешь же, как я к тебе отношусь, — сказал он потеплее.
Она снова хохотнула. Этот разговор тянулся годами, с тех пор как Антон предложил руку и сердце еще на первом курсе. Она тогда посмеялась.
— Антоша, ты с ума сошел? Учеба на первом месте, профессия, — ответила она, смягчая отказ. — Давай хотя бы дипломы получим.
Когда дипломы защитили, он повторил, но Кристина снова отказала.
— Антоша, ты классный и нравишься мне, но мы же еще не работали, опыта ноль, — объяснила она мягко. — Рано семью создавать.
— Когда же время? — обиделся он. — То одно, то другое. Не любишь — скажи прямо.
Они поссорились надолго, месяцами не общались. Потом, когда родители помогли Антону запустить ресторан, он позвонил и предложил место. Но Кристина только устроилась в хорошее заведение, так что отказалась. Он чуть не обиделся опять, но сказал мирно:
— Ладно, не хочешь — не надо, но если что, звони в любое время.
Они возобновили звонки, и дружба стала крепче студенческой. Поболтав о всяком, попрощались, пообещав увидеться, хоть и в разных городах. Антон в областном центре, Кристина в родном, в квартире по сиротской программе.
Гала-ужин с чиновниками из мэрии и известными людьми затянулся за полночь. Атмосфера вышла душевной, никто не хотел расходиться. Летние новинки меню превзошли ожидания. Кристину вызывали в зал чуть не после каждого блюда. Хвалили, благодарили, поднимали бокалы за ее здоровье и успех заведения. Домой она вернулась уставшей, но окрыленной, будто звезду завоевала, а утром разбудил упорный стук в дверь. Потряхнув головой, глянула на часы. Полседьмого. Кто в такую рань? Накинула халат, заглянула в глазок. — Тина, это я. Открой! — раздался голос Дмитрия.
Открыв, сразу поняла: беда. Шеф выглядел как привидение. Первая мысль: пожар? Или кража, или что еще вынудило примчаться к ней домой — он никогда так не делал? — Дмитрий Петрович, что стряслось? — спросила она, голос задрожал.
Он плюхнулся в кресло устало, посмотрел мрачно. — Конец нам. Все отравились, до единого.
— Кто? — не поняла Кристина.
— Гости вчерашние. Уже звонят из мэрии, из инфекционной, из полиции.
— Как такое могло быть? — Она мысленно вернулась к ужину, прокручивая моменты. Большинство блюд прошли через ее руки. Посторонних не было. Подсыпать яд незаметно — нереально.
— Они погибли? — вырвалось у нее.
— Нет, все живы, слава богу. Но мучились отравлением, промываниями и всем этим. Думаешь, простят? Ни за что. Репутация на дне.
Дмитрий схватился за голову, застонал. — Как это случилось?
Кристина все еще не могла поверить. Перебирала в уме от закупки продуктов и хранения до готовки и подачи. Ни одного прокола. Значит, подмешали в зале. Но и это сомнительно.
— Я заехал предупредить. Следователь приедет в ресторан, поговорить с тобой, так что собирайся.
Кристина кивнула, пошла варить кофе им двоим. Случилось не укладывалось в голове. Что говорить следователю — понятия не имела.
Хоть никто не умер, историю, которую газеты окрестили "делом Микеланджело", довели до суда. Кристину осудили за покушение на жизни больше десятка человек. Она почти уверена была, что Милана руку приложила. Но доказательств ноль, даже собственной невиновности. Не помогло письмо от команды и связи Дмитрия. Отправили в женскую колонию общего режима, ресторан закрыли на неопределенный срок. За решеткой Кристина без конца копалась в причинах. В тот день из-за толпы гостей подключили официантов извне. Милана всем рулила, но как отравила еду? Тина не понимала.
Время в колонии тянулось мучительно, медленно и тягостно. Привыкшая к нормальной еде, она еле заставляла себя есть баланду, только чтобы дотянуть до свободы. Когда поставили помощницей на кухне, попробовала добавить разнообразия в преснятину, но старшая заорала. — Ты адрес не перепутала? Здесь не ресторан. Готовь по нормам и не высовывайся.
Однажды на прогулке одна из женщин делилась историей первого срока. — Выучилась на фармацевта, устроилась в аптеку. Мечтала всю жизнь — чистота, белый халат. Вышла замуж, стали жить с его матерью в трехкомнатной. Не знаю, чем не угодила. Ни дня покоя. Ходила за мной хвостом, все высматривала. Вечером сыну стучит: жена неряха, лентяйка. А это ложь, я всегда аккуратная. Достала она меня, решила проучить. Намазала ее тарелку сильным средством от насекомых. Ох, как она потом мучилась, три дня из туалета не вылезала. А я возьми и скажи: это за наветы. Ну и она меня засудила. Суд счел покушением на жизнь, муж甩ил.
Женщина трепалась дальше, но Кристина уже не слушала. Вот оно — посуда. Видимо, отравили не еду, а тарелки. А муж Миланы — фармацевт, мог подсказать препарат, чтобы не убить, а хорошенько встряхнуть, — осенило ее.
С тех пор Тина решила твердо: на воле добьюсь пересмотра дела.
Через два года вышла досрочно — за поведение и работу на производстве. В городе искала место. Но с судимостью никто не брал. Куда теперь? — думала она уныло. Был бы Дмитрий, он бы помог. Но после той истории продал ресторан, развелся, уехал. Кто теперь хозяин — неизвестно. Но пошла по старой памяти в бывшее место. По знакомой улице — а вывеска новая. "Рафаэль"! Кристина усмехнулась. Новый владелец не заморачивался. Ладно, посмотрим, что внутри.
Интерьер почти не изменился. Только лица чужие. Молодая администраторша подошла, видя, что женщина мнется, и окинула взглядом. — Вы покушать или по вопросу? — спросила без тепла.
Хм, не слишком дружелюбно, отметила Тина и ответила: — Я раньше здесь шеф-поваром работала. Хочу вернуться. Есть места для опытных?
Девушка вскинула брови, оглядела еще раз и скривила губы. — С таким лучше подождать хозяйку. Она кадрами занимается.
И, не предложив сесть, отошла за стойку. Кристина вышла на воздух. Хозяйка, любопытно, кто купил? — подумала она. Тут увидела: из красной машины вышла женщина в темных очках и направилась внутрь. Интуиция подсказала — это она. Тина вошла следом.
Администратор кивнула на нее. — Эта хочет шеф-поваром устроиться.
Хозяйка повернулась, сдвинула очки. Тина еле сдержалась от возгласа. Милана. — О, кого вижу? Кристиночка, — съехидничала та. — А что, тебя уже перевоспитали в колонии или удрала?
Девушка прыснула за стойкой, а Тина стиснула кулаки. Как хотелось врезать по этой самодовольной роже. Как она стала хозяйкой? Наверняка с мужем провернули. О ее сомнительных делах Тина слышала от коллег. Но сплетни не любила, так что не обращала внимания. Теперь перед ней не просто родственница босса, а возможный работодатель. Кристина взяла себя в руки и ответила спокойно: — Нет, вышла по УДО. Ищу работу. Если вакансий нет, пойду дальше.
— Вакансии есть, — воскликнула та. — Мойщица посуды, уборщица, дворник. Выбирай.
— Хотелось бы по специальности, — тихо сказала Кристина, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
— По специальности? Ты на себя посмотри! Куда тебе шеф-поваром в приличное место! От тебя тюрьмой разит. Иди в столовку для бомжей, их корми, — завопила Милана визгливо.
Кристина развернулась и вышла. Несколько лет назад в этом зале ей хлопали, а теперь выгоняют как паршивую псину.
Не разбирая дороги, она шла быстро, пытаясь унять злость. Денег в обрез. Телефон забрали в колонии, помощи не попросишь. Раздался гудок электровоза. Подняла глаза — вокзальная площадь, торговки с цветами, пирожками, мелочевкой для пути. Кристина почувствовала зверский голод и пошла по рядам. — Горячие пирожки с картошкой, капустой, вишней! — крикнула бабушка, заметив женщину.
Кристина остановилась, порылась в карманах, нашла копейки и вздохнула, глядя на аппетитную выпечку. Бабушка поймала взгляд и поманила: — Иди-ка сюда.
Тина подошла. Старушка быстро вытащила три пирожка, завернула в пакет и сунула ей. — Бери.
Кристина смутилась. — Ой, да что вы, не стоит. Вам же выручка нужна.
Но женщина нахмурилась. — Бери, говорю, я людей насквозь вижу. Сразу поняла — ты порядочная. Просто горе у тебя, как у меня.
Бабушка всхлипнула. — Мужа похоронила, любимого. Одна теперь. Детей нет, квартплата пенсию съедает. Вот подрабатываю. Не стесняйся, ешь. Помянешь моего Ванюшу.
— Ладно, спасибо, — согласилась Кристина и откусила.
Боже, какая вкуснота, тесто просто пух. Бабушка улыбнулась. — Да уж. Рецепт от прабабушек. Таких воздушных пирожков больше нигде не попробуешь. Хочешь, научу и возьму в помощницы. Подзаработаешь. Ноги уже не те, а то бы сама к поездам носила — там прибыльнее.
Кристина задумалась. С возвращения это первое предложение. Она согласилась. Бабушка была бывшей учительницей труда. Звали Вера Николаевна. И умела не только печь, но шить, вязать, вышивать. В ее старенькой квартире у вокзала стены в вышитых картинах — натюрморты, пейзажи, портреты. — Вера Николаевна, да это же сокровище, — ахнула Кристина. — Вышивка сейчас в цене. Могли бы продавать или на заказ брать. Вон портреты какие.
— Эх, милая, — вздохнула бабушка. — Нет той ловкости и зрения для мелкого крестика по всей картине, а кое-как не люблю. Старые не продам — рамки Ванюша делал, память.
Тина помогала месить тесто, печь пирожки, выносить на рынок у вокзала. А однажды Вера Николаевна предложила торговать у поездов. Напекли побольше, сверились с расписанием, вынесли ароматные корзины на платформу.
После первого пассажирского корзина почти опустела. — Вот видишь, — улыбнулась Вера Николаевна довольно. — Здесь наша выпечка всегда нарасхват.
Подкатил экспресс, и бабушка запела певуче. — Пирожки, горячие пирожки!
Пассажиры набежали — стоянка всего три минуты. — Ну, Кристиночка, завтра теста больше замесим, — радовалась Вера Николаевна. — Справимся?
Тина кивнула.
Заработок небольшой, но весь процесс был в радость. Плюс разговоры с этой бодрой женщиной о ее молодости и детстве. Когда в очередной раз стояли на платформе, ждали экспресс, Кристина наконец пришла в себя после колонии, привела в порядок русые волосы, купила китель и колпак — выглядела как заправский повар.
Как она удивилась, услышав знакомый голос сверху. — Тинка, это ты?
Подняла глаза — ее однокурсник спускается из вагона. — Антоша! — чуть не взвизгнула она от радости. — Какими судьбами тебя сюда занесло?
— Ты-то куда исчезла? Искал тебя, такое наслушался. Почему не позвонила? — спросил он, обнимая ее.
Она моргала, не в силах убрать глупую улыбку и слезы.
В общем, он рассказал, что едет в Москву. — У меня рейс в Дубай. Вернусь через месяц — набери. Договорились?
Сунул визитку, запрыгнул в вагон. Поезд тронулся, Антон послал воздушный поцелуй. — Ой, Тинушка, что стоишь? — засуетилась Вера Николаевна. — Пирожки, пирожки!
Кинулась за составом с пакетом, но остановилась. — Приличный мужчина, — отметила она Антона. — Знакомый или родня?
— Однокурсник, — прошептала Кристина, глядя вслед.
Через месяц купила симку, вставила в старый телефон — он чудом заработал — и набрала Антона. Услышав голос, почувствовала, как ноги подкашиваются. Теплая волна по телу. "Что это? — подумала. — Раньше не было". Он заговорил, а Тина словно воспарила, уносясь от земли. — Поняла? — спросил Антон.
— Прости, что? — очнулась она.
— Слышала? Повторю: вещи собирай, завтра заеду. И без споров.
— Как же бабушку брошу? Она меня от голода спасла, — возразила она.
Он помолчал. — Что-нибудь придумаем, — заверил Антон.
Оказалось, купил ресторан в Эмиратах для родителей, летел в Дубай, чтобы их устроить, познакомить с управляющим, ввести в курс. — Теперь вся сеть здесь на мне одном, — сказал он устало при встрече. — В одном срочно нужен шеф.
— Надеюсь, на этот раз не откажешь, — добавил он.
— Конечно, — улыбнулась Тина. — Именно такую работу ищу.
— А за меня замуж? — спросил Антон в лоб.
Кристина зарделась. Она ждала этого — поняла, что любит его. За порядочность, надежность, верность первой любви.
— Да, — ответила она, сердце колотится. — Деваться некуда.
Он посмотрел в глаза внимательно. — Нет, просто влюбилась.
Антон обнял крепко, осыпал поцелуями лицо. Она снова почувствовала, будто парит.
Перед свадьбой в кафе думали, как помочь Вере Николаевне. Уезжать из города, из квартиры она не хотела. Идея взять в коттедж в центре области отпала. — Давай так, — предложила Кристина. — Сдадим мою квартиру, она будет получать аренду по доверенности.
— Ты же хотела продать, — напомнил Антон. — Для какого-то дела.
— Да, — вздохнула она. — Нанять юриста, пересмотреть дело.
— Зачем теперь? — отозвался Антон мягко. — Видать, не надо.
Бывшие коллеги рассказали, что жизнь наказала Милану. — Серьезно? Как? — удивился Антон.
— Родные из Сибири прислали домашние заготовки, включая грибы. Маслята. Но то ли не промыли, то ли не простерилизовали как следует. В одной банке ботулизм.
— Ничего себе, — присвистнул он. — И что, не выжила?
— Спасли, к счастью. Но зрение потеряла — частое осложнение. Теперь Милана — незрячая инвалид.
Антон от удивления онемел. Кристина подумала: она бы не пожелала такого обидчице, но судьба виднее. Через месяц за Верой Николаевной приехала свадебная машина. Бабушка и смеялась, и плакала, благословляя бывшую помощницу на семейную жизнь.
— Спасибо, деточки, позаботились как о своей, — говорила она за столом. — Правда, иногда тоскую по пирожкам. Замешу тесто, соседей угощу.
Антон наклонился и шепнул: — Хорошо, что не забываете. Угощайте нас, когда с внуками приедем.
— Это я бабушкой стану? — засияла она.
— Конечно, и очень скоро, — улыбнулся Антон.
После свадьбы Кристина и Антон начали новую жизнь: она вернулась к любимому делу в его ресторане, а Вера Николаевна жила без забот на доход от аренды, иногда пекла пирожки и угощала соседей.